Луч одной из ламп, шаря по цементу двора, осветил натертые до блеска башмаки инспектора Пила. Раздались восклицания… Турнбал бросился вперед, за ним его коллеги. Пил лежал за мусорным ящиком, наполовину заваленным старыми бумагами. Он едва дышал, пульс был еле различимым. Казалось, что его оглушили ударом тяжелого предмета: на затылке была большая кровоточащая ссадина. Полицейские осторожно ощупали его тело. Оно было инертным, но крови нигде не было заметно. Но оглушенный человек не остается без сознания в течение двух часов, и Турнбал, очень обеспокоенный, послал за машиной «скорой помощи», а сам стал внимательно рассматривать бледное лицо, потом осторожно приподнял опущенные веки. При ярком свете переносных ламп, направленных на лицо потерпевшего, его зрачки выглядели, как булавочные головки. — Наркотики! — проворчал Турнбал. — Его оглушили, потом впрыснули ему наркотик… — Ну вот, — пробормотал инспектор квартала, — теперь появились и наркотики… Хорошенькое дело! Турнбал выключил свою лампу и тихо проговорил: — Это случается не в первый раз. Наш друг Темби большой специалист по этому вопросу. Роджер Вест, встреченный Евой Франклин, вставшей для этого с постели и одетой в умопомрачительную розовую, прозрачную ночную рубашку, вышел от нее успокоенный. Все казалось нормальным. Он тщательно проверил охрану и поставил трех человек вместо одного, которым посоветовал смотреть в оба. Сам он совершил обход квартала, прежде чем отправиться домой. Джанет с сердитым видом барабанила пальцами по спинке кресла и смотрела на часы. — Турнбал просил, чтобы ты позвонил ему… — Она сделала гримасу и, стараясь передразнить Турнбала, произнесла: — Это не-от-лож-но… Вест сокрушенно набрал нужный номер телефона, бросая на свою жену взгляды побитой собаки. Он сделал безнадежный жест, на что она ответила пожатием плеч и подняла глаза к небу, крепко сжав губы. Но, когда муж, едва обменявшись с Турнбалом несколькими словами, опрометью бросился из дома. Джанет вышла на порог дома и закричала, обращаясь к звездам: — Мы разводимся! Вест вернулся, чтобы запечатлеть поцелуй на ее лбу, и прокричал в ответ: — Только не сегодня вечером. Все адвокаты уже спят! Темби, одетый в радужную с полосами пижаму, тер глаза и приговаривал: — А! Вот еще! А! Что же это такое? Будить человека среди ночи! Это возмутительно! Вест и Турнбал, стоя с широко расставленными ногами, руки — в карманах макинтошей, смотрели на него с серьезным и строгим видом. — Ну, гоп! Встать! Надевай свои шмотки, да побыстрей, и следуй за нами. Темби подпрыгнул на своем пружинном матраце, как от электрического заряда. — Что? — Тебе сказано, чтобы ты одевался… Не заставляй нас повторять… Бледный мошенник, дрожа и бормоча проклятия, спустился по лестнице зажатый между двумя полицейскими, под испуганным взглядом своей сожительницы, закутанной в старый халат с жирными пятнами на обшлагах и вокруг выреза. Потом его посадили в полицейский «остин» — при свете бледного фонаря, под внимательными, взглядами трех котов, сидящих на краю мусорного ящика, а также стоявшего в отдалении метельщика улиц. Большой Бен пробил два часа, когда машина въехала в большой портал Нового Скотленд-Ярда. Там не стали долго ждать. — Где ты был вчера вечером? — громко спросили его. Темби, истекающий потом и цветом похожий на вареного судака, пробормотал: — Я… Я сделал небольшую прогулку, прежде чем лег спать! По… почему?.. Наступило молчание. И жесткий голос продолжал: — Это мы задаем вопросы, Темби. Допрос, настойчивый, непрерывный, продолжался больше получаса: полицейские задавали вопросы, которые в пустой комнате звучали как одинокие выстрелы. Бледный, с расстегнутым воротом, с волосами, прилипшими ко лбу от пота, несчастный мошенник бормотал несвязные ответы, совершенно неспособный создать себе алиби на последние часы вечера. — Тебя видели у конторы Ребурна… Пил заметил тебя раньше, чем получил удар по голове… А наркотики, а?.. Может быть, это не ты? Ты и в этом деле не участвовал? — Нет! Нет! Я клянусь вам в этом! Это не я! Я ни на кого не нападал! Турнбал, поставив ногу на перекладину табуретки, обменялся с сержантом, дежурившим в отделении, ироничным взглядом. Роджер, не выказывая своего разочарования, спокойно проговорил: — Отлично… Я велю отвезти тебя домой, Темби… Но берегись! Мы не спускаем с тебя глаз. При малейшем неверном шаге — гоп! — и все… Обычная угроза. Темби вышел, экскортируемый сержантом, а Турнбал, явно удивленный, спросил неуверенным тоном: — Что с тобой происходит? Ты что, сошел с ума? — Нет, старина, — с улыбкой ответил Вест. — Нет определенных доказательств, его все равно бы оправдали, а мы получили бы пощечину. Тогда как теперь мы поставили ему хорошую ловушку. Если мои предположения правильны, он немедленно побежит к своему хозяину просить защиты. И Уерендер теперь, может быть, начнет шевелиться. Турнбал долго думал над услышанным, уставившись на носы своих запыленных ботинок, потом улыбнулся. — Знаешь, это не так уж глупо. — Спасибо. Ребурн чуть не проглотил свою сигару. Он нагнулся над письменным столом с вытаращенными глазами. — Это… это ты! — Ну, конечно, это я, — спокойно уверил его Уерендер, очень довольный происшедшим. — Я усыпил полицейского на несколько часов и сказал Темби, чтобы он пришел… Вест поднял его среди ночи с постели. Все произошло так, как я и планировал. — И… и ты не думаешь, что это слишком уж рискованно? — с беспокойством спросил Ребурн. Уерендер усмехнулся и стал полировать свои ногти. — Совсем наоборот. У полицейских нет никаких доказательств, и они будут вынуждены выпустить Темби, а тот, чувствуя, что его начали преследовать, прибежит сюда просить твоей защиты. Теперь мы его держим крепко связанного по рукам и ногам! — А потом? — А потом… — злорадное чувство озарило лицо мумии, — а потом пойдет, как по писаному: мы заставим его произвести экзекуцию над Евой. С двумя убийствами на шее он сделает все, чтобы между ним и английской полицией оказался по крайней мере целый океан, а то и два. И мы таким образом избавимся от Темби… Ребурн сосал свою сигару, задумчиво глядя на делового человека. — Да-а… Я не знаю, — пробормотал он с нахмуренными бровями. — В нашем положении, я считаю, слишком опасно оставлять Темби в живых… Мы должны сразу освободиться от всех людей, которые нас стесняют. Почему же просто не убить их всех? — Но весь мой план базируется на Темби, — запротестовал Уерендер, наклонясь вперед. — Если мы их убьем, его и Еву, полиция заподозрит нас. Нам нужен хороший эмиссар, Пол. Подумай: как ты можешь допустить, чтобы Темби заговорил, когда это он убил Тони Брауна? Он слишком боится полиции! Для Мелвила детская игра — содействовать его осуждению и отправить его кончать свои дни в тени. Нет, нет, Пол, послушайся меня и не сделай глупости. Лишней глупости. Ребурн вопросительно посмотрел на него. — Лишней глупости? — Еще бы! — с жаром заявил Уерендер. — Если бы ты не потерял самообладания и не убил Хеливела, ничего бы этого не случилось. — Он спохватился, заметив ледяной взгляд гангстера. — Ну, что сделано, то сделано… И с глубоким вздохом он вышел из комнаты. Глава 19 Темби недоволен Пол Ребурн бросал на своего посетителя суровые взгляды: Уерендер, сидящий за маленьким письменным столом, делал вид, что очень занят какими-то бумагами. Мамаша Весли со скверной улыбкой на губах громко грызла очередную карамель. Гангстер встал, прямой, с расправленными плечами. Он сделал три шага вперед, схватил Темби за отвороты пиджака, притянул его к себе и прошипел ему прямо в лицо угрожающим тоном: — Кто позволил тебе прийти сюда, кретин? Ты отлично знаешь: тебе заплатили, чтобы ты исчез! — Я… я не мог поступить иначе, мистер Ребурн, — бормотал совершенно испуганный мошенник. В его глазах читался сумасшедший страх, но также и гнев. — Мне необходимо было поговорить с вами и… — Он засмеялся безнадежным и горьким смехом. — Я тем не менее не собирался просить вас побеспокоиться… Ребурн отпустил его, отступил на шаг и стряхнул воображаемую пылинку с пиджака. — Но какая странная манера обращаться с людьми, которые так много сделали для вас и которые были так преданы! Ребурн нетерпеливо пожал плечами. — Чего же ты хочешь? — сухо спросил он. — Говори скорей, у меня нет лишнего времени.