Она повернулась к Гэрланду и сказала: – Мне нужно сказать вам пару слов наедине. Чтобы поговорить с глазу на глаз, Бакстер открыла машину и смела хлам с пассажирского сиденья на пол салона. – Я хочу окончательно прояснить ситуацию, – начала она, – мы не будем имитировать вашу смерть, потому как это самое глупое, что мне доводилось слышать в своей жизни. – Но… – Я говорила вам, у меня есть план… – Но разве вы не… – Этим людям нельзя доверять. Вы представляете, какой шум поднимется, если кто-нибудь узнает, что столичная полиция, чтобы спасти человеку жизнь, решила сымитировать его смерть? – В этой фразе слова «спасти человеку жизнь» играют далеко не последнюю роль, – сказал Гэрланд, волнуясь все больше и больше, – вы рассуждаете как полицейский. – Но я и есть полицейский. – Это моя жизнь. И мое решение. – Я не стану этим заниматься, – произнесла Бакстер, – ответ окончательный и обсуждению не подлежит. Не хотите, чтобы я вам помогала, – не надо. Но у меня есть план, и я прошу вас – доверьтесь мне. Она вскинула голову, потрясенная словами, только что слетевшими с ее губ. На лице Гэрланда тоже отразилось изумление. Будучи мужчиной, который для знакомства с женщиной использует даже собственное убийство, он взял Эмили за руку. – Ну хорошо… я вам верю, – сказал он и тут же патетически всхлипнул, потому что Бакстер вывернула ему кисть. – Ну все! Все! Все! – несколько раз повторил он, пока она его не отпустила. А потом, как ни в чем не бывало, спросил: – Как насчет ужина? – Я же сказала: вы не в моем вкусе. – Разве я не успешный? Не решительный? Не красивый? – Все так, но вы обреченный, – ответила Бакстер, с ухмылкой глядя, как с его лица сползло самодовольное выражение. В обычной ситуации она не стала бы терпеть его дешевых попыток ухаживать за ней, но после провальной попытки соблазнить Волка минувшим вечером внимание мужчины ей было приятно. – Что ни говорите, а в качестве меры безопасности ужин – очень даже неплохо, если у вас, конечно, нет других планов, – произнес Гэрланд, к которому быстро вернулась былая самоуверенность. – Не спорю, – улыбнулась Бакстер. – Значит «да»? – с надеждой в голосе спросил Гэрланд. – Значит «нет», – еще раз улыбнулась Эмили. – Но насколько я понимаю, ваше «нет» – еще не отказ, не так ли? Бакстер на мгновение задумалась и ответила: – Нет. Высоко подвешенные светильники заливали искусственным лунным светом подземный архив, тянувшийся, казалось, до бесконечности, и рассеивали длинные тени, которые в узких проходах были похожи на указующие во мрак пальцы. Скрестив ноги, Эдмундс сидел на полу и читал, потеряв счет времени. Вокруг него было разбросано содержимое семнадцатой отобранной им картонной коробки с доказательствами: фотографиями, образцами ДНК, показаниями свидетелей. Поскольку и Бакстер, и Волк уехали по делам, он, пользуясь случаем, решил покопаться в Центральном архиве, расположенном в хорошо охраняемом доме на окраине Уотфорда. За пять лет каторжного труда сотрудники учреждения совершили настоящий подвиг, отсканировав, сфотографировав и каталогизировав все записи столичной полиции. Что же до вещественных доказательств, то они еще только ждали своей очереди. Если вещдоки по более мелким преступлениям возвращались семьям пострадавших или уничтожались по прошествии определенного судом периода времени, улики, связанные с убийствами и другими тяжкими злодеяниями, хранились вечно, сначала в местном полицейском участке, в зависимости от наличия свободного места и других условий, затем в архивах, где для обеспечения оптимального режима сохранности поддерживалась определенная температура. В случае подачи апелляции, появления новых данных или технических новинок, позволяющих продвинуться в расследовании, дела очень часто возобновлялись и уликам, этим систематизированным напоминаниям о смерти, суждено было пережить всех, кто был так или иначе причастен к данному преступлению. Эдмундс потянулся и зевнул. Пару часов назад он слышал, как кто-то катил тележку, но теперь в огромном хранилище кроме него больше никого не было. Он упаковал улику обратно в коробку, так и не обнаружив связи между обезглавленной жертвой, проходящей по этому делу, и Тряпичной куклой. Засунув коробку обратно на полку, он пробежал глазами составленный им список и только в этот момент увидел, что стрелки часов показывают семь часов сорок семь минут вечера. Громко выругавшись, молодой детектив помчался к маячившему вдали выходу. Миновав пост охраны, он тут же получил обратно телефон, поднялся вверх по ступенькам на первый этаж и увидел пять пропущенных звонков от Тиа. Перед тем как ехать домой, ему еще нужно было вернуть машину в Нью-Скотленд-Ярд и забежать в отдел. Он набрал номер девушки, собрался с духом и приготовился выслушать ее гневный ответ. Сидя на террасе кафе «Дог энд Фокс» на главной улице Уимблдона, Волк допивал вторую пинту пива «Эстрелла». Он был единственным, кто рискнул в столь промозглую погоду устроиться снаружи, особенно сейчас, когда небо над головой затянули зловещего вида грозовые облака, но ему не хотелось пропустить момент, когда Бакстер вернется в свою стильную, расположенную через дорогу квартиру. В восемь часов десять минут вечера Волк увидел, как ее черная «Ауди» припарковалась на обочине, чуть не выехав на углу на тротуар. Он отставил пиво, уже не холодное и поэтому противное, и стал собираться. Когда ему оставалось преодолеть метров десять, Бакстер со смехом вышла из машины. Потом распахнулась дверца со стороны пассажира и на мостовую ступил незнакомый мужчина. – Где-нибудь поблизости обязательно должны продаваться улитки, – сказал он. – Вы хотите, чтобы ужин вызвал у вас отрыжку? – ухмыльнулась Эмили. – Нет, просто не желаю уходить, не закусив скользкими, грязными, отвратительными моллюсками. Бакстер открыла багажник, достала свои вещи и закрыла машину. Когда они двинулись ему навстречу, Волк, чувствуя, что неловкая ситуация выходит из-под контроля, запаниковал и съежился за почтовым ящиком. Бакстер и ее знакомый сначала прошли мимо, но потом все же заметили крупного, присевшего на корточки мужчину. – Волк? – недоверчиво спросила Эмили. Билл небрежно поднялся на ноги и улыбнулся, будто они обычно так и здоровались. – Привет, – сказал он и протянул руку стильно одетому мужчине из категории тех, кто сводит женщин с ума. – Джерред, – ответил Гэрланд, пожимая его ладонь. На лице Волка отразилось удивление. – Значит вы… Увидев, что Бакстер всем своим видом выражает нетерпение, он осекся на полуслове. – Какого черта ты здесь делаешь? И почему прячешься? – Я боялся показаться бестактным, – промямлил Волк, махнув рукой в сторону Гэрланда. – Ну и как, не показался? – спросила она и покраснела. Потом повернулась к Гэрланду, который уже шагал по улице, и сказала: – Мне нужно сказать ему пару слов наедине. – Я просто приехал, чтобы извиниться за вчерашний вечер и за сегодняшнее утро… в общем, за все… – промолвил Волк. – Подумал, что мы могли бы вместе поужинать, но у тебя, похоже, другие планы. – Не похоже. – Но ведь это неспроста! – Ты ошибаешься. – В таком случае я рад. – Рад? Слова, которые нужно было произнести, так и остались невысказанными, и каждому из них разговор теперь причинял боль. – Я лучше пойду, – сказал Волк. – Давай, – ответила Бакстер. Он повернулся и зашагал в другую сторону, к станции. Ему хотелось уйти как можно быстрее. Бакстер тихо выругалась, злясь на себя, и направилась к Гэрланду, дожидавшемуся ее в конце улицы. Глава 18 Пятница, 4 июля 2014 года 5 часов 40 минут утра Бакстер почти не спала. Они с Гэрландом поужинали в «Кафе Руж», хотя улитки там, по воле случая, к тому времени закончились. Старательно изображая разочарование, Гэрланд по-быстрому заказал вместо них стейк, пока сомнительного вида французский официант не предложил им еще какой-нибудь неудобоваримый деликатес. Эмили, слишком поглощенная мыслями о неожиданном приезде Волка, была не в состоянии составить хорошую компанию. Они в подробностях обсудили вопросы, связанные с его защитой, и в десять часов вечера покинули ресторан. Женщина не без труда дотащила сумки по узкой лестнице до своей двухкомнатной квартиры. Гэрланд предложил ей помочь, но она понимала, что если бы согласилась, он тут же разглядел бы в этом контекст, которого на самом деле и в помине не было. Эмили открыла дверь и с трудом переступила порог. В передней, приветствуя хозяйку, о ее ноги потерся кот Эхо. Окно на крыше было открыто, через него струился легкий ветерок, и в комнате царила приятная прохлада. Детектив сбросила туфли, отнесла вещи в спальню и вывалила их на толстый ковер. Потом накормила Эхо, налила себе большой бокал вина, взяла в гостиной ноутбук и забралась в кровать.