– Это мы и без них знали, – сказал Финли. – Погодите, – отрывисто бросила Ванита. – Близкий к расследованию источник предоставил нам эксклюзивную информацию о том, что миссис Локлен выступала свидетельницей на процессе над Киллером-Крематором и таким образом связана с остальными жертвами дела о Тряпичной кукле. Тот же источник подтвердил, что детектив Коукс принимал участие в операции по вывозу миссис Локлен за пределы страны. – Умная девочка, – улыбнулся Финли. – О чем это вы? – брызнула слюной Ванита. – Об Эмили. Не сообщила ничего существенного, но при этом дала понять, что истинной целью киллера является именно эта Эшли Локлен. Теперь ему нет никакого смысла покушаться ни на маленькую Эшли Локлен, которую охраняем мы, ни на какую-то другую девочку с теми же именем и фамилией. Она попросту сообщила миру, что у него ничего не получится. – Она попросту сообщила миру о некомпетентности столичной полиции, из-за которой эта женщина предпочла самостоятельно попытать удачи, чем доверить свою защиту нам! – сказала Ванита. – Она спасает свою жизнь. – Но какой ценой? В кабинете Ваниты зазвенел телефон. Она вполголоса выругалась и вышла, будто собачку позвав с собой Симмонса. Тот застыл в нерешительности и посмотрел Финли в глаза. – Терренс! – опять позвала она, и Шоу с отвращением посмотрел, как коллега ринулся за ней. – Ох уж мне это низкопоклонство, – пробормотал он про себя. В этот момент показался Эдмундс. Он отошел в сторонку, пропуская Симмонса, и вошел в совещательную комнату. Потом открыл портфель, не обращая внимания на новости, потому что уже успел обсудить все с Бакстер. – Стало быть, это Билл? – спросил Финли. Эдмундс торжественно кивнул и протянул ему папку, которую вытащил из портфеля, но тот брать ее не стал. – Я тебе верю, – сказал старый полицейский и вновь повернулся к экрану. – С вашего позволения, замечу, что вы совсем не удивлены, – сказал Эдмундс. – Если бы ты варился в этой каше столько, сколько я, тебя бы тоже больше ничего не удивляло. Просто становится тоскливо, не более того. В этой жизни я понял только одно – если человека долго доводить до белого каления, он рано или поздно начнет огрызаться. – Вы не пытаетесь оправдывать действия Волка? – Конечно нет. Но за эти годы я тысячу раз видел, как люди, в обычных обстоятельствах очень даже «хорошие», совершают ужасные поступки – мужья душат обманывающих их жен, братья защищают сестер от жестоких и агрессивных сожителей. В конце концов, начинаешь понимать, что… – Что же начинаешь понимать? – …что «хороших» людей попросту нет. Просто есть те, кого уже довели до ручки, и те, кто еще держится. – Звучит так, будто вы не хотите, чтобы Волка поймали. – Это наш долг. Некоторые из этих жертв не заслужили такой судьбы. – А другие, по-вашему, заслужили? – Другие – да. Ты не волнуйся, парень. Я хочу поймать его даже больше, чем ты, – потому что совсем не желаю ему зла. Ванита и Симмонс с озадаченным и каким-то пристыженным видом вернулись в совещательную комнату и заняли свои места. Эдмундс роздал всем копии профиля их убийцы. – У нас совершенно нет времени, – сказал он, – поэтому я собрал воедино все, что мы знаем о киллере, а потом, чтобы сузить поиск, присовокупил ряд научных предположений: европеоидный тип, рост от шести футов до шести футов четырех дюймов, лысый либо коротко стриженный, на левом предплечье и на затылке имеются шрамы, сорок четвертый размер обуви, ботинки армейского образца, выпущенные до две тысячи двенадцатого года, либо действующий, либо бывший военнослужащий. Исключительно умен и постоянно подвергает интеллект все новым испытаниям в угоду собственному эго. Эмоционально холоден, пренебрежительно относится к человеческой жизни, обожает принимать брошенный ему вызов и любит, когда его проверяют на прочность. Ему скучно, поэтому можно предположить, что он больше не служит в рядах Вооруженных сил. Театральный характер его преступлений свидетельствует о том, что они приносят ему удовольствие. Одинокий, маргинал, не женат. Учитывая лондонские цены и те деньги, что я плачу за небольшую студию далеко не в лучшем районе, живет в какой-нибудь лачуге. Те, кто идут в армию только потому, что любят убивать, как правило, стремятся к славе. Чаще всего они рано или поздно совершают что-нибудь жуткое, и их с позором изгоняют. Поскольку отпечатков его пальцев в базе данных нет, он, скорее всего, проходил лишь в качестве подозреваемого, хотя, с учетом шрамов, мог выступать и в роли пострадавшего. – Это все лишь догадки, – сказал Симмонс. – Но догадки, основанные на научных данных, – возразил Эдмундс, ничуть не смущаясь, – для нас это что-то вроде отправной точки. Нам надо составить список тех, кто подпадает под данное описание и был уволен со службы примерно в две тысячи восьмом году, которым датируется первое нераскрытое дело, обнаруженное мной в архиве. – Повторю еще раз – отличная работа, Эдмундс, – сказала Ванита. – С вашего позволения я вместе с Финли хотел бы еще немного покопаться в старых делах. А старший детектив-инспектор Симмонс очень помог бы мне, если бы приступил к составлению упомянутого списка. Симмонсу отнюдь не понравилось, что этот желторотый птенец пытается отдавать ему распоряжения. Он уже собрался было что-то сказать, но за него ответила Ванита: – Хорошо. Бакстер, полагаю, носится где-то в поисках Коукса? – Эмили не будет отходить от девочки до полуночи, никакие приказы, угрозы и просьбы не заставят ее изменить решение, – произнес Эдмундс, – поэтому на вашем месте я не стал бы попусту тратить время. – Финли и Симмонс ошеломленно переглянулись. Неужели он дойдет до того, что станет приказывать коммандеру? – С каждым убийством киллер подбирается все ближе и ближе, чтобы в конечном итоге сойтись лицом к лицу. Если мы найдем его, обнаружим и Волка. Планерка закончилась. Ванита в сопровождении Симмонса отправилась к себе в кабинет, Эдмундс задержался, чтобы поговорить с Финли наедине. Он закрыл дверь совещательной комнаты и немного замешкался, не зная как начать весьма необычный разговор. – Финли… не знаю даже как сказать… – Не тяни, – сказал Финли, которому явно не терпелось уйти. – Вчера вы с Симмонсом кое-что упомянули. – Ты не мог бы выразиться яснее? – засмеялся Финли. – Легенда о «Фаусте», – ответил Эдмундс. – Что вы имели в виду? – По правде говоря, я уже не помню, о чем там шла речь. На свет появился блокнот. – Мы говорили о жертвах, и вы сказали: «Если бы в перечне не было самого Билла, я бы сказал, что это список его личных врагов», на что Симмонс ответил «Как в легенде о Фаусте» или что-то в этом роде. Финли вспомнил, согласно кивнул и ответил: – Ерунда, глупая шутка. – Не могли бы вы мне все же объяснить? Пожалуйста. Финли пожал плечами и сел. – Несколько лет назад мы с незначительными интервалами взяли несколько человек, свято клявшихся в своей невиновности, в то время как вокруг них громоздились горы трупов. – Обвиняли демонов или дьявола? – спросил Эдмундс, как загипнотизированный. – Ага, впоследствии этот прием получил известность как «Фаустово алиби», – криво улыбнулся Финли. – И как что-то подобное можно устроить? – В каком смысле? – Я имею в виду на практике. – На практике? – в замешательстве переспросил Финли. – Знаешь, парень, это всего лишь легенда. – Ну так поведайте ее мне. – Зачем тебе? – Это может оказаться важным. Прошу вас, пожалуйста. Финли бросил взгляд на часы, прекрасно сознавая, что теряет бесценное время. – Ну хорошо. Вечерняя сказка для малышей: в этой истории присутствуют цифры, обычные телефонные номера. Ни одна живая душа не знает, кому они принадлежат, никто ни разу не сумел их отследить. Сим-карты используют для одного-единственного звонка, а потом выбрасывают. Если человек знает подобный номер и жаждет мести, ему могут предложить сделку. – Сделка с дьяволом, – сказал Эдмундс, которого эта история очаровала. – Ну да, – вздохнул Финли. – Но как в любой истории с Сатаной, в этой тоже кроется ловушка: сделав то, о чем ты его попросишь, он обязательно потребует взамен… – Финли умолк, поманил Эдмундса пальцем, а когда тот склонился ниже, завопил так, что молодой детектив подпрыгнул. – Твою душу! После чего так расхохотался над нервным коллегой, что закашлялся и стал брызгать слюной. – Как по-вашему, хоть какая-то доля правды во всем этом есть? – спросил Эдмундс. – Дьявол, которому платят за оказанные услуги? Не думаю, – сказал Финли и вмиг посерьезнел. – Ну все, а теперь сосредоточься на делах поважнее. Договорились? – Эдмундс в знак согласия кивнул. – Вот и славно, – сказал Финли. Господин и госпожа Локлен смотрели в невзрачной гостиной Эдмундса какую-то передачу. Сидя на кухне за столом, Бакстер слышала, как Эшли играет в спальне. Она уже собралась приготовить что-нибудь поесть, как девочка вдруг утихла. Эмили встала и напряженно прислушалась, пытаясь не обращать внимания на орущий в соседней комнате телевизор, но тут же расслабилась, услышав звонкие шаги Эшли, прогрохотавшие сначала на площадке лестницы, а потом и на ступенях. Девочка вбежала на кухню с целым ворохом цветов, кое-как приколотых заколками к волосам. – Привет, Эмили! – радостно сказала она. – Здравствуй, Эшли, – ответила Бакстер. Ей всегда было трудно общаться с детьми. Иногда ей даже казалось, будто они чувствуют, что она за них боится. – Отлично выглядишь. – Спасибо. Вы тоже.