— Тебе известны иные мотивы? — Леонид Иванович. — рассмеялся я, — рано, рано с вопросами. Не наступил тот момент, когда я начну на них отвечать. — Попробовать всё равно стоило. — ворчливо ответил он. — Кто такой Турчинов? — Его тебе следовало бы знать. Местная достопримечательность, создал себя с нуля. Представь, воспитанник детского дома, сейчас ему 35 или 36 лет. Из детского дома он выпустился в 2002 или 2003 годах, сразу поступил в наш университет, в котором окончил экономический факультет. Вроде бы, потом служил в армии. Парень оказался гением цифр, или, скорее, игры в эти самые цифры. В 2010 году он работал простым экономистом на металлургическом заводе, а в 2015 году управлял им. На этом его карьера встала, так как вернулась Фёдорова с пасынком, которому и передала бразды правления этим предприятием. Я слышал, что Турчинов и Фёдоров быстро сработались. Вернее, твой клиент Турчинову не мешал управлять, а Турчинов не мешал ему быть лицом бизнеса. — Так вот с нуля себя и создал? — Да. — Имеет ли связи с криминалом? — Как и любой другой бизнесмен нашего города, но подтверждённых контактов нет. — Родственники или влиятельные друзья известны. — Ты меня слушаешь? Он сирота, детдомовец. Какие родственники! Из друзей можно выделить действующего мэра, которого Турчинов всегда во всеуслышание поддерживал, когда тот ещё был только заместителем предыдущего. — Твои впечатления о нём? — Хорош. — и на мой вопросительный взгляд продолжил. — Умён, целеустремлён, в принятии решений быстр, умеет подбирать себе друзей. Насколько известно, хорошо ориентируется в раскладе сил в городе. Репутацию имеет без единого пятнышка, правда, я не знаю, сам ли он её создал. Точной информации о нём практически нет. Да, забыл сказать, не любит публичных выступлений и вообще появляться на публике. Занимается спортом, не без успеха, — самбо, плавание, играет в хоккей, неоднократно выступал на чемпионатах города по шахматам. Женат на своей однокурснице, двое детей. Супруга из простых, связей не имеет. Большинство склоняется, что брак по любви. Я считаю, что из него выйдет неплохой политик, но активности в данной области он не проявляет. Пока. — Ясно. Если он такой положительный, что ж на него ставят? — У него есть интерес, да ещё какой — управлять всеми активами Фёдоровых в России. Молодой наследник явно ему мешает и объективно для дела балласт. — Какие гарантии, что Турчинов добился бы своего? — Он сам — гарантия. Степан Фёдоров — это препятствие, всё остальное — лишь ступеньки лестницы, которые необходимо перешагнуть. — Содержательный у нас с тобой разговор состоялся, — решил я ставить точку в беседе, а учитывая количество пива, выпитого за всё время — необходимую точку, — спасибо тебе. Направлюсь, пожалуй, домой. — Не забудь о нашей договорённости. — Не забуду. — я встал и направился к выходу. Перед тем как перешагнуть порог бара, я обернулся и увидел, что Моисееву вновь принесли пиво. Железный человек, ничего его не берёт! 7 28 июля 2019 года, один из кабинетов Управления МВД по борьбе с преступлениями против личности. Старший оперуполномоченный Фирсов Егор Юрьевич за свою долгую службу в органах МВД пережил многое. Служить он начал ещё тогда, когда страна называлась по-другому, принципы жизни были другие. Егор закончил школу милиции и молодым, зелёным пришёл на своё первое рабочее место, он был восторжен и верил во всё то, что и должен был верить — необходимость защищать свою Родину и сограждан, престиж сотрудника милиции казался ему непоколебимым. Через три года Родина развалилась, потеряв часть территорий, сограждане изменились, от части из них, притом значительной, приходилось защищаться самому. Это не могло не изменить Фирсова. Новые веяния, рыночная экономика, развал в органах власти и маленькая зарплата подтолкнули его к парадоксальному выводу — сотрудник МВД тот же участник этих отношений, участник, у которого есть определённые преимущества, которые грех не использовать. Именно поэтому в 1994 году Фирсов перевёлся сначала в отдел экономической безопасности одного из районных отделений милиции, а в 1997 году в региональное управление. Работал он по самим же установленным правилам: взятки брал умеренно, чтобы не выделяться; никогда никому ничего не обещал; не ссорился с серьёзными игроками; всегда уступал воле начальства (которое тоже в сонм ангелов не входило). Фирсов оказался очень умён, что позволило ему до 2015 года сидеть на своём месте и достойно кормиться. А затем всё поменялось: власть обрела если не прежнюю, то силу, а в органы МВД пришли молодые и амбициозные, те, кто уже сам представлял как им эту власть использовать. Так, старший уполномоченный оказался не у дел, вернее, не у тех дел, которыми бы хотел заниматься — его перевели в отдел по борьбе с преступлениями против личности. Нет, он не жаловался. К этому времени он обеспечил себя необходимым количеством объектов недвижимости, имелся и неплохой счёт в банке (правда, не на своё имя) и неплохо спрятанный чемодан с наличностью в различной валюте; звание подполковника и немаленький набор медалей лишь подслащали эту пилюлю. Пенсия тоже была выслужена. Семьи Фирсов так и не завёл, но имелись любовницы, одна из которых девять лет назад родила ему наследника. Всё портило лишь одно НО! Привычка пополнять свой бюджет помимо официальной заработной платы так впиталась в кровь Егора Юрьевича, что отсутствие взяток, пускай и мелких, доставляло ему, прямо-таки, физический дискомфорт, а брать деньги с убийц, чтобы они избегали ответственности, Фирсов не мог, не представлял себе, как это делать. Сформировавшиеся убеждения говорили о том, что мошенник уйти от ответственности может, а душегуб не должен. К сожалению, и изменить он ничего не мог. В последнее время дела не клеились. Три убийства, которыми Фирсов занимался последний месяц, оказались настолько неочевидными, что с большой долей вероятности могли перейти в категорию «глухарей». Это было плохо, так как давало руководству повод отправить Егора Юрьевича на пенсию. Он же хотел поработать, а, вернее, заработать в последний раз перед пенсией так, чтобы доказать самому себе — «может, может ещё старший оперуполномоченный деньги ковать». Из указанных трёх дел наиболее перспективным казалось убийство наркодилера Костомарова. Фирсов «нюхом чуял», что дело связано с торговлей наркотиками — осталось найти одного из недовольных покупателей, который решил поорудовать необычным ножичком. Хотя не таким уж и необычным, в свою советскую бытность, когда сотрудники прокуратуры и «опера» жили душа в душу и справляли все профессиональные и не только праздники, он не раз и не два видел такие кортики. Нет, среди его знакомых никто уже их не получал, кому-то они оставались от родственников или друзей, как сувенир. Возможный успех дела Фирсов видел в другом — наркоманы прекрасный материал, с которым отдел по борьбе с наркотиками давно научился эффективно работать. Не зря между сотрудниками отдела бытовала высказывание — «Терпение — залог информированности». Фирсов в силу своей коммуникабельности и неконфликтности, с отделом по борьбе с наркотиками дружил, почему и попросил их об одолжении. Коллеги не отказали, и вот потенциальный свидетель по фамилии Костин уже с утра сидит, ждёт. Ждал Фирсов, ждали и опера, борющиеся с наркоманами, ждали «ломки». Из проверенных источников следовало, что господин Костин разную дрянь не только потребляет, но и злоупотребляет ею. Соответственно, у него возникают и последствия, после наступления которых потенциальный свидетель должен стать мягким, как пластилин. На удивление ожидание затянулось, почему в 21.00 Фирсов всё ещё находился у себя в кабинете. Был у него ещё один интерес в этом деле, денежный. Костин оказался твёрдым орешком и «захотел» говорить уже после 00.00. Тогда его и привели к Фирсову. — Доброй ночи, Игорь Ильи, — мягким голосом начал Фирсов, — как ваши дела? — Сами не видите! — голос свидетеля срывался, Костина трясло, глаза бегали, его то знобило, то бросало в жар. — Что вы от меня хотите?! Отпустите меня! Я ничего не делал! — Ну что же вы так кричите? Я надолго вас не задержу, мне необходимо задать вам несколько вопросов и как только я получу ответы, вы отправитесь домой. Пока, — Фирсов выделил это слово, — у нас нет к вам претензий. — Что? Что за вопросы?! — Знакомы ли вы с гражданином Костомаровым? — С Ильюхой? Конечно, знаком. — с отрешённым видом ответил Костин. — Он же умер. — Правильно, умер. — когда это было необходимо, Фирсов мог быть спокойным. — А что тебе известно об его смерти? — Ничего. — Может быть. Кто, кроме тебя являлся постоянным покупателем Костомарова, а главное, должником? — Кто? — переспросил Костин, хотя вопрос был ему прекрасно понятен. Но Илья умер, ему эта информация не навредит. — Многие. — Игорь, — вкрадчиво обратился к нему Фирсов, — мне не известная такая фамилия «многие». Кто конкретно и поподробнее. — Сеня Иншаков, Васька Косой, — и на вопросительный взгляд оперуполномоченного, уточнил, — Косоротов, Разгуляев, его имени не знаю, вроде бы, Максим. Вся компания с «Убойного». — на вопросительный взгляд Фирсова, брошенный на сотрудника отдела по борьбе с наркотиками, последний утвердительно кивнул — все эти лица ему были известны. — Хорошо, хорошо Игорь, ты уже практически на свободе, — продолжал Егор Юрьевич, — кого ещё можешь назвать? Может его друзья тебе известны? — Какие у него могли быть друзья? Он же жмот, без денег никому дозы не даст. Он меня и за человека-то не считал. Уважительный был лишь с хорошими клиентами. — Кто же были эти хорошие клиенты? — Всех не знаю. Видел нескольких. Двое работают на заводах Фёдорова — один вроде директор какой-то, фамилия у него с турками как-то связана; второй — то ли родственник хозяевам, то ли наследник всего. Хороший человек, несколько раз даже платил за меня. Был ещё один из ваших — Костин испуганно посмотрел на Фирсова. — Ну, про первого можешь забыть. — спокойно отреагировал тот. — А вот второй меня интересует. Продолжай. — Много их было. Ильюха же за деньги готов был достать всё, что душе угодно! Я многих его клиентов по телевизору видел. Они из этой, как правильно сказать, элиты. Кокаин, героин, анаша — это их. У меня на такое просто денег не хватало и не хватило бы никогда. Я правда их фамилий не знаю, отпустите меня. — Костин с мольбой посмотрел на сотрудников полиции, ему уже было не плохо, а ужасно. — Отпустим, Игорёк, отпустим. Ещё несколько вопросов. Что ты там говорил про наследника или родственника? — Да, не знаю я. Я видел его раза три. Он приходил к Костомарову, сразу оплачивал товар и забирал. Платил щедро, денег не считал. Два раза за меня заплатил, меня так ломало, он увидел, помог. Хороший человек. Я его ещё потом на улице встретил, он со мной поздоровался и о долге не напомнил. Костомаров говорил, что это хороший клиент, щедрый, как он говорил «обязательный и с перспективами». — Кто в квартире Костомарова бывал? — Да никого он к себе не пускал! — выкрикнул Костин, ломка стала невыносимой, а конца вопросам так и не было видно. — А как же этот наследник? — Ну, его пускал. Он вообще всех хороших клиентов к себе пускал, иногда даже спиртным угощал, специально для них держал виски, коньяк. — Вспоминай фамилию наследника. — Не помню, зовут вроде Степан, — было видно, что Костину не только думать, жить больно. Но он старался, впереди грезила доза. — Фёдоров, точно Фёдоров. — Это молодой наследник всех заводов что ли? — Не знаю. Покажете фотографию, узнаю. — А остальные? Часто бывали у Костомарова? — Часто. Они же постоянные клиенты, то сами приходили, то Ильюха меня к ним посылал. Только он мне не доверял, деньги его клиенты через меня не передавали. Одному носил в офис, на Никитской, номер дома не помню, но могу показать; другому — в администрацию города. Много мест. — Сколько этих постоянных клиентов у Костомарова было? — Человек 12–15. Он с ними только через меня работал, я у него вечным должником был. — Так может ты его убил? — Чего?! — Костин даже вскочил со стула. — Не убивал я его! Не убивал! Не удастся вам повесить это на меня! Не убивал! — Ну-ну, успокойся, никто тебя не обвиняет. Давай подытожим: убийца Костомарова тебе не известен, но ты можешь нам обрисовать круг его посетителей и клиентов. Это хорошо. — Фирсов сделал паузу. — Чтобы снять с себя малейшие подозрения, тебе придётся нам помочь, а за это ты получишь дозу прямо сейчас. — он посмотрел на молодого опера из отдела по борьбе с наркотиками, тот в ответ недовольно кивнул. — Хорошо. И последнее, из-за чего могли убить Костомарова, были ли у него враги, такие враги, которые способны на убийство. — Не… не знаю. Мне он ничего такого не говорил. Вы правда дадите дозу? — Фирсов в ответ утвердительно кивнул. — Илья спокойный был, только при решении финансовых вопросов очень жёсткий, долгов не терпел, поэтому и должников у него, кроме меня, не было. Жаден был, так и говорил, что за деньги готов на всё, а если сумма будет приличной, то и на убийство. — Может он кого-нибудь из своих клиентов из высшего света шантажировал? — Не думаю, не думаю, когда будет доза? — Костина всё сильнее ломало, мысли путались. — Зачем ему это делать? Они могли от него отвернуться. — Проблемы с полицией у него были? — услышав этот вопрос, молодой опер ощутимо заволновался, стал более внимательно прислушиваться к разговору. — Нет. Может он и платил кому-то, но я сомневаюсь. Говорю же, Илья был очень жаден. Скорее всего, у него были клиенты в полиции. — Ну-ну, — Фирсов повысил тон, — не надо бросать тень на моих коллег.