— Вы же должны были это узнать. — Если это вопрос, — эксперт был спокоен, — то отвечаю: не должен. В постановлении следователя стояли чёткие вопросы: пригодны ли следы для идентификации и принадлежат ли они Фёдорову. Я на вопросы ответил так, как они заданы. — То есть вы не должны были идентифицировать остальные образцы? — растерянно спросил Плотников. — Нет. — У меня больше нет вопросов. Но они будут у моего коллеги. — Плотников сел. — Вячеслав Иванович, у вас есть вопросы? — обратился ко мне председательствующий. — Да, Ваша честь. — Тогда приступайте. — Сергей Иосифович, сколько образцов вы получили для проведения экспертизы? — 87. — Каким образом они были упакованы? — Ваша честь, прошу отвести этот вопрос, — вмешался Сапун, — он не относится к делу, не направлен на установление каких-либо имеющих значение обстоятельств. — Ваша честь, не согласен. Причина, по которой я задал вопрос, была озвучена в предыдущем судебном заседании. — когда это необходимо, я могу быть упорным. — Юрий Кириллович, ваш отвод отклонён, — сказал председательствующий и обратился к Гофману, — эксперт, отвечайте на вопрос. — Все образцы были упакованы в 87 бумажных конвертов. В каждом конверте по одному образцу. На каждом имелась надпись, где и при каких обстоятельствах образец получен. Имелись подпись и печать следователя. — Сколько конвертов вы вскрывали? — 23. — ответил Гофман, после некоторой заминки. — Вы исследовали эти 23 образца? — Да. — К каким выводам вы пришли? — Как я уже сказал, шесть из них принадлежали подсудимому. — А остальные? — Я же отвечал, не Фёдорову. — Эти образцы были пригодны для идентификации личности? — Насколько я помню, да. — Почему вы не отразили это обстоятельство в своём заключении? — Не видел в этом необходимости. У нас большая загруженность. — Были ли вы обязаны описать исследование этих оставшихся 17 образцов и отразить выводы по ним? — Да. — Почему же вы не сделали этого? — Времени не хватило. — Почему вы не исследовали остальные 64 образца? — Не видел в этом необходимости. Кроме того, у меня не было на это времени. У нас у каждого эксперта в производстве находится до 40–50 экспертиз, всего не успеешь. А результаты требуют. Плюс есть сроки проведения исследований, которые нарушать нельзя. — Количество представленных вам образцов свидетельствовало о сложности проводимого исследования? — Да. — Вы вправе продлить срок проведения экспертизы в таком случае? — Да. — Почему вы этого не сделали? — Не знаю. — Гофман не был растерян, но определённая неуверенность в его голосе появилась. Он пока не понимал, к чему я веду. — Соответствует ли ваше заключение требованиям закона? — Соответствует. — Даже притом, что вы выборочно осуществили исследование? — Нет, в этом случае не соответствует. — В таком случае, может ли ваше заключение расцениваться как доказательство? — Ваша честь, прошу отвести этот вопрос, — вмешался Сапун, — эксперт не вправе давать оценку доказательствам. — Удовлетворяем, — отреагировал председательствующий, — эксперт, не отвечайте на этот вопрос. Вячеслав Иванович, прошу вас чётко формулировать вопросы. — Хорошо, Ваша честь. — мне не было необходимости переформулировать вопрос, так как всем уже было понятно, что заключение Гофмана могло являться всем, чем угодно, но не доказательством. — 17 образцов, о которых мы недавно говорили были пригодны для идентификации? — Ваша честь, — взорвался прокурор, — этот вопрос задавался и ответ на него был получен. Прошу отвести вопрос. — Вячеслав Иванович, — обратился ко мне председательствующий, — обращаю ваше внимание на необходимость запоминать вопросы, которые вы задали, и ответы, которые получили на них. — Я понял, Ваша честь. — спокойно ответил я и обратился к Гофману. — Сергей Иосифович, эти 17 образцов не принадлежали Фёдорову? — Не принадлежали. — Правильно ли я понимаю, что они принадлежали иным лицам, которых при наличии их отпечатков можно было бы идентифицировать. Иными словами, отождествить. — Да. — То есть в представленных образцах имелись отпечатки пальцев не только подсудимого? — Да. — Вы сообщали об этом следователю? — В этом не было необходимости, уверен, он умеет читать. — Как же следователь мог определить, что он представил вам образцы следов пальцев рук нескольких людей, а не одного Фёдорова, если вы в своём заключении это не отразили? — Не знаю. — Гофман мне нравился. Он понимал, что оказался в критичной ситуации, но был спокоен. — Ваша честь, у меня больше нет вопросов. Мой клиент и государственный обвинитель воздержались от вопросов, чем порадовали меня. Суд эксперта мучать также не стал. После того, как Гофмана отпустили, суд вернулся к разрешению ходатайства о назначении повторной экспертизы. Плотников не мог упустить такой момент. — Уважаемая коллегия, — с пафосом начал он, — в судебном заседании достоверно установлено, что экспертом, проводившим дактилоскопическую экспертизу, допущена халатность, если не преступление, при её проведении. Он сам подтвердил данные обстоятельства. Проведение повторной экспертизы в таком случае необходимо, так как, со слов того же эксперта, имеющиеся образцы пальцев рук принадлежат не только Степану Фёдорову, но и иным лицам. Это, — Плотников выделил слово, — это свидетельствует о возможной причастности к убийству Костомарова иных лиц и подтверждает невиновность моего клиента. Настаиваю на назначении и проведении повторной экспертизы. Её проведение прошу поручить иному экспертному учреждению. — Поддерживаю. — добавил я, когда Плотников уселся на своё место. Фёдоров из своей клетки подтвердил своё согласие с нами. Удивительно, но и Сапун не возражал, оставив разрешение вопроса на усмотрение суда. Уважаемая коллегия удалилась в совещательную комнату, и, посовещавшись около 20 минут, вернулась с положительным для нас решением. Экспертизу назначили, проведение поручили экспертно-криминалистическому центру Санкт-Петербурга. Посмотрим, что из этого получится. На этом суд не успокоился: время шло, апелляции так долго не рассматривают. Поэтому возник вопрос с неявившимся свидетелем Костиным. Секретарь судебного заседания пояснила, что Костин повестку не получил, на телефоны, указанные в его протоколе допроса, не отвечает. Председательствующий вновь озвучил вопрос о том, необходим ли данный свидетель. — Конечно, необходим, Ваша честь. — вскочил Плотников. — Он не был допрошен в суде. Сторона защиты вообще была лишена возможности задать вопросы этому свидетелю. — Согласен со своим коллегой. Кроме того, суд уже удовлетворил наше ходатайство об его допросе. Просим повторно вызвать Костина в суд. — отреагировал я. И Фёдоров, и Сапун согласились с нами — поразительное единодушие. Суд, пошептавшись на месте, решил повторно взывать Костина в суд и тут же отложил рассмотрение на 17.02.2020 года. Когда мы вышли в коридор, Кристина Фёдорова сразу кинулась к нам. — Неужели добились?