Одними байками и песнями бардов на этот раз не обошлось, и атмосферу всеобщего веселья нарушили проходящие под звон бокалов и чавканье переговоры с посланниками из Эгерсунна. Прихвостни бастарда-калеки подтвердили, что договор Инга Трёхпалого и Сигурда всё ещё в силе, а сам ненавистник Гуды уже через несколько дней приплывёт в Хордагард. Затем они стали интересоваться поставками мечей и прочего оружия, а также числом воинов, которые готова выставить каждая из сторон. Пускай Мия не понимала части слов и терминов, из этой беседы она поняла, что Сигурд не отказывается от вероломного похода на Эгерсунн, а его новый приспешник и союзник, некий Инг Трёхпалый, желает того же самого и всеми фибрами души ненавидит регента Гуду. Заметив, как с любопытством она слушает их разговор, Сигурд расплылся в улыбке и сказал: — Видите? Даже моя гостья за то, чтобы выдворить эту змею и её сына из стен длинного дома! Она вернётся в Эгерсунн, но уже не как прачка и кухарка старухи Ингеборги, а как женщина величайшего из ярлов! Едва не поперхнувшись сыром, Мия стиснула зубы и натужно улыбнулась. Девушка наполнила до краёв кубок правителя Хордагарда, затем налила немного вина себе и подняла его вверх, словно говоря тост. — За ярла Сигурда! За его победы и славное будущее! — выкрикнули гости. — Вот такая, послушная и покорная, — прошептал ей на ухо Сигурд, в глазах которого зажглись дикие искры желания. — Такая ты мне нравишься гораздо больше. Мия лишь промолчала и прильнула к плечу мужчины. Чем меньше подозрений она станет вызывать, тем лучше. * * * * * Перемены в поведении невольницы оказались для ярла такими разительными, что на следующее утро ей любезно была предоставлена возможность покинуть четыре стены своей комнаты и впервые за долгое время отправиться на прогулку. Об этом ей сообщила Занна. Служанка принесла гостье новую одежду и помогла переодеться. Мия, воспользовавшись тем, что они были сейчас вдвоём, показала своей помощнице на закрытую дверь в своих покоях — о её предназначении она так толком и не знала. — А, Вам интересно, что там? Никто не знает, но слуги постарше говорят, что за ней — потайной ход, ведущий напрямую по короткому пути к конюшням. Ключей от неё нет даже у кастелянши, хранят их лишь члены семьи ярла и всегда носят с собой. Туннель построил Атли, отец нашего властелина, на случай, если однажды длинный дом будет взять неприятелем — так можно будет незаметно сбежать. А вот нам пора бежать — на прогулку. Если, конечно, это так можно было назвать: ярл поручил сопровождать свою пленницу молчаливую громадину — Бьорна, ещё двух незнакомых девушке вооружённых людей из хирда правителя, что ждали её прямиком у дверей длинного дома. "С такой свитой и небо над головой покажется низким потолком, а свежий воздух — прутьями клетки", — подумала она и вздохнула. — "Но... у меня есть шанс не только насладиться пейзажами, но и узнать окрестности чуть лучше". Любые попытки отстать от сопровождающих жёстко пресекались, и Мия шла ровно в середине шеренги из преданных Сигурду людей. Несмотря на мороз, денёк выдался погожим и солнечным. По одну сторону от мрачной резиденции правителя земли зверобоев, сразу за отвесной скалой, на которой она возвышалась, за морской гладью залива виднелись городская гавань и рынок, с другой же стороны рос густой ельник, чёрные деревья в котором сливались в единую массу. Заметив, с каким любопытством пленница ярла смотрит в ту сторону, служанка ускорила свой шаг и подошла к ней поближе: — О, мрачное зрелище, не так ли? Говорят, что прямо в этой чаще начинается Хельгард. — Ммм? — услышала незнакомое ей слово Мия и вопрошающе посмотрела на свою спутницу. — Хельгард — это царство богини Хель, пристанище тех людских душ, что не попали в небесные чертоги Вальхаллы, — попыталась было объяснить чужестранке значение этого понятия прислужница, но, прочитав на её лице всё ещё ничего не понимающее выражение, нашла для этого другие слова. — Ох, наверное, по-вашему это можно назвать адом. В чёрный лес не отваживаются ходить местные жители, а если же кто-то случайно оказывается там — то торопится покинуть это место. Поговаривают, что даже в самый тёплый летний день там не слышно ни пения птиц, ни суеты лесных зверьков — из звуков в чащобе лишь завывания ветра да шум реки, которая вытекает из жуткой, вечно скованной льдами пещеры. Воины, краем уха уловив разговор двух девушек, лишь рассмеялись их страху в лицо и сделали небольшой перерыв. Хирдаманны начали обсуждать грядущее взятие Эргесунна и сплетничать насчёт Инга Трёхпалого и его шайки разбойников. Впрочем, никакой новой информации она не смогла услышать. Вскоре прогулка продолжилась, и мимо неё проплыли сначала торговые суда в гавани, лавочки торговцев, деревянные дома, затем где-то позади остались и крепостные сооружения. Так они и вышли за границы Хордагарда и оказались в его окрестностях. Мие, откровенно говоря, было всё равно, куда идти — лишь бы быть подальше от резиденции этого жестокого варвара. Его жажда власти, вспыльчивый нрав и безжалостность казались отвратительными, да и разве были у неё причины чувствовать к этому викингу что-то иное, кроме ненависти? С каждым шагом мысли внутри её головы наполнялись чем-то ядовитым и едким, ноша на плечах казалась тяжелее, а ноги словно сковывали холодные кандалы. Какой же. Он. Бесчеловечный! В моменты, когда они оставались наедине, Мия едва удерживала себя от того, чтобы задушить его, воткнуть острый нож прямо в сердце, ударить тяжёлым бронзовым подсвечником по голове — всё, что угодно, лишь бы отомстить ярлу за сожжёный им родной город и смерти близких людей. А что будет после мести — уже неважно. Лучше она сама наложит на себя руки, чем попадёт под звериный суд этих северных варваров, не знающих законов Божьих и человеческой морали. Жаль только, что при таком сценарии ей будет снова суждено встретиться с Сигурдом, но на сей раз в Аду — как известно, покoнчившим с собой врата в Рай были закрыты. Тут она безудержно расхохоталась в своих мыслях. Пусть она и была сейчас какой-то пленницей в четырёх стенах длинного дома, настоящей тюрьмой для неё стала месть, с каждым днём становящаяся всё сильнее и громче. Единственным словом, что не давало ей исполнить свои желания, стал Эгерсунн. Пусть она потеряла друзей и Бремерхафен превратился в руины, допустить, чтобы то же самое произошло и со столицей Ругаланна она не могла. Волосы её всё ещё помнили заботливые руки пожилой Ингеборги, глаза — по-отечески тёплый взгляд Варди, плечи — меховую накидку их сына, что подарил ей в знак становления членом их семьи в первый же день знакомства. Допустить, чтобы кто-то из них пережил то же опустошение, что и она — преступление. Мия должна была что-то сделать, предупредить их, но как? Отправить гонца или почтового голубя она не могла, оставалось лишь одно — сбежать. Получится — и она предостережёт жителей Эгерсунна от надвигающейся беды. Не выйдет — всё равно некому будет оплакивать её бездыханное тело. Пока в её голове крутились эти тревожные мысли, они вышли к обрыву — от шага вперёд её остановила железная хватка Бьорна. Опомнившись от своего забытия, Мия посмотрела вниз и ужаснулась: там, внизу, в нескольких шагах от неё раскинулась самая настоящая бездна. В чреве пропасти рос чёрный ершистый ельник, сквозь который проходила полноводная река, воды её пенились от быстрого течения и торчащих из каменистого дна острых скал. И вытекала она прямиком из Хельгарда — царства мёртвых, ада. * * * * * По возвращении в свои покои Мия с изумлением обнаружила там посетителя. На её постели, вальяжно расставив ноги в разные стороны, сидел Сигурд, а на прикроватном столике стоял кубок с недопитым вином. Значит, он был ещё и пьян, а следовательно, опаснее и непредсказумее. — Тебе понравилась прогулка, девочка? — с какой-то нехорошей ухмылкой задал он ей вопрос, пока его плотоядные глаза скользили по девичьему стану. — Ммм, — промычала в ответ Мия и, отвернувшись от ставшего ощутим на физическом уровне взгляда, сняла с себя полушубок. Тут же её сзади обнял хмельной викинг, заключив её в стальные объятия, из которых невозможно было выбраться. Одной рукой он схватился за её грудь, второй же скользнул ниже, по животу и дальше. — Я скучал по тебе. И надеюсь, что перед моим походом мы станем проводить больше времени друг с другом — как взрослые люди, как мужчина и женщина. Быть может, ты даже подаришь мне отпрыска? Хордагарду для счастья не хватает только наследника! С этими словами он впился в губы Мии, а его ладонь продолжила своё путешествие вниз, пока не достигла холмика между девичьих ног. Рабыня тотчас же отстранилась, а на своём лице правитель почувствовал что-то влажное: по щекам пленницы ручьём стекали слёзы. — Мммм, — беспомощно замотала она головой и обхватила запястье сильной мужской руки, пытаясь убрать её, но от такого противодействия ярл стал только увереннее в своих желаниях. — Мммм! Пальцы его обнаружили трепещущую и нежную, как лепестки розы, женскую плоть, поверхность которой была влажной. Поморщившись, Сигурд на мгновение вытащил свою длань из-под подола платья и сморщился: на его ногтях были совсем не те соки, которые он был бы рад увидеть. Подушечки пальцев викинга окрасились в тёмно-красный, почти бордовый цвет. — Выходит, ты хотела меня предупредить, а я не понял, — раздосадованно огрызнулся он и вытер руку о свою рубаху. — Значит, у тебя регулы (2), жаль. Другого шанса, чтобы действовать, у неё не было. Переборов свой стыд и робость, пленница правителя оттолкнула его на кровать, после чего взобралась на мужчину сверху — к его превеликому удивлению! Она расстегнула рубаху ярла, провела кончиками пальцев по обнаженной груди и животу, покрытым густыми волосами; ногти её слегка царапали кожу мужчины. С губ викинга сорвался тихий вздох, шея его выгнулась дугой на подушке, а сам он закрыл глаза и целиком отдался захлестнувшим его ощущениям. Мия тем временем опустила свою руку на бёдра, немного раздвинув ей ноги хозяина Хордаланна. Ладонь невольницы переместилась к пространству между ними, погладила вздыбленное пространство, которое с каждым её движением, с каждым вдохом становилось всё напряжённее — и больше. Игриво она цепляется пальцем за шнурок на штанах и развязывает его, а затем спускает шаровары вниз, до самых колен, освобождая от плена тесных одежд плоть, что больше не могла там томиться. Тёмные волосы воина беспорядочной волной упали на подушку, когда он прогнулся назад и прижался к стене, веки с длинными ресницами сомкнулись и зажмурились, улыбка растянула обветренные от постоянных путешествий губы, а зубы впились в нижнюю губу, вгрызаясь в мягкую нежную плоть, пока он пытался сдержать волну возбуждения. Мия смерила освободившее мужское естество ярла и ахнула. Краем глаза она, выпившая зелье-афродизиак и пребывающая в какой-то горячке, уже видела инструмент своего похитителя, но как следует рассмотреть смогла его только сейчас. Если орган его брата напоминало по своей форме прямое и толстое бревно, настоящий таран, то мужское достоинство Сигурда весьма отличалось от такового у Свенельда. Правитель земли зверобоев оказался обладателем немного уступающего в объёме братскому, но зато более длинного стержня, который, к тому же, был загнут вверх и от этого становился похожим на какой-то гарпун. Не хотела бы она стать его добычей — один только вид огромного орудия рождал в глубине души Мии дискомфорт. Вздохнув, она пустила руки блуждать по бёдрам, пробираясь к промежности и слегка касаясь основания его естества, а затем провела ладонью по стволу, лаская и чувствуя, как он вздымается и оживает под ласковыми прикосновениями. Мужчина провёл пальцами по губам пленницы, покраснел, дыхание его стало сбиваться от возбуждения. Повинуясь этому жесту, рабыня облизала его пальцы, а затем проделала то же самое и со своими — и вот они увлажнились от слюны и стали достаточно скользкими. Теперь её ладонь, с трудом обхватывающая твёрдый клинок Сигурда, начала скользить вверх и вниз куда естественнее и легче, делая каждое движение ещё сладострастнее. Приблизившись к расслабившемуся аскеманну, Мия притянула его лицо к себе и впилась губами в рот мужчины, пока одна её рука продолжала дарить наслаждение его плоти, а вторая — гладила шею и широкие плечи викинга. Одно осторожное, лёгкое движение — и она расстёгивает застёжку его ожерелья; гайтан с нанизанными на него мьёлнирами, рунами и прочими оберегами мягко падает на ложе. Все предметы так и остаются хаотично валяться там, кроме одного — небольшого ключа, который рабыня молниеносно прячет в складках своих одежд. Видя на лице Сигурда приближение максимальной точки удовольствия, она решила оттянуть финиш. Вместо ускорения своих простых, как взбивание сливок в маслобойке, движений, Мия одной рукой крепко обхватила твёрдый как сталь мужской орган, а покрытым слюной указательным пальцем второй стала медленно и плавно массировать крошечное отверствие на его головке. Темноволосый воин застонал, поморщился, прикусил нижнюю губу и напрягся того больше; на кончике его органа начали появляться мутные, жемчужные капли — на сей раз это были соки мужчины, а не выступавшая в роли смазки слюна невольницы. — Мммм... — простонала неожиданно для него Мия, и Сигурд, открыв глаза, увидел перед собой её затуманенный и возбуждённый взгляд. Девушка и сама не понимала, настолько она вжилась в роль для выполнения плана... или же ей на самом деле нравилось контролировать этого жестокого воина, самая уязвимая и интимная часть которого теперь всецело была только в её руках. Германская рабыня провела левой кистью по груди ярла, зарываясь тонкими пальцами в зарослях его растительности, правой же рукой она сильнее сжала увенчивающую стержень плоть, откуда тотчас же вышло несколько капель жидкости. Сигурд открыл глаза — и теперь она продолжала свои манипуляции под его властным, звериным, полным внутреннего огня взглядом. — Аааах, — застонал он, когда пленница увеличила темп и слегка прикусила его ухо зубами. — Ааааах! Он стал рычать ещё громче и ниже, пока Мия поглаживала и пыталась усмирить его пылающую плоть: та возбудилась так сильно и твёрдо, что, казалось, вот-вот порвёт собственную тонкую кожу. На его орлином лице проступили мельчайшие капли пота, и девушка, вдохнув этот терпкий запах, сама не заметила, как стала двигаться с чудовищной скоростью и каким-то остервенением. В этот момент ярл издал утробный рык, выгнулся дугой — и Мия моментально обнажила свои груди, являя их белоснежные выпуклости находящемуся на грани высшей точки наслаждения самцу. Орудие викинга стало на секунду ещё длиннее и твёрже, а затем на её шею, ключицы и бюст изверглись тугие, молочного цвета густые струи. Сигурд тяжело задышал и провёл рукой по её щеке, в глазах его читалось удовольствие и... благодарность? — Я ценю, что ты нашла способ порадовать меня даже несмотря на своё состояние. Перемены тебе к лицу. А теперь вытрись, — он протянул ей полотенце. — И ступай со служанками в баню, лучше тебе смыть всё до единой капли, иначе кожа покраснеет и станет раздражённой. Ещё увидимся. Напоследок он крепко поцеловал её в губы. Где-то в глубине души Мия сейчас ликовала: не то от удачного завершения плана по воровству ключа, не то от чего-то другого. * * * * * К вечеру следующего дня в порт Хордагарда приплыли очередные гости — на сей раз во плоти на земли Сигурда явился сам Инг Трёхпалый. Ярл вместе со своим хирдом вышел на пристань, чтобы встретить своего союзника. В уродливых руках бастарда оказалось больше семи кораблей, две сотни вооружённых до зубов человек, и это — не считая части армии Хордаланна, что после завоевания Бремена вернулись в родную гавань вместе с Трёхпалым. — Приветствую тебя в своей столице, Инг Виггесонн, сын ярла Ругаланна и мой дорогой друг! — улыбаясь, обнял бастарда темноволосый викинг и похлопал по спине. — Парусам твоих кораблей идёт этот герб с трёхпалой рукой, очень скоро эти флаги вместе с моими будут развеваться на шпилях укреплений Эгерсунна! — И я рад снова встретиться с тобой, Сигурд Атлисонн, — с ядовитой ухмылкой ответил Инг, вместе со своими людьми входя в чертоги правителя. — В медовом зале вы уже подготовили для меня угощения? Вот это гостеприимство! Краем глаза он заметил среди присутствующих Мию, и острый ум незаконнорождённого построил целостную картину происходящего. — Это же трофей Варди, девчонка, что жила у Ингеборги? — бросил он взгляд в сторону рабыни. — Значит, именно эту девушку так отчаянно — и так безуспешно — в то утро до отплытия хотел отыскать твой брат. "Свенельд?" — промелькнуло в голове невольницы, и она, дабы не показать своего волнения, тотчас же отвела взгляд в сторону. — "Значит, после той злополучной ночи он хотел меня найти? Неужели... неужели чтобы извиниться и спасти от хищных замыслов старшего брата?" — Отныне она моя избранница и наложница, — резко ответил бастарду Сигурд. — Эта женщина принадлежит только мне.