Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 13 из 31 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Неимоверных усилий беглянке стоило разлепить веки. Пейзаж вокруг был туманным и размазанным, не от беснующейся метели, не то от пережитого ей падения. В ушах звенело, левую руку она и вовсе не чувствовала, а ноги онемели и не шевелились. Мороз усиливался и сковывал её тело подобно тяжёлым кандалам. Мия сплюнула — и вместе со слюной на сугробе оказалась кровь и кусок зуба. Что ж, по крайней мере, она всё ещё могла дышать. "Холод... холод и тишина", — подумала сквозь завывания бурана Мия. — "Значит, это и есть ад этих жестоких викингов. Хельгард, так его назвала Занна? Но если я погибла, то почему моё сердце ещё бьётся? И почему столь мучительно больно? Или даже по ту сторону жизни я обречена страдать и не избавлюсь от телесных и душевных мук?" Губа её была разбита, левая рука вывихнута, а ноги и вовсе ощущались ватными и неживыми. Со лба вниз стекала тонкая струйка киноварного цвета, упав на веки и застелив правый глаз. Ладонью она вытерла кровь и, схватившись за колючую еловую ветку, попыталась встать. Тщетно. Ноги, замёрзшие и отнявшиеся, её словно не слушались. К счастью, не так далеко лежал припасённый ей кинжал. Схватив его, она собралась волю в железный кулак и поползла к своему погибшему верному скакуну. Тело коня застыло в какой-то жуткой и неестественной позе: длинные изящные ноги были раздроблены, а белоснежная и волнистая грива сейчас тонула в луже из крови, напоминая какой-то мистический диковинный цветок. "Несчастный... пойми меня и прости. Да пусть душа твоя отправится к Господу Богу нашему и найдёт приют в лучшем мире." Мию всю колотило, затряслись и губы, ставшие из розовых тёмно-синими. Скорчившись от боли, она подползла к коню и заплакала, из последних сил ударила ножом по брюху скакуна, вспарывая его от груди и до самого хвоста. "Прости... прости меня." Дрожащей и теряющей чувствительность рукой она принялась выгребать его внутренности наружу и швырнула красную от крови требуху в ближайший сугроб. Теперь оставалось последнее — неумело, нескладно залезть в нутро выпотрошенной лошади и свернуться там калачиком, надеясь найти спасение от мороза подобным способом. Сквозь холод и лихорадку она попыталась по памяти прочесть про себя молитву святому Виллегаду, покровителю Бремена и его первого епископа, что развеял крестом и чудесами мрак язычества в родных для неё землях. "Преподобне отче Виллегад, изрядный угодниче Христов и великий чудотворец фризский да саксонский, Во дни земнаго жития твоего многия на путь правый наставивый и во царствие Небесное мудре руководивый, скорбныя утешивый, подающым руку помощи подавый и всем любезен, милостив и сострадален отец бывый! Ты и ныне, в небесней пребывая светлости, наипаче умножаеши любовь твою к нам немощным, в мори житейстем различие бедствующым, искушаемым духом злобы и страстьми, воюющими на дух. Сего ради смиренно молим тя, святый отче: по данней тебе от Бога благодати помози нам волю Господню в простоте сердца и смирении творити: искушения же вражия победити и свирепое страстей море да тако немокренно прейдем житейскую пучину и предстательством твоим ко Господу сподобимся достигнути обетованнаго нам Царствия Небеснаго, славяще Безначальную Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь." Закончив молитву, она погрузилась в какое-то оцепенение. Дыхание Хель осталось на её коже, а бледные руки хозяйки мира мёртвых потянулись к анемичной шее, но тотчас же отпрянули, заметив на ней серебряный крест. Не сегодня, не получишь ты своей добычи! * * * * * Следующий день встретил Мию яркими солнечными лучами и оттепелью. Девушка с трудом покинула место своего ночлега — за прошедшую морозную ночь конская туша окоченела и покрылась льдом, и пришлось изрядно постараться, чтобы выйти наружу. Что ж, благодаря молитвам и несчастному жеребцу ей удалось остаться в живых. Раз так, то она должна продолжить свой путь — ползком, пешком, верхом, да как угодно, но пройти дорогу до Эгерсунна и предупредить его жителей о злобных планах Сигурда и его трёхпалого прихлебателя. До новолуния оставалось совсем немного, и тогда кровь и пламя оросят стены столицы Ругаланна. Мия зачерпнула здоровой рукой немного снега и умылась им, очищая лицо от запёкшейся крови и грязи. Встать получилось не сразу, но, к счастью для неё, ноги оказались целы. Оперевшись на дерево, она сделала несколько робких шагов и схватила лежащий поодаль свёрток, о существовании которого совсем забыла. Полный разочарования вздох вырвался из груди беглянки — на морозе и хлеб, и мясо превратились в ледяные глыбы, которые можно было использовать только для оглушения и убийства новой еды, но точно не в качестве самостоятельной пищи. Теперь запасы были непригодны, и она останется голодной. Закутавшись как следует в лохмотья, оставшиеся от её одежды, и оперевшись на длинный сучок, она осторожно побрела по густой чащобе вперёд. Звуки журчащей воды говорили о том, река совсем недалеко, а там, следуя по течению, всегда можно будет выйти к морю или же более полноводной реке. Эгерсунн... она должна добраться до Эгерсунна! Так она и шла несколько дней вдоль каменистого речного русла. Холодными ночами она не разжигала костров, которые привлекли бы внимание людей или хищников, и сооружала себе убежища в ветвях деревьев, привязывая себя верёвками к стволам. Лишь по утрам Мия позволяла себе немного отдыха, а затем снова ступала вперёд, по пути перебиваясь припорошенными снегом ягодами. * * * * * Несмотря на декабрь, зима уже полноправно правила бал в этих северных землях: глубокие и плотные сугробы укрыли лес настоящим саваном, а чёрные ели, склонившиеся под грузом белых шапок, напоминали каких-то огромных чудовищ. Минули ещё сутки. Над головой Мии раскинула свой тёмно-синий шёлковый покров ночь, на его ткани яркими констрастными звёздочками начали проявляться звёзды. Но... на этом светопреставление не закончилось! Таинственные сполохи света, пульсируя и растекаясь по мрачному холсту, словно из ниоткуда возникли посреди северных небес Хордаланна. Сверкая и переливаясь, эти ленты и пятна принялись менять свои цвета: от оттенков белого и голубого они перешли в ослепительный холодный зелёный, а в конце стали глубже и превратились в фиалковый, а затем и тёмный лиловый. "Чудеса Господни... Неужто это aurora borealis (3), о которой я лишь читала в книгах?" Такой красоты девушка никогда не видела, поэтому с заворожённым выражением лица просто легла на снег и стала смотреть на раскинувшееся в небесах северное сияние. Не то задремав, не то слишком впечатлишись дивной картиной, она вздрогнула, когда среди пятен голубого и сиреневого ей померещились лица обоих братьев-викингов. Стараясь отогнать прочь видение, Мия сжала в руке нательный крестик, и это помогло — образы похитителей исчезли и растворились в темноте ночи. Зато откуда-то сверху рухнула и прочертила по диагонали свой путь по тёмно-синему бархату падающая звезда. "Я желаю... Желаю лишь одного — вовремя добраться до Эгерсунна!". Спустя ещё один день Мия сумела дойти до небольшого озера, что лежало в версте от русла реки. Там она нашла настоящее сокровище: полузаброшенную, уже с ветхой дырявой крышей, избушку. Не то жилище егеря, не то оставленное кем-то пристанище, это место стало для неё спасительным ночлегом.
Разводить огонь в очаге она не рискнула, пусть и запаслась огнивом. Вместо этого девушка просто взяла в охапку множество одежд и одеял, оставленных тут прежним владельцем, и соорудила из них подобие горы, в самый центр которой залезла. Так тепло ей давно не было. Впервые за долгое время почувствовав себя в относительной безопасности и комфорте, беглянка наконец-то сумела выспаться — долгим и полноценным сном, а не рваной дрёмой, которую нарушал каждый птичий крик, каждый треск веток. Девушка погрузилась в сон, в котором сплелись воедино её воспоминания и мечты. Чувствуя нереализованное низменное желание, она принялась учащённо дышать, а рука её начала гладить собственную же грудь, даря ласки и сладостную негу. Ей... снилась та ночь с Сигурдом и Свенельдом?! Прикосновения старшего из братьев были уверенными, даже грубыми, но этой самой грубостью они разжигали в ней искры бущующего и дикого огня. Мия помнила, как его сильные, покрытые мозолями руки касались её, оставляя красные следы на коже и неизгладимые — в памяти. Эти животные глаза, знающие, чего хотят, эти напористые руки, не дающие никакого пространства для сомнений... почему она первыми подумала о них, едва только сомкнула глаза? Руки младшего брата тут же ворвались в её грёзы, вот только вся их природа была совершенно противоположной первым касаниям, грубым и не знающим терпения. Второй мужчина всем своим видом излучал мягкость, нежность, ласку, которые окутывали её подобно тёплым материнским объятиям. Каждое его прикосновение было наполнено только одним — искренним ощущением того, что её любят и лелеют, словно она — хрупкий цветок или хрустальная ваза. Мия вспомнила, как он бережно проводил кончиками пальцев по её коже и вызывал тем самым лёгкую дрожь. Когда она очнулась, то обнаружила вне домика глубокую ночь — похоже, что истощённый и усталый организм пребывал в отключке целые сутки. И тело её давало вполне чёткие сигналы о том, что ему необходима пища: чрево Мии бурчало и словно скрутилось в тугой узел. Пошатываясь, она вышла к озеру и зачерпнула в пригоршню прохладной воды. Жажду сняло, но вот желудок ещё больше заболел и потребовал еды. И, похоже, судьба предоставила ей шанс перекусить. На берегу неподалёку от неё, семеня крошечными лапками, лакомилась морошкой весьма упитанная, с кулак размером, полёвка. Переборов отвращение и страх, беглая рабыня подняла с земли булыжник... и дважды ударила им сверху по бедной зверушке. Сегодня у неё был первый настоящий ужин, который она приготовила на костре. Костлявое, пропахшее пожухлой травой и древесной трухой, но всё же горячее и питательное мясо наполнило её ноги силой и дало последний толчок к тому, чтобы продолжить свой путь вперёд. "Кто бы не построил это место — я благодарю этого человека и молю Господа о спасении души его", — бросив последний взгляд на ветхую избушку, подумала Мия и зашагала по течению реки дальше. * * * * * С восходом солнца Мия ускорила свой шаг: река стала шире и полноводнее, а ветер донёс до неё солёный, пропахший гнилыми водорослями, воздух. Где-то совсем недалеко было устье, где река впадала в море! Это придало ей ещё большего рвения продолжить свою дорогу, и она ускорилась, ступая ногами на мелководье. Острые как бритва камни больно резали ступни даже через подошву, но делать было нечего: лес теперь вплотную подходил к руслу и был совершенно непроходим. С каждым шагом боль наполняла её и без того израненное тело, а ледяная вода хлюпала внутри сапог. Хорошо, что течение здесь было уже размеренным и неторопливым. Через час она услышала собачий лай и обрывки фраз. Судя по речи, это были викинги, норвежский после месяцев своего плена она легко могла отличить от родного наречения. И то правда: в сотне метров от неё на небольшом острове трапезничала семья охотников за пушным зверьком, а чуть дальше была пришартована их парусная лодка. Семья готовилась к тому, чтобы закончить скромный завтрак и отплыть с груженным шкурками белок, горностаев и лисиц судном в один из торговых городов. Невысокий полный мужчина средних лет, одетый в шубу из волка и шерстяные штаны, хлебнул из деревянной плошки каши и вытер густые усы. Его спутница, по всей видимости, жена, протянула сыну, мальчугану лет десяти, кусок хлеба и заулыбалась; сам мальчик гладил пару собак, что дружелюбно виляли хвостами и облизывали щёки ребёнка. Внезапно псы почуяли в воздухе запах чужака и зарычали. Женщина встрепенулась и велела мужу попридержать собак, а сама направилась в сторону обессиленной Мии, что рухнула в сугроб и разжала ладонь, из которой выпало несколько золотых монет и выцарапанное рунами на куске коры единственное слово. ᛁᚴᛁᚱᛋᚢᚾᛏ (4). Примечания от автора: ᛁ ("исаз") — руна, обозначающая "лёд". 1) Дикая Охота — в скандинавской мифологии группа призрачных всадников-охотников со сворой собак. Сам бог Один со своей свитой носится по земле, собирая души людей. Если кто-либо встретится с ними, то попадёт в иной мир, а если заговорит, то может погибнуть. 2) Хель (др.-сканд. Hel) — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельгарда), дочь Локи и великанши Ангрбоды Вредоносной, одно из трёх хтонических чудовищ. 3) Aurora borealis — северное сияние. 4) ᛁᚴᛁᚱᛋᚢᚾᛏ (младший футарк) — Эгерсунн. Глава IX: Тоска ᚾ ГЛАВА IX: ТОСКА ᚾ ᚾ biþ nearu on bréstan; weorþeþ híe þeah oft níþa bearnum tó helpe ond tó hælu gehwhæþre, gif híe hlystaþ æror. Тоске тесно в груди, но становится она часто сынам человеческим
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!