– Любаш, поцелуй нашего Антошку, – опять ее подружка тонким голоском вступается, после того, как Люба действие выбирает. Невинно ресницами нарощенными хлопает, как будто сама это придумала, а не с ее прямой наводки. – Со страстью поцелуй, – добавляет томно и протяжно. – Ой, ты придумаешь тоже, Машунь, – улыбается Люба хитро, но довольно. Да уж, придумать такое – много мозгов надо. Из меня громкий недовольный вздох вырывается, когда она к нему наклоняется, бедрами игриво повиливая, и целует. И хотя он не отвечает на ее поцелуй, но и не сопротивляется, на меня порыв ревности накатывает. Не думала, что я настолько ревнива и вспыльчива, но я бы ей сейчас все лохмы белесые повыдирала. Хорошо, что он уже успел обратно футболку надеть. И почему мне хочется ее убить? Я настолько импульсивна? Это всего лишь игра. Нужно воспринимать легко и просто. И пусть внутри все клокочет и сопротивляется. И я стойко делаю вид, что меня не задело. Глазами с Антоном стараюсь не встречаться. Избегаю и игнорирую, не только его, но и свои эмоции. Возмущение, обиду, злость, ревность… И пока продолжается игра, все друг друга перецеловывают, или задают неловкие вопросы, отчаянно отгоняю от себя ревностные навящевые мысли и ненужные идеи. – Варвара, правда или действие? – спрашивает все та же Маша, которая мне стала неприятна, наравне с Любой. Или, даже больше. – Действие, – спонтанно выдаю, выныривая из своих завуалированных дум. После всех услышанных ранее вопросов, переходящих дозволенные границы, я поняла, что Правда не для меня. Они друг другу настолько личные и интимные вопросы задавали, что краска с моего лица все никак не сходит. Жизнь меня к такому, явно, не готовила. – Поцелуй Макса так, как Люба целовала Антона. Удивленно поднимаю взгляд на нее, затем, перевожу на Макса, затем, – на Антона. И каждый из них молчит, для них – ничего серьезного и из ряда вон выходящего. Да я так сделать не смогу, для меня это невозможно, поцеловать другого. Для меня это неестественно. Вопиющи неправильно. – У тебя фантазии на другие задания не хватает?! – выпаливаю я ей с яростью. – Ты только и заставляешь тут всех по очереди лизаться! Хоть бы что-нибудь новое придумала, озабоченная. Не собираюсь я исполнять твои глупые прихоти! Ну, это я немного сорвалась. Злость на нее не утихает. Вот тут и встречаюсь глазами с Антоном, его губы трогает нежная полуулыбка. А в глазах словно читается Понимание меня. – Сама согласилась, – она на мой выпад смеется, и народ в комнате ее поддерживает и тоже хихикают. – Кто виноват, что ты обычная монашка. Они с Любой переглядываются и насмехаются. С одного слова друг друга понимают. – Я не монашка! Просто я хочу целовать только Анто… на… Комната взрывается хохотом и «Оооо» покатывается отовсюду. Антона начинают деловито похлопывать по плечу, некоторые парни протягивают ему руку, чтобы пожать. Потешаются. Вот самая настоящая показательная клоунада. Устроили тут цирк из ничего. Хорошо, что Антон особо не реагирует. В этом спектакле не участвует. Вид у него не просто скучающий, а скорее недовольным становится. По – моему, ему все это не интересно, как и Максу. – Ладно, – кричит Люба. – Тогда пусть Макс поцелует нашу Монашку. Макс безэмоционально пожимает плечами и внезапно, с напором наклоняется ко мне. Я не ожидала, с криком отгибаюсь, прячусь за Аринку. А ребятам все смешнее с меня. Макс настойчивый и упрямый. За руку меня берет, ладонь к груди своей прижимает. «К сердцу». Заигрались. – Ладно, хватит, – говорит Антон, то ли снова читая мои мысли, то ли ему это все тоже надоело. – Веселье заканчиваем. Мы с Варей уходим. Вечеринка, кстати, полный отстой, – добавляет он по факту. Макс отклоняется на свое место, в Антона яростный взгляд утыкает. – А что так? Ревнуешь, Тох? – руку не отпускает, я тяну на себя, а он пальцы мои упрямо держит. – Отпусти ее, – цедит Антон, голос грубее становится он поднимается и его вид устрашает. – Расслабься, спор уже выиграл, можно дальше с ней веселиться. Или ты хочешь не только признание из нее выбить, но и все остальное? – из меня судорожный резкий вдох вырывается. – В этот раз за сколько? Меньше, чем за неделю в любви призналась. А в постель тоже за пару дней сиганешь, а Варь? – Макс на меня глаза переводит. Ледяная усмешка касается его жесткого лица. – Давай не только байк, еще и тачку свою тебе подгоню, а Тох? – Заткнись, - прерывает его Антон. – Что на тебя нашло? Мне дышать становится больно. Тошнота к горлу подкатывает, а на глазах странная белая пелена повисает. Мой организм явно подает сигнал бедствия. Я руку с ярой силой вырываю, Макс внезапно отпускает, и я чуть назад не заваливаюсь. Аринка меня придерживает за плечи. Сочувственно на меня глядит, прямо в мое бледное потускневшее лицо. Плечи мне мягко поглаживает. Успокаивает. В комнате гнетущая тишина стоит, я на Антона смотрю, но словно не вижу. Мне становится дико холодно, сродне ознобу, и в голове, вдруг, все так ярко всплывает. Вспышками озаряет. Картинка за картинкой мечутся перед взором, и я словно на карусели. Вот почему Макс меня спросил за шкаф. Вот зачем напомнил, что я могла все слышать. Господи. Я такая дура. Вокруг все плывет и кружится. Мелькает и рябит. Мне не нравится этот аттракцион. Он падает, терпит крушение. Я сейчас взорвусь и разлечусь на мелкие-мелкие кусочки. Кто-то что – то говорит, но я не слышу. Правда не для меня. Мне хочется убежать. – Мне домой надо, – выдавливаю из себя вяло. – Пойдем, – звучит раскатистый голос Антона, рядом со мной. Это похоже на удар грома. – Варь, пойдем. Не слушай этот бред. Он уже впритык стоит, руку мне протягивает. И я ее беру. Встаю, на дрожащих ногах. Это все не правда, это все нереально. Я уверена – это ошибка. Он все объяснит. Скажет мне: «Варь, это вранье. Макс это все придумал. Это глупость, совпадение.» Или что-то такое. Сейчас я сильно путаюсь, но уверена, это будет логично и … Это будет правильно. – Реально веришь ему? – со смешком спрашивает Макс. В его голосе чертики беснуются. Я оборачиваюсь, на него гляжу сверху вниз. Он сидит на полу, развалившись. И его жестокая надменность меня подавляет. Он уверен в себе. Он знает, о чем говорит. Но я киваю. – Верю… Макс телефон берет, что-то нажимает и, вдруг, из динамика магнитолы голоса пространство озаряют. Разговор, который случился чуть ранее в игровой комнате. И все это слышат. Мое признание. «…потому что я хочу услышать… Я влюбилась в тебя» Глава 32 «Я влюбилась в тебя» – все еще звучит в моей голове, играет, как заезженная пластинка, на повторе миксует, скребет и раздирает внутренности. О, боже! Ну зачем я ему тогда Это сказала? Кто за язык тянул? Я самая последняя идиотка. Ненормальная девчонка. Они поспорили на меня. Он – поспорил. Мне так оглушающе стыдно, что я повелась. И мне так больно. – Варь, – вздрагиваю от его тихого голоса. Отворачиваюсь и смаргиваю парочку непрошенных злосчастных слезинок. Они горячими капельками стекают по щекам, падают на асфальт и разбиваются. Вот и я также разбилась, узнав неприятную горькую правду. Вдребезги. Осматриваюсь. Я и не заметила, что мы подошли к дому. Я пешком решила, а он следом рванул провожать, байк свой забирать не стал. Шли молча. Стою у ворот и беспомощно хлопаю мокрыми ресницами, переводя дыхание и пытаясь понять, как мы так быстро добрались пешком. Телепортировались. – Что? В глаза ему смотрю, ожидая объяснений, ожидая хоть чего-то, только, он ничего больше не говорит, взгляд пустой и беглый отводит от меня. Глаза у него такие холодные, инеем мерцают. И безразличием.