– Опять? Никак не уймешься? Стая гиен с противными улыбочками на меня идут. Сбиваются в кучку. Я спиной к своему шкафчику прислоняюсь. На Любе только лица нет. Она меня прожигает ненавистью. – Если это из-за Антона… – Ччч… – подходит ближе. Руку протягивает, за волосы хватает и тянет мою голову вниз. Ногтем своим длиннющем с красным глянцевым маникюром по щеке проводит, оставляя кровавый длинный след. Я вскрикиваю, глаза зажмуриваю от боли. Начинает шипеть: – Слушай внимательно и запоминай. Детские игры с сегодняшнего дня закончились. Я тебя слишком долго жалела. – Де…дет…детские, – сиплю непонимающе, – иг-гры? – По-хорошему ты понять не смогла. Теперь, будет – по-плохому. Склоняется к уху, начинает еще тише шептать, так что слышу только я. – Смотри, я веду счет. У тебя три попытки. Один, два, три, – пальцы загибает. – Если мы доберемся до третьего раза – ты уже не выберешься. Уяснила? – Нет, – отвечаю честно, еле ворочая языком. – Ничего, скоро дойдет, – подбадривает меня, похлопывая по щеке, на которой зияет рана. Поворачивается к девчонкам. – Приступаем. Она меня отпускает, а они наоборот – хищно приближаются. В руках огромный черный пакет держат, от вида которого я панически содрогаюсь. Они меня что, убить решили? – Что вы сделаете? – голос дрожит. Честно признаться – я их боюсь. Маша с меня костюм сдирает, остервенело рвет его на части. Собирается и мой топик снять, но вдруг, пробежавшись по мне глазами, со смешком останавливается. Оставляет. Оттолкнув к стене, отчего я ударяюсь головой, из шкафчика пакет с моим вещами достает, форму также разрывает на части, обувь с моих ног снимает – в свой мешок кидает. Мой рюкзак, телефон – туда же. – Все собрали? – Люба возле двери стоит, на меня недовольный взгляд бросает. – А почему она еще одета? Я разве не понятно выразилась? – А ты посмотри на ее бельишко, – смеется Машка. – В нем еще унизительнее, чем голой. Люба осматривает, пока меня за локти придерживают, выставив перед ней напоказ. – О, боже, – она хохотать начинает. Остальные ее поддерживают. – Какой отстой, и что Антон в тебе нашел? Не понимаю. Что они все в тебе нашли? Платье убогое, костюм убогий, нижнее белье – убогое. Ты вся – одно сплошное убожество. И вдруг, со смачным звуком, харкает мне в лицо. Слюна противно стекает по коже. Я морщусь и дыхание задерживаю. Фу, фу, фу. Неприятно как. Меня мутить начинает. А потом они разворачиваются и уходят. А я остаюсь стоять в одном белье. Ладонью лицо протираю. И что дальше? К двери подхожу, дергаю – закрыто. Ожидаемо. На нервозе смеюсь. Как будто меня этим напугаешь. Клаустрофобией не страдаю. Направляюсь к двери, которая ведет в зал – тоже закрыто. Окна у нас здесь нет. Душевая, туалет, – заперто. Я не впадаю в панику, иду и проверяю все шкафчики. Каждый открываю, но они все забрали. Везде абсолютно пусто. Лишь огромное зеркало на стене, в котором мое поникшее бледное отражение. Волосы мочалкой висят. Глаза огромные испуганные, и красный след на щеке. И только милые покемоны на белье скрашивают грустную картинку. – Ерунда, скоро все равно кто-то появится… – убеждаю сама себя. Мне реально смешно над ними. И это они называют «недетские игры». Просто закрыли меня в женской раздевалке в нижнем белье. Вай, вай, вай. Опять к входной двери подхожу, ручку сильнее дергаю. Ни в какую не поддается. Тарабаню по двери, но звук заглушается другим звуком. Более сильным. Раздается громкий сигнал, на всю школу. Пожарная сигнализация. Я от двери ошарашенно отскакиваю, спиной об угол ряда шкафчиков ударяюсь. Вжимаюсь практически обнаженной кожей в холодное железо. Запах гари, и дым из-под двери по полу ползет к моим босым ногам. Выше поднимается. Закашливаюсь, глаза слезятся. Вот теперь мне становится действительно страшно. Я голову вверх поднимаю. Где вода? Почему пожарные датчики не сработали? И тут начинается возгорание… Глава 42 И тут начинается возгорание. Идти некуда. Дым поднимается все выше и выше, перед глазами темная пелена. Горло сжимает спазм, сильное жжение вкупе с испугом, отчего слез становится намного больше. Помещение полностью погрузилось в завесу черноты, огонь не жалеет, пробирается ближе, захватывая пространство всей раздевалки. Я задыхаюсь. Это конец. Последняя мысль, перед тем, как я отключилась. Что должно быть дальше? Белый свет? Есть лишь ощущение, что меня поднимают. Чьи-то руки заботливо касаются спины, и я безвольно лечу. Парю, словно птица. А еще меня омывает потоком дождя. Да, это дождь… становится прохладнее… И парень, склонившийся надо мной. У него вода стекает по волосам, по коже, я вижу прозрачные капельки на пушистых длинных ресницах. Кто он? Ангел? Перед взором мелькают стены, потолок, лица людей. Но почему же так тихо? Все молчат. И опять темнота. Глаза открываю, приподнимаюсь на кушетке и откидываю теплый плед. Оглядываюсь. Похоже, я нахожусь в автомобиле скорой помощи. Рядом, на полке стоит аптечка, прибор для измерения давления, аппарат ивл, парочка скляночек в упаковке, и еще несколько непонятных мне вещиц. Осматриваю себя, параллельно прижимая ладонь к затылку, чувствую влажность волос, и кривлюсь от сильнейшей тупой боли. Губу закусываю, смаргиваю пелену. Я в мокрой футболке баскетбольной команды, она длинная, почти касается коленей. Встаю и плетусь к выходу, мельком слыша ругань на улице. Чуть приоткрываю дверцу и меня тут же слепит сильное солнце. Дождя нет. Похоже, то была противопожарная система, потушившая возгорание. – Я с ней поеду, – открыв двери полностью и выбравшись наружу, обнаруживаю там взбешенного Илью и бригаду скорой помощи. А еще директора школы, несколько учителей, и толпу зевак. – Я же сказал, я – ее друг! Больше никто не стремится, вы же видите. Нужно, чтобы кто-то находился с ней рядом! Она же испугается, когда очнется… – Молодой человек, вам нет смысла с ней ехать, так как вы не родственник, вас все равно не пустят в отделение, – яростно перебивает его медицинский работник. – Девушке ничего не грозит, она просто сильно испугалась и потеряла сознание. Она в порядке! Огонь ее не коснулся, никакого вреда не было причинено. Возгорание было минимальным. Пара часов, и она придет в норму. Тоже мне, нашли мученицу! – со смешком. – Не переживайте, с ней все будет хорошо, ее на четыре часа определят в ВИП-палату лучшей больницы города, за счет средств нашей школы! – звучит гордость в словах вмешавшейся директрисы. – Мы уже пытаемся связаться с ее отцом и сообщить о несчастном случае. – Эта ученица единственная, кого не успели эвакуировать, я правда не понимаю, почему пожарные датчики на этом периметре не сразу сработали, – объясняет незнакомый солидный человек в костюме какому-то важному мужчине из толпы, то и дело пожимая плечами и активно жестикулируя ладонями. – Мы проведем полную проверку, обещаю вам. Начальник охраны безопасности уже в курсе. Мужчина в ответ кивает и ведет запись в блокноте. – Илья, – шатаясь, подхожу к парню, спасшему мне жизнь. – Ты мой герой! Крепко обнимаю его, он весь мокрый. А потом приподнимаюсь на носочках, и потянув его за ворот наспех накинутой рубашки, шепчу: – Как же мне тебя отблагодарить? – Ну что ты? За что благодарить? Я ничего не сделал, – он смущается. – Я отдал тебе свою футболку, не открывать же вид твоего пикантного нижнего белья каждому встречному. А то и здесь прозвище подхватят, – подмигивает мне, стараясь улыбнуться, но выходит у него не так обнадеживающе, как раньше. – Пока я вызвал скорую помощь … пока они приехали … я реально очень переживал за тебя… ты больше так не делай, Покемон… как же ты так… напугала тут всех… – Больше не буду, – обещаю ему. Какой же он замечательный. Такое сделал для меня, и не возгордился. А еще волнуется, чтобы меня не обижали и не давали прозвища. Но разве какие-то глупые слова имеют сейчас значение? Моя жизнь была на кону. А он… мой герой. Мой Ангел.