Раздались несмелые смешки. Дворянин потёр ухо: — Нет, госпожа, не говорил. Малика вновь дёрнула его за мочку: — Теперь будете знать. Публика засмеялась чуть громче. — Что вы делаете? — опешил дворянин. — Дёргаю вас за ухо, — сказала Малика и вновь потянула его за мочку. — Это не смешно. Малика посмотрела на присутствующих: — Вам смешно? Горожане торопливо закивали. Малика потянула дворянина за ухо: — У меня, как и у вас, весёлый нрав. Он сделал шаг назад: — Прекратите! Малика продолжала дёргать дворянина за уши. Он таращился по сторонам, надеясь на защиту судьи, прокурора или человека, похожего на правителя. От гогочущей как гуси публики ждать поддержки было бессмысленно. Малика дёргала, дворянин отступал, пока не упёрся спиной в трибуну. — Довольно! — вскричал он. — Что вы себе позволяете? Превратили суд в балаган. Тайный советник называется. Посмотрел на присутствующих: — А вы чего ржёте? — Уселся на скамью рядом с женой, вперился глазами в судью. — А вы чего молчите? Малика подошла и снова дёрнула его за ухо. Дворянин оттолкнул её: — Хватит! — И окаменел: перед лицом неожиданно возникла красноглазая морда зверя. Малика повернулась к судье: — А всего-то тридцать восемь раз. Я считала. Если я дёрну его за ухо десять тысяч раз, он меня убьёт. — Посмотрела на служанку. — У вас завидное терпение, аспожа. Приблизилась к столу судьи, взяла из его рук папку: — И за терпение вы хотели присудить… Слуга закона схватился за кресло. В папке вместо обвинительного приговора находился список людей, которым он задолжал, с указанием сумм и процентов. Ну что за день? А всё началось с очков, которые он забыл в кармане другого пиджака. Часть 16 *** Адэр рубил воздух ребром ладони: — Копайтесь в грязном белье, ройтесь в мусорных вёдрах, выгребайте помойные ямы. Ищите компромат на каждого. Уничтожайте всех, кто порочит имя служителя закона. Если кого-то пожалеете, а потом всплывёт… Я уничтожу вас, Юстин! И к концу месяца подготовьте проект судебной реформы. Советник Ассиз покосился на Малику: насмехается, наверное. Но она, сидя рядом с водителем, глядела в окно и ничем не выдавала своего злорадства. — Пересядьте в машину охраны, Юстин — приказал Адэр. — А вы, советник Латаль, идите ко мне. Водитель затормозил. Впустив в салон холодный воздух, советник вышел из автомобиля, подождал, пока его место займёт Малика, и захлопнул дверцу. Парень подбежал к машине. Уткнулся носом в окно, поцарапал лапой по стеклу, приглашая хозяина на прогулку и, вяло вильнув хвостом, вновь забрался на перекошенный снежный холм. Машины поехали по накатанной колее, спрятанной от ветра зернистыми сугробами. День выдался не по-зимнему солнечным. Снег на дороге слегка подтаял, из-под колёс вылетали мелкие как пыль брызги. В пустоши сильнее, чем в городе, чувствовалось приближение весны. — Для полного счастья мне не хватало войны с подпольными казино, — тихо проговорил Адэр на рoса, наблюдая за Парнем и щурясь от ослепительной белизны степи, неба и солнца. — Их лучше взять под контроль, а потом, не торопясь, принять ряд законов и тихонько закрыть, — сказала Малика. — Налоги с казино и с выигрышей хоть немного наполнят казну. — Я не могу легализовать игорные дома. Есть международный закон об игорном бизнесе. Почитай для интереса. — Он не касается отвергнутых стран. — Я не считаю себя отвергнутым, — резко произнёс Адэр. — Я пытаюсь построить другое государство. — С подпольными дельцами так просто не справиться. Верните в Совет Крикса Силара. Он пользуется у стражей авторитетом. — Нет. — Преданнее вам человека, чем он, я не знаю. Он умён. Он выполнял самые сложные задания! — Твоё в том числе. — Я вам уже объясняла, он выполнял мой приказ. — Довольно! — Хорошо. Не будем о Криксе. — Малика вздохнула. — Вы хотите запретить казино, а публичные дома не трогаете. Мне кажется… — Тебе кажется, — отрубил Адэр. — Дайте мне договорить. Я читала протоколы заседаний и хваталась за голову. Нельзя потворствовать распутству! — В сексе ничего позорного нет. Ведь он придуман Богом. — Секс придуман Богом для любви. Для продолжения рода, — распалялась Малика. — А вы разрешили людям искать радость в грехе, но грех бросает их в пламя нового греха. И с каждым разом пламя будет больше и выше, оно будет требовать свежих поленьев, и люди станут искать новый грех. Это будет уже не секс, не распутство, а нечто иное. Вы такое строите государство? — Что ты знаешь о сексе? — Ничего, — сказала Малика со злостью и отвернулась к окну. Адэр похлопал водителя по плечу: — Погуляй, Файк. Водитель остановил автомобиль и покинул салон. Адэр перевёл взгляд на Малику: — Я начинаю любить твой затылок. — Вы сегодня не в духе, и мне лучше молчать. — Я определённо обожаю твой затылок. На него смотреть намного приятнее, чем тебе в лицо. Злись, сколько хочешь, но не в присутствии моих верноподданных. Злись, но чтобы я не видел. Малика села к Адэру вполоборота: — Простите. Этого больше не повторится. — А теперь поговорим как люди, уважающие друг друга. Секс — это физиология, Эйра. От неё никуда не уйдёшь. Предположим, я прикажу закрыть публичные дома. Люди начнут совершать половые акты в подворотнях и подвалах. Я не смогу запретить людям идти против природы. Если я закрою публичные дома, они не исчезнут. Выйдя из-под контроля государства и Яриса Ларе, они снова превратятся в притоны разврата с сексуальным рабством и детской проституцией. Венерические болезни станут обыденными, как простуда. Благочестивая снаружи страна всегда гниёт изнутри. Это сложный вопрос, Эйра. У тебя в голове стоит блок — твоя вера. Ты не можешь рассуждать объективно. Ты ищешь своего однолюба? Ищи и будь счастлива. И не суди людей, которые ищут радость и утешение в другом. Малика опустила голову и принялась теребить полу драпового пальто: — Вы закрыли Лайдару из-за флага? — Быстро же ты меняешь тему. — Адэр откинулся на спинку сиденья. — Мой ответ — да. Любой иностранец спросит, почему флаг висит неправильно, и ему ответят: в Грасс-Дэморе временный правитель. Сногсшибательный ответ! Ещё одна ересь, с которой не знаю, как бороться. — Это не ересь. — История о том, чего никогда не было, намного могущественнее истории о том, что было. Прошло более века, а ветоны, климы и ориенты готовы умереть за райские видения Странника. Кто такой Странник и был ли он — уже никого не интересует.