Она упиралась как могла, но силы были неравными. Вилар обезумел. Малика упала, он волочил её по полу, не понимая, что делает. — Вилар! Отпустите! — закричала она. — Мне больно! Он рухнул перед Маликой на колени, прижал к себе: — Я никому тебя не отдам. Никому! Она заколотила его по плечам и спине: — Хватит! Вилар! Отпустите! Он поймал её руки, завёл за спину: — Ты моя! Понятно? — Я ничья! Понятно? Вилар повалил её на спину: — Не зли меня! Малика засучила ногами, пытаясь выбраться из-под него. — Он хочет тебя отдать, подарить, обменять, — зашептал Вилар ей на ухо. — Он что-то задумал. Я тебя спрячу. — Пожалуйста, уйдите! — взмолилась Малика, силясь дотянуться до ножки кресла. Вилар впился ей в губы, грубо, больно. Она взвыла. И вдруг Вилара снесло словно ветром. Прозвучал глухой звук. Малика села. В дверях стоял Парень. Лежа у стены, Вилар вытирал рукавом с лица кровь. Адэр схватил его за грудки и отшвырнул к другой стене. Вилар ударился затылком и рухнул на пол. Пошатываясь, поднялся. Адэр занёс кулак для удара. Малика вскочила: — Вы знаете, что он не может вас ударить, и этим пользуетесь. Это неправильно! Это нечестно! Адэр выпрямился: — Маркиз Бархат! Отныне я запрещаю вам появляться на моём этаже. Отныне ваши встречи с Маликой будут проходить в присутствии её охранителей. И не вынуждайте меня вспоминать ваше прошлое, маркиз Бархат. Вам это очень не понравится. — Взял Парня за ошейник и удалился. — Маркиз Бархат! — проговорила Малика. — Я не смогу делать вид, что ничего не было. Теперь я точно не буду с вами. Вошла в спальню и захлопнула дверь. *** В Росьяр Адэр и Эйра приехали за два дня до бала. Бьялур, столица певучей страны, встретила мерзкой погодой. Моросил дождь, завывал промозглый ветер, на обочинах дороги в свете уличных фонарей чернели осевшие сугробы. Сидя рядом с водителем, Эйра рассматривала старинные узкие улицы, мощённые гранитной брусчаткой. Двух-и трёхэтажные дома с цветными черепичными крышами примыкали друг к другу вплотную и казались стеной, сложенной из разноцветных кубиков. На овальных балконах в кадках росли вечнозелёные растения. Возле каждой двери топтался консьерж под зонтиком. Когда у крыльца останавливался автомобиль или карета, на улице замирало движение. Водители не сигналили, извозчики не щёлкали кнутами. Все спокойно ждали, пока пассажиры покинут салон или повозку. Улицы без единого деревца заканчивались перекрёстками, на которых возвышались регулировщики в оранжевых плащах и непромокаемых шляпа с загнутыми краями. Поглаживая спящего на сиденье Парня, Адэр наблюдал за Эйрой. В Бьялуре он был десятки раз. После весёлых пирушек и бурных ночей просыпался с кем-то где-то и часто возвращался в гостиницу пешком, чтобы встряхнуться и прийти в чувства. Ему не нравилась тесная столица, и особенно её центр. В жару здесь пахло нагретыми камнями. В холода всегда дул сквозной ветер. Чтобы попасть на соседнюю улицу, приходилось идти мимо всех домов. Прохожие наступали на ноги. В кафе и ресторанах никогда не было свободных мест. Чтобы выпить стакан сока, люди простаивали в длинных очередях. А когда на балконах поливали растения, капало на голову. — У них другие лица, — проговорила Эйра и повернулась к Адэру. — У них другие глаза. Они счастливы. Адэр посмотрел в окно. Перепрыгивая через лужи, редкие прохожие воевали с зонтами и, чертыхаясь вслед автомобилям и конным экипажам, отряхивали с пальто и плащей грязь. — Сегодня всего лишь один вечер из жизни счастливых людей, — сказала Эйра и отвернулась. Когда правительственный кортеж добрался до дворцовой гостиницы, над городом сгустились сумерки. Освещённое изнутри и снаружи пятиэтажное здание поражало обилием скульптур на фасаде: голые ангелы пиликали на скрипках, мужчины в набедренных повязках играли на миниатюрных арфах, длинные волосы полуобнажённых женщин походили на ноты. Адэр и Эйра поднялись по лестнице. Два швейцара в фиолетово-пурпурных ливреях с поклоном распахнули перед ними массивные двери. В просторном фойе стоял белый рояль с рассыпанными по крышке кроваво-красными розами. Колонны-флейты тянулись к высокому потолку. Из-за конторки возле лестницы поднялся портье — кудрявый молодой человек в расшитом серебром камзоле, в узких штанах до колена и белых чулках. К приезду гостей из Грасс-Дэмора здесь были готовы. Слугам, костюмеру и охране выделили комнаты на первом этаже, Эйру поселили на втором. Адэра с Парнем провели в апартаменты на верхнем этаже. Адэр до глубокой ночи вышагивал по многочисленным комнатам, смотрел в окна, сидел возле камина и пил вино. В голове роились мысли, строились и рушились планы. Он загодя отправил наследному принцу письмо, в котором сообщил, что приедет с Эйрой. Написал, что будет ждать пригласительный билет для неё в гостинице. В глубине души надеялся, что билет ему вручат по прибытии. Не вручили… В запасе оставался день. Если завтра приглашения не последует, послезавтра утром Адэр должен будет попросить список дворянок, оставшихся без кавалеров, и выбрать себе даму. Либо вечером — когда во дворце заиграет музыка, и Толан начнёт рассказывать гостям о новой игре — уехать. Уезжать не хотелось. Адэр соскучился по прошлой жизни, по взглядам — завистливым, восхищённым, почтительным, кокетливым. Соскучился по приятелям, с которыми провёл немало незабываемых дней и ночей. Он хотел вспомнить, как умеют смеяться люди — беззаботно, игриво, задорно. Мечтал увидеть выразительные, жизнерадостные лица. Утром Адэр собирался повести Эйру на прогулку. После ночных развлечений наследный принц обычно сам отвозил свою фаворитку домой. Путь в замок, где проживала его возлюбленная вместе с мужем, проходил через кипарисовую рощу. Адэр не раз сопровождал Толана и знал дорогу. Цель была одна: заметив Адэра, принц выйдет из автомобиля, чтобы поздороваться. Адэр представит ему Эйру, ну а дальше как карта ляжет. Но пожаловал посол Тезара и спутал планы. Пока незваный гость снимал пальто и усаживался в кресло, Адэр велел охранителю привести Эйру. Зачем? Он сам себе не мог ответить. Чтобы смутить посла, а может, чтобы позлить Великого и Троя Дадье. Когда Эйра вошла в комнату, посол поприветствовал её кивком, не соизволив даже встать. Долго молчал, помешивая ложечкой кофе. Потом извинился перед ней, мол, его поразила её красота, поэтому он смутился как мальчишка и не проявил к ней должного уважения. И начал делиться новостями с родины. Пустой разговор на регламентированные темы, чтобы не сболтнуть лишнего и не задеть самолюбие наследника престола. Слушая гостя, Адэр наблюдал за Эйрой. Она сидела возле камина на банкетке, поглаживала Парня и смотрела на огонь. Простое платье для прогулок, волосы, заплетённые в косу. Морда Парня на коленях. Быть может, завтра вечером она будет вот так же сидеть возле огня и ждать его возвращения с бала. На душе стало тоскливо. Эйра попросила посла рассказать о Росьяре. Гость заметно расслабился: запрещённых тем нет, кроме государственных тайн, само собой разумеется. Эйра задавала вопросы, а Адэр поглядывал на часы и ждал стука в дверь. После обеда Адэр и Эйра всё-таки вышли на прогулку. При виде диковинного зверя, сопровождающего красивую пару, прохожие замедляли шаг. Под грозными взглядами охранителей прижимались к стенам домов, и голоса зевак ещё долго звучали за спинами. И тут Адэра осенило. Перед дворцом Толана располагалась площадь, в простонародье получившая название «собачья». На ней были выставлены изваяния всех пород собак. Окна апартаментов принца находились с другой стороны дворца, но появилась маленькая надежда: вдруг Толан случайно пройдёт по коридору или заглянет к придворному и вспомнит о спутнице старого друга. Было пасмурно, ветер гнал серые облака. Вдали, над городским сквером, небо и вовсе почернело. Погода совсем не для прогулок. По площади прохаживались малочисленные группы туристов с экскурсоводами. Моранда выбрался из салона автомобиля — людей перестали интересовать камни. А Парень и рад стараться: носился по гранитным плитам, перепрыгивал через каменных псов, забирался на постаменты. Люди восторженно ахали и аплодировали. Толпа прибывала. Возле площади останавливались автомобили и конные экипажи. Адэр поглядывал на дворцовые окна, закрытые занавесями. Затем взял Эйру под руку и, выкрикивая Парню команды (в которых он не нуждался), принялся ходить туда-сюда. Кто-то притащил палку, и представление Парня достигло апогея. Даже Адэр не предполагал, что зверь способен взлетать на такую высоту. В гостиницу они вернулись в сумерках, замёрзшие и голодные. О приглашении Толан забыл… Всю ночь и всё утро хлестал ливень. Ехать в кипарисовую рощу и под дождём ждать автомобиль принца — было унизительно. Адэр не заходил к Эйре. Она не шла к нему. Ближе к вечеру он приказал слугам собираться в дорогу. И когда уже надел плащ из куницы, в дверь постучали. До бала оставалось чуть более трёх часов. Часть 18 *** Много веков назад в Росьяре появился Закон «Об увеселительных собраниях для титулованных особ». Главное место на этих собраниях отводилось танцам. Однако отцы и матери смотрели на балы как на соблазн для своих невинных дочерей. Молодые люди, находясь под неусыпным надзором старшего поколения, стеснялись подходить к девицам. Мужья ревновали жён к кавалерам и при любой возможности сжимали кулаки или хватались за клинки. Дряхлые танцоры, силясь произвести впечатление на юных дам, смешно дрыгали ногами, пыхтели, сопели; пот лил с них градом. Всё это привело к упадку бальной культуры. Мужчины вернулись к старым развлечениям — закрытым клубам, азартным играм, домам терпимости, — а жизнь женщин потянулась вяло, однообразно и скучно. Когда на престол Росьяра взошла королева — поклонница танцевальных вечеров, балы вновь обрели популярность. Глядя на очаровательную правительницу, окружённую многочисленными воздыхателями, росьярки осознали силу женской красоты, в них проснулось тщеславие и желание обращать на себя внимание. Дворянки стали смелыми и развязными. Они уже не представляли жизнь без танцев, нарядов и кокетства и весь свой досуг посвящали подготовке к очередному балу. Чуть позже король Толан I, стремясь придать высшему обществу Росьяра благопристойный вид, обязал кавалеров ещё до бала выбирать себе спутницу и запретил посягать на чужих дам. Таким образом он привязал мужчину к одной юбке и лишил женщину возможности изощряться в обольщении. Короли менялись, а бальный этикет оставался неизменным. Дворяне ехали на танцы в другие страны с большей охотой, чем во дворец правителя Росьяра. И наследный принц Толан тихо, исподволь начал преобразовывать увеселительные собрания. Он создал элитный клуб, куда вошли самые знатные и самые богатые холостяки Краеугольных Земель. Толан заманил их красотой дворянок, которых предлагал в качестве сопровождающих дам. Ввёл игры, позволяющие менять партнёрш. Отменил пышные бальные платья (теперь предпочтение отдавалось нарядам, подчёркивающим изящество фигуры) и разрешил костюмы любого фасона и любой расцветки. Из-за этого между двором короля и двором принца нередко возникали трения, но они не выливались в открытую вражду — ведь постоянными гостями престолонаследника Росьяра были будущие монархи. Своё первое приглашение Адэр получил в шестнадцать лет и до «ссылки» в Порубежье не пропустил ни одного бала. Можно только представить, какие чувства овладели им, когда он решил вернуться в Грасс-Дэмор, так и не окунувшись с головой в полузабытый мир беззаботности и веселья. Мысль о том, что какой-то наследный принц какого-то Росьяра отнёсся с пренебрежением к будущему владыке полмира, пронзила самолюбие насквозь. Толан одумался сам или кто-то ему объяснил, что неуважение к Адэру чревато последствиями. Он подписал пригласительный билет для простолюдинки, допустив беспрецедентное нарушение бального этикета. Скоропалительные сборы во дворец превратили вечер в сущий ад. Слуги суматошно распаковывали чемоданы, отпаривали утюгом складки и заломы на нарядах. Макидор прибегал то к Адэру, то к Эйре, проверяя, как их одевают и причёсывают. И чуть не потерял сознание, когда Парень обслюнявил брюки Адэра. Костюм пришлось сменить. Соответственно, и Эйра надела другое платье. Пока ей заново укладывали волосы, Адэр просил Парня вести себя тихо и не грызть кресла и кровать. В автомобиль сели за час до начала бала — нервные и злые. Покачиваясь на заднем сиденье, Адэр смотрел на вечерний город и уже не знал, хочет ли он, чтобы Эйра всю ночь была его дамой. За окном промелькнули разноцветные дома, и автомобиль выехал на королевскую дорогу. На обочинах горели фонари и зеленели кипарисы. Далеко впереди светились красные точки — задние фары машин многочисленных гостей. Адэр посмотрел на Эйру. Она сидела притихшая, поникшая. Полгода назад она была никем, и даже месяц назад, блуждая как тень по замку, думала, что она никто. А теперь сопровождает наследника Великого. — Волнуешься? — спросил Адэр. Эйра пожала плечами и запахнула полы норковой накидки. — Только не смотри в пол, — вновь заговорил Адэр. — И в упор не смотри. А с Толаном старайся не встречаться взглядом. — Я помню, — еле слышно произнесла Эйра. — Я просто напоминаю. На балу толком поговорить с принцем вряд ли получится. Вероятнее всего, разговор состоится завтра, а сегодня получай удовольствие. Эйра улыбнулась уголками губ: — Мне жаль, что я лишаю вас удовольствия. Адэр отвернулся к окну. Мигая фарами, автомобиль полетел по аллее дворцового парка. Машины, которые ехали впереди, прижимались к обочине и притормаживали. Дворяне были обязаны уступать дорогу особам, занимающим более высокое положение, и водителям приходилось постоянно обмениваться условными знаками и сигналами. Сегодня важнее Адэра был только Толан, и то по одной причине — он хозяин. Автомобиль миновал длинную вереницу машин и первым подъехал к дворцу, украшенному гирляндами бледно-голубых лампочек. У входа развевался пурпурный флаг. Над дверями сиял герб Росьяра — арфа, обвитая виноградной лозой. К автомобилю чинно подошли слуги в фиолетовых ливреях и низко склонились. — Что я здесь делаю? — пробормотала Эйра, глядя на лестницу, устланную алой дорожкой.