— Добрый день, Ваше Величество. — И почувствовал, как защемило сердце. Наследный принц, его дворец, бал — не по этой жизни он истосковался. Прошлая, полузабытая жизнь стоит перед ним: благородно-строгое лицо, властный взгляд, высокий лоб с морщинами на переносице, сурово изогнутые тонкие губы, дымчатые с проседью волосы, спадающие на плечи легкой волной. Вот его мир — мир королей. — Мы стали невольными свидетелями финала вашей игры. Как она называется? — спросил Толан IV. — «Орлы и цесарки», Ваше Величество, — ответил принц. — Я бы назвал её «Битвой орлов». Мне понравилось. — Король дал знак придворному. Дворянин крепкого телосложения снял с себя пальто и помог Адэру переодеться. Подхватив грязный плащ, побежал через поляну. — Нам очень не хватает вас, Адэр, — проговорил Толан IV. — Надеюсь, что ваше противостояние с «Миром без насилия» скоро закончится, и я вновь смогу созерцать в моём дворце самого блистательного кавалера. — Вы говорите так, будто Росьяр не входит в «Мир без насилия». — «Мир без насилия» — это цепь, а я звено. Куда цепь, туда и я. Мне не дадут заблудиться или потеряться. — Король посмотрел на Эйру. — Был очень рад видеть вас, Адэр. Несказанно рад. И желаю вам удачи. Адэр склонил голову: — Благодарю вас, Ваше Величество! Толан IV вновь бросил взгляд на Эйру. Кивнул Адэру, как кивают равному по положению: — Ваше Величество! — И неторопливо пошёл через поляну. Пары, которые закончили игру, и дамы, которым не посчастливилось заполучить поцелуй кавалеров, возвращались к месту, откуда началась погоня. Лалида обругала графиню, шлёпнула по рукам виконтессу. Отказавшись от помощи подруг, уселась на скамью и принялась стягивать облепленные грязью сапоги. И словно невзначай уронила норковую накидку Малики на землю. Никто из дворян не решился поднять её и отряхнуть. К тому времени, когда Толан, Адэр и Малика вышли на аллею, ведущую к сундукам, придворные уже успели переодеться и привести себя в порядок. Завидев принца, Лалида забралась на скамейку: — Хочу кормить цесарок. Цесарки! Ко мне! Малика глянула на Адэра. Он кивнул — она обязана играть. Дамы столпились перед фавориткой. Мужчины выгребли из карманов деньги, сложили в бархатный, расшитый серебром мешочек и дали Лалиде. Она принялась осыпать дам «зерном». Смеясь, они ловили парящие в воздухе банкноты, поднимали с земли монеты, и только Малика — облепленная грязью, с растрёпанными волосами — стояла, расправив плечи, и смотрела на ползающих у её ног девиц в дорогих шубках. — Аспожа! Почему вы не играете? — спросил Толан. — Вы сможете купить себе украшения. Помедлив, Малика повернулась к принцу: — Цесарке, которая ходит по драгоценным камням, это не надо. Толан изогнул бровь: — Вы ходите по драгоценным камням? — Да, Ваше Высочество. Драгоценные камни хранятся в заледеневших недрах земли. А у цесарки голодные цыплята. Много цыплят. Очень много. И цесарка вынуждена рассказывать им сказки, чтобы хотя бы на время они забывали о голоде. Но скоро фантазия иссякнет, и сказки уступят место слезам. Цесарка надеется на благородство орла из богатого, певучего края, который сжалится над её цыплятами и накормит их. А весной, когда земля оттает, цесарка отблагодарит орла драгоценными камнями. Лалида спрыгнула со скамьи и вызывающе уставилась на Толана. За её спиной толпились придворные. Принц покачал головой: — Господа! Виконт Фандези приглашает вас в сауну. А вы, милые дамы, по домам. Вечером жду всех во дворце, на спектакле моего театра. Малика направилась к скамье; норковая накидка валялась в грязи. Хотела поднять её, но передумала. Скинула крапчатый плащ на землю, поправила подол платья, сменила сапоги на сапожки и пошла по аллее. Адэр догнал её, накинул на плечи свой плащ из куницы: — Я провожу тебя до автомобиля. — Не надо. Я знаю дорогу, — сказала Малика и прибавила шаг. Часть 20 *** Запотевшее зеркало отражало бегущие по пояснице письмена. Строчки бледнели, появлялись новые фразы на незнакомых языках и наречиях. Малика не могла их прочесть, но чувствовала, как с каждой секундой раздвигаются границы её сознания, и понимание многих вещей приходит непостижимым образом, из ниоткуда. Малике порой казалось, что за свои двадцать четыре неполных года она исходила тысячи дорог, увидела тысячи лиц, услышала тысячи голосов. Это было всего лишь ощущение — Малика ничего не помнила, — но иногда рождалась странная мысль или появлялось необъяснимое желание, и она понимала: мысль и желание пришли извне, её учили жить и думать по-другому. Малика протёрла зеркало, вновь повернулась к нему спиной и посмотрела через плечо на непонятные письмена. В голове вдруг возникло: «Так будет, пока я разрешаю». Это чужой взгляд на происходящее. Она знает своё место. Малика надела шёлковый халат, завязала поясок и вздрогнула от стука в дверь. Не дожидаясь разрешения, в ванную заглянула служанка. По её перекошенному личику было понятно: произошло нечто ужасное. Малика выбежала из ванной и окаменела. Посреди спальни стоял наследный принц. Не сводя с Малики жадных глаз, снял пальто, бросил на кровать. Кланяясь, служанка попятилась и выскочила из комнаты. Малика низко присела, запахнула полы халата. Толан опустился в кресло: — Собираетесь на спектакль? — Да, Ваше Высочество, — пробормотала Малика, торопливо застёгивая пуговицы. — Найдёте для меня десять минут? Малика выпрямилась: — Да, Ваше Высочество. Толан беззастенчиво елозил взглядом по её фигуре и молчал. Малика неосознанно сжала кулаки. Это не ускользнуло от принца. — Не торопите, — промолвил он. — Я осторожно подбираю слова. — Не утруждайте себя. Говорите прямо. — Как вам будет угодно, — произнёс Толан, теперь пристально рассматривая лицо Малики. — Весь мир с тревогой следит за событиями в Грасс-Дэморе и бурно реагирует на ошибки в правлении Адэра. — Мой король не совершает ошибок. — У Адэра появился очаровательный защитник. — Мой король не нуждается в защите. Даже когда он слаб, он сильнее своих недругов. — Хорошо. Скажу иначе. Плебейке не место за столом Совета Грасс-Дэмора. В голове застучало: «Так будет, пока я разрешаю». Малика вытянулась: — Передайте своему миру, что плебейка не сидит за столом Совета. Она сидит рядом с секретарём. Толан хмыкнул: — А с вами действительно надо говорить прямо. — Сплёл пальцы на животе. — Будь вы чуточку умнее, вы бы не пожаловали в мой дворец в качестве дамы самого именитого человека и не подставили бы его под очередной удар. — Вы осуждаете женщину за выбор, который сделал мужчина? — Вам не хватило ума и хитрости отговорить Адэра от необдуманного шага. Вы надеялись, что высшее общество закроет глаза на ваше происхождение и примет вас? Нет, дорогая. — Меня зовут Малика. — Скоро вы будете уже не за плечом своего короля, а далеко за его спиной. Мне жаль вас. — Мне не нужна ваша жалость. — Я не буду обращать внимания на вашу невоспитанность. Во всяком случае, сейчас, — резко промолвил Толан. — Я пришёл с самым искренним намерением всё исправить. Адэр — мой друг. И мне не безразлично, что будут говорить о нем завтра. У меня есть к вам предложение. Я хотел обсудить его утром, на прогулке. Вы же не думали, что я побежал за вами, чтобы заполучить ваш поцелуй? Малика растерялась: — Я… не знаю… — Я никогда не посягну на даму Адэра. Никто не посягнет. Отвести вас в сторону и пообщаться — я тоже не могу. Я, как и все, заложник этикета. С цесаркой у меня ничего не вышло. Пришлось прибегнуть к маленькой хитрости с сауной. И вот я у вас. — В моей спальне этикета не придерживаются — я так понимаю? Толан развёл руками: — По крайней мере, в ближайшие десять минут. Малика села в кресло напротив принца. Под его жалящим взглядом поправила на коленях халат: