— Есть. Но наши красивые женщины не смотрят с вызывающим видом и не соблазняют мужчин. — Ткнул пальцем себе в шею. — Вот здесь. У вас из-под платка вылезли волосы. Спрячьте. Когда к Мебо присоединился Драго, Малика пошла по коридору, выискивая на дверях табличку с номером своей комнаты. Чистая комнатушка напоминала келью холостяка, которому плевать на удобства. На подоконнике керосиновый фонарь и спички. Узкая кровать с провисшей панцирной сеткой, сундук вместо бельевого шкафа, домотканый половик — вот и вся обстановка. За занавеской в углу комнаты, находился ушат с холодной водой; в нём плавал ковшик. Малика немного поплескалась, стараясь не залить половицы, и приоткрыла дверь, чтобы услышать шаги охранителей. Поставила керосиновую лампу за занавеской, чтобы свет не падал на окно, и присела на подоконник. На улице стемнело. Тротуары пустовали. Дома на другой стороне улицы казались безжизненными. Во дворах бегали собаки, таская за собой громыхающие цепи. На дороге появилась странная процессия: десять пар мальчиков и девочек шли друг за другом — опрятные, прилизанные, уставшие. Их окружали Праведные Братья. Малика не могла ошибиться — это точно были они! Чёрные перчатки на руках, белоснежные плащи, из-под которых виднелись такие же белоснежные рубашки и узкие брюки. Свет уличных фонарей отскакивал от начищенных до блеска сапог. Чёрно-белые одежды сектантов, холодно-непроницаемые лица, длинные волосы, рослые фигуры и уверенная поступь вызвали благоговейный трепет вперемешку с ужасом. Братья и дети давно скрылись из поля зрения, а Малика не могла пошевелиться. В голове роились вопросы. Разум сверлила мысль, что Праведные Братья похожи не на верующих людей, а на воинов. Малика вышла в вестибюль. Хозяин и охранители мирно беседовали, сидя на диванчике. Увидев её, замолчали. — Где у вас туалет? — спросила Малика. — На заднем дворе — ответил хозяин. Драго поднялся: — Идём, покажу. Хозяин сложил руки на груди: — Вы зря сняли платок. — Город уже спит. — Братья не спят. Подсвечивая карманным фонариком, Драго провёл Малику за сарай, из которого торчал передок их автомобиля. Пошагал по тропинке между кустиками с одной стороны и высоким забором с другой стороны. Малика схватила его за локоть: — Я их видела. Драго обернулся: — Кого? — Праведных Братьев. Драго выключил фонарик: — Говори тише. — С ними были дети. — Не справившись с волнением, Малика прислонилась спиной к забору. — Почему вы так долго? — Пока у хозяина хорошее настроение и никто не мешает, мы пытаемся вытянуть из него информацию. Знаешь, сколько в секте Праведных Братьев? — Сколько? — Почти две тысячи. И есть Праведные Сёстры. Сколько их — хозяин не сказал. — Расспросите у него о детях. И приходите ко мне. Я буду ждать вас. Драго и Мебо пришли под утро. Закрыли дверь, сели на край кровати рядом с Маликой, уронили руки на колени. — Что узнали? — спросила она. — В Авраасе есть преступления, — откликнулся Драго. — Люди здесь не без греха. Хозяин сказал, что преступников очень мало, в основном приезжие или те, кто живет здесь недолго и полностью проникся верой. Праведные Братья находят грешников, отводят их в обитель к Праведному Отцу. Он беседует с ними несколько дней, и они уходят от него как шёлковые. — Расскажи, как уходят, — подал голос Мебо. — Обитель находится на центральной площади. Это как город в городе. Мы с Мебо завтра сходим, посмотрим. — И я пойду, — сказала Малика. — Не пойдёшь. — Ты не отвлекайся, рассказывай, — буркнул Мебо. — От ворот обители через всю площадь проложена дорожка, мощённая красными камнями. На неё нельзя вставать. Это Дорога Покаяния. — Драго потёр глаза. — Грешники проводят несколько дней в обители, потом выползают на четвереньках из ворот и ползут по этой дорожке, вымаливая у горожан прощение. — Это происходит в День Покаяния, — вставил Мебо. — День Покаяния у них раз в неделю, — добавил Драго. — Про детей спрашивали? — Они поют молитвы в обители, — сказал Мебо. — Поют сутками напролёт. Я только не понял, как их меняют. — Завтра погуляем по городу, послушаем народ и поймём. — Драго покряхтел, усаживаясь удобнее. — У нас появилась куча вопросов. На хозяина не стали давить. Боялись, что закроется. Малика обхватила себя за плечи: — Надо сходить на проповедь. Мебо кивнул: — Сходим. — И я с вами. — Нет, Малика. Не хватало, чтобы в первый же день тебя в чём-то обвинили и увели к Праведному Отцу. — Я пойду с вами, — повторила она. — Проповедь в десять. Драго, купи утром сиреневый платок на голову, несколько носовых платочков и широкий бинт. Охранители переглянулись. — Как он с вами разговаривал? — спросила Малика. — С блеском в глазах, — ответил Драго. — Не скажу, что он фанатик, но с ним надо вести себя очень осторожно, — заметил Мебо. — Особенно тебе, Малика. — Я постараюсь ему понравиться. — А если завтра тихонько уехать и вернуться со стражами? Или попросить правителя направить сюда советника по религиозным вопросам. Малика усмехнулась: — И появится ещё одна докладная: «В Авраасе живут мирные, но неправильно понятые тайным советником люди». Когда Драго и Мебо удалились, Малика подошла к окну. Город спал глубоким сном. Высоко в небе бледнел полупрозрачный месяц. До рассвета оставалось два часа. Два часа, чтобы превратиться в другого человека, который будет лгать на каждом шагу. Часть 24 *** Хозяин натирал лакированную столешницу. Посмотрел через плечо на вошедшую в вестибюль Малику и замер. Она промокнула глаза платочком: — Мои друзья не выходили? Хозяин мотнул головой. — Можно я здесь их подожду? Хозяин кивнул. Малика села на диванчик, обитый узорчатым барканом, шмыгнула носом и вновь промокнула слёзы. Хозяин бросил тряпку в ведёрко, убрал ведёрко под стол: — Почему вы плачете? Закрыв лицо ладонями, Малика всхлипнула.