— Вы замужем? — Нет. Продавщица приблизилась к Малике. Вязаная кофта обтягивала худенькие плечи и тонкие руки. Нижние пуговицы были расстёгнуты. Юбка на резинке начиналась от груди, обтягивала огромный живот и мешком спускалась к полу. — У вас был мужчина? Малика склонила голову набок: — А вам какое дело? — Девственницы надевают белые платки, замужние женщины — клетчатые, вдовы — синие или сиреневые. Продажные женщины ходят без платка. Как вы. Но их мало, и живут они… Это неважно. Малика вытащила из стопки белый платок. Продавщица улыбнулась и, сморщившись, прижала пальцы к разбитым губам. Малика посмотрела на её лоб, закрытый клетчатой тканью со складками-уголками на висках: — Я не умею так завязывать. Поможете? Девушка забрала у Малики платок, накинула ей на голову: — Издалека приехали? — Издалека. — Там платки не носят? — спросила девушка, загибая на висках Малики накрахмаленную ткань и заталкивая под неё волосы. — Носят. Когда работают на огороде или кашеварят на кухне. Старушки надевают, чтобы голове не было холодно. И у нас платки цветастые. Хотя старушки тоже любят белые. В них они выглядят моложе. Девушка улыбнулась: — Весёлые у вас старушки. — Обмотала концами платка Малике шею, завязала сзади узлом.— Возьмите два или три. Белое быстро пачкается, а платок всегда должен быть чистым. Малика посмотрела на большой живот: — Когда рожать? — Скоро. — Кого хотите — мальчика или девочку? Девушка дала Малике ещё два платка: — Никого. — И вернулась за прилавок. Малика положила деньги в блюдце. Подойдя к двери, обернулась: — Поехали со мной. Девушка устремила на неё тоскливый взгляд: — Куда? — Я увезу тебя далеко-далеко. Поехали. — Вы не понимаете. — Так расскажи, чтобы я поняла. — Возвращайтесь к весёлым старушкам, аспожа, — сказала девушка и скрылась в подсобной комнатке. Выехав из селения, Драго заглушил двигатель: — Надо кое-что обсудить. — Не надо, — произнесла Малика. Развязала на затылке узел, стянула платок с головы. — Я вас обманула. Эта земля не принадлежит Адэру Карро. Это Дэмор. Земля морун. Дальше я пойду одна. — Надо кое-что обсудить, — повторил Драго. — Раз уж мы не догадались сделать документы, что мы с Мебо твои братья, необходимо придумать историю, почему мы вместе. Малика сложила платок: — Чтобы нас не поймали на лжи, надо меньше лгать. Если кто-то спросит, скажем, что были в услужении у маркиза Бархата. Жили в пригороде Ларжетая. Он нас уволил, и мы ищем работу. — Согласен, — произнёс Драго. — Остановимся в постоялом дворе, — промолвил Мебо. — Ты посидишь в комнате, а мы с Драго всё разузнаем. Потом решим, что делать дальше. Малика кивнула: — Согласна. — А платочек надень, — попросил Мебо. — Не привлекай к себе внимание. *** В густеющих сумерках Авраас скорее походил на огромный посёлок, чем на город: пыльные дороги; одноэтажные дома, безлюдные улицы. Неприметный постоялый двор стоял неподалёку от дома молитвы, где Праведный Отец иногда произносил проповеди (молитвенных домов в Авраасе было несколько десятков). В вестибюле гостиницы лежали листовки, в которых сообщалось, где и когда можно послушать наставления самого уважаемого человека в городе. Малика зря переживала, что к ней и её спутникам отнесутся с подозрением. Оказывается, сюда со всей страны стекались приверженцы учения праведной секты. Особо почитался День Веры, который праздновался в начале каждого месяца. В этот день улицы заполоняли толпы горожан и гостей города. Богослужение в любую погоду проводилось на площади перед обителью Братства и заканчивалось демонстрацией святой силы Праведного Отца. Малике и охранителям выделили соседние комнаты. Хозяин постоялого двора — лысый мужичок с такой же невзрачной внешностью, как и его заведение — сказал, что им повезло: День Покаяния прошёл, и утром все постояльцы съехали. Теперь целую неделю в городе будет тихо и спокойно. Пока Мебо заполнял карточки гостей, а Драго отгонял автомобиль на задний двор, Малика просматривала листовку с расписанием проповедей. Хозяин тайком поглядывал на неё, роясь в тумбе стола и подсказывая Мебо, в каких графах что писать. Его внимание вызывало беспокойство. Малика не выдержала: — Почему вы на меня смотрите? Хозяин захлопнул дверцу тумбы: — У вас накрашены глаза и губы. И на лице пудра. Так ходить в Авраасе нельзя. Праведные Братья заставят вас умыться. — Я не пользуюсь косметикой. — У меня часто останавливаются люди, которые хотят встать на праведную дорогу. Я подсказываю им. И вам хочу подсказать. — Хозяин покашлял в кулак. — У вас… грудь… Мебо отложил гостевую карточку. Сведя брови, уставился на хозяина. — Что? — растерялась Малика. — Она слишком выпирает. Её надо затянуть. — Что?! — вновь спросила Малика, не веря своим ушам. — В аптеке продаются бинты. Купите широкие. Я не знаю их названия. Женщины, у которых грудь не того размера… — Хозяин высморкался в салфетку. — Моя жена в этом лучше разбирается, но она уехала к сестре и будет через неделю. — А если я этого не сделаю? — На вас будут смотреть мужчины. Малика насторожилась: — И что? — Праведные Братья обвинят вас в соблазнении. Они долго разбираться не будут, отведут к Праведному Отцу, а он видит людей насквозь. Малика выдавила улыбку: — Вот как… — И вам надо что-то сделать с лицом. Малика и Мебо переглянулись. — В Авраасе нет красивых женщин? — спросил охранитель. Хозяин неопределенно пожал плечами: