Как бы далеко от дома ты ни был, и, тоскуя, жаждал вернуться знакомой тропой, как бы высоко ни взлетел, и, падая, понимал, что крылья уже не раскроются, как бы глубоко ни погрузился, и, в объятьях синих вод отчаянно желал поглубже вдохнуть, каким бы страшным ни был кошмар, – главное испытание – расставаться с теми, кто тебе действительно дорог: друзьями, родными душами, любимыми, теми, кто есть твой Дом, твои Крылья, твоё Дыхание. Моим близким и друзьям, шагающим сквозь Время, посвящается. Не знаю точно, верен ли мой путь Но мне с него уже давно не свернуть. И я не убегаю, просто иду вперед. Взращиваю крылья, меня небо зовет. Слушай мечты, даже если они слепы. На пути красоты не бывает плохой судьбы. Я оставлю сомненья, отпущу года. Я верю в вечность, мы вместе навсегда. Гляжу в твои глаза и вижу ответ. Но там, где я сейчас, тебя, увы, нет. Этот долгий образ моя память несет, А все, что помнят звезды – наш полет… Слушай сердцем, оно не умеет лгать. Учись верить отважно, и все выше взлетать. Я твоей нежностью питаюсь, моя великая мечта! Моя единственная память, я твоя навсегда. Глава 1. Пробуждение Очнуться выпало в сугробе, и я медленно поднялась, стряхивая снег с волос. Ледяной лес, ледяное небо над ним. А я посередине, где-то возле ледяной земли. Холод пробирал до костей, хотя я никогда не была мерзлячкой. Наверное, всё потому, что пришлось долго лежать на одном месте в майке и лёгких джинсах. Вот такое морозное ложе: пушистый глубокий сугроб. Вроде перина, а радости никакой. Рюкзак валялся поблизости. Я с облегчением схватила его, начала рыться. Было там множество бесполезностей, но и кое-что совершенно необходимое: плотная куртка, пара крепких ботинок, семена земных растений, немного сушеных орешков и фруктов, одежда, лечебная мазь, отличный нож из закаленной стали, прекрасный длинный меч – подарок Айвора, крепкая веревка, и много чего еще… Я оделась, закинула рюкзак за спину. Голова опустела настолько, что стала почти невесомой. Даже думать не получалось. Я огляделась: черные всклокоченные деревья, небо бледно-розовое, тусклое, и снег, повсюду снег. Он был совсем такой, как дома: мягкий, пушистый, но какой-то особенно холодный. Я растерла им лицо и будто бы проснулась. В голове прояснилось. Кажется, мне что-то снилось, но подробности так и не всплыли в сознании, хотя обычно я прекрасно помнила сны. Я пыталась убедить себя, что всё еще нахожусь на Земле, вдыхала воздух, прикасалась к безжизненным ветвям, но чувствовала – нет, не то. Вот оно, долгожданное путешествие, вот они, прекрасные, непознанные, притягательные реальности. Я хмыкнула. Одна в незнакомом, темном мире, и страх куда холоднее снега. Чем мне здесь заниматься, куда идти? Я не хотела одиночества, мне нужен был Алеард. Только он – и никто более. Я стала выбираться из сугробов, завидев меж деревьев подобие полянки. Всяко лучше, чем сидеть, как курица на насесте. В ботинки забился снег. Дома я часто бегала по снегу босиком и не мерзла, здесь же… По ощущениям температура была градусов тридцать со знаком минус. Холодновато. Я вышла на открытое место и сразу увидела тропинку. Совсем как у меня в усадьбе – узкая дорожка между сугробов для одного человека. Я пошла по ней, подозрительно оглядываясь – мне вспомнился тот страшный мост. Минута, две… Тишина. Никого. Я шла, ощущая странную незавершенность, неправильность окружающего пространства, и дело было не в холоде. Я чувствовала: этот мир сломался, и сломался серьезно, уже не починишь. Поломка дорого обошлась и небу, и деревьям, и живым существам, если таковые здесь вообще остались. Лес редел, деревья копошились, сбиваясь в группы, и становились ниже. Снег лежал на ветвях, но ни красоты, ни покоя в этом пейзаже я не усмотрела. Меж стволов показалась каменная насыпь: высотой в два моих роста, а сами камни черные, искрящиеся. Я подошла ближе, отводя ветви рукой. Наверное, стоило залезть наверх и осмотреться, что я и проделала. Пейзаж леса был пуст и холоден, он внушал тревогу, но этот оказался ещё хуже. Множество каменных плит, по большей части полуразрушенных, и ещё насыпи, но поменьше; длинная высокая стена и за ней дом – темный, заметенный снегом до самых колен. Здание было большим, что-то вроде каменного терема или замка. Ни одно окно не горело живым огоньком золотого света, и мне показалось, что это место заброшено. Любопытство мотнуло меня к краю, и я едва не рухнула. Пришлось присесть, цепляясь ладонью за булыжники, часть из них я случайно скинула вниз. Какой громкий звук! Он резал уши даже сильнее мороза. Я подняла воротник, собираясь слезть и подойти к дому поближе, когда вдалеке послышались голоса. Я больше испугалась, чем обрадовалась, и хотела поскорее смотаться в лес, но не успела. Они вышли из-за стены и заметили меня. Судя по фигурам, это были мужчины, но под плотными одеждами немногое удалось разглядеть. У одного в руке была большая кованая лампа. – Немедленно слезай, осквернительница! – визгливо крикнул тот, что повыше, и я забыла удивиться, что понимаю его. Теперь уж точно стоило дать дёру, но я словно окаменела. – Ведьма! – добавил другой, указывая на меня рукой, и корявые пальцы тряслись. – Лесная колдунья! – Простите, если что-то осквернила, – ответила я как можно спокойней. – Я заблудилась в лесу, увидела эту насыпь и решила посмотреть, что здесь такое. Кажется, я их смутила своими словами. Один, в темном плаще с капюшоном, надвинутым до самого носа, пробормотал что-то непонятное, второй возмущенно потряс сжатыми кулаками. – Из леса приходят только ведьмы и монстры! Убирайся прочь, пока мы не позвали хозяина! – Он выхватил некий круглый предмет и начал трясти им. – Мы выше, мы сильнее! – воскликнул он. Это выглядело смешно, ведь я все еще стояла на верхотуре, а они внизу, и им приходилось вытягивать шеи, чтобы разговаривать со мной. Я недоуменно наблюдала: второй стал нараспев читать стихи о грешниках и искуплении, а первый исступленно заорал, швырнув в меня горсть холодной земли: – Изыди, создание света! Изыди, создание дня! Я отшагнула назад, сдерживая смех: поведение этих людей меня озадачило. – Зачем же так? – произнесла я миролюбиво, плотнее запахивая куртку. – Я ничего плохого вам не сделала. Если вы меня боитесь или не любите незнакомых людей на своей земле, так бы и сказали. Они, казалось, не услышали. – Прочь, прочь! С нами Бог! – продолжал орать первый. Я думала, он чувств лишится, так оглушительно он кричал. Второй пел всё громче, скрипел высоким голосом, и его шатало из стороны в сторону. Я стала спускаться обратно. Они сказали, что ведьмы приходят из леса. Может, они будут сговорчивее и добрее? За спиной долго слышалось заунывное пение и хриплые крики. Кажется, мне угрожали расправой. Я понятия не имела, куда иду. Просто лезла через сугробы, не выбирая направления. Зато согрелась, и мысли полились быстрым плавным потоком. Я задумалась о том, что произошло. Кто такая эта «ведьма» в их представлении? Я смутно припомнила, что у нас на Земле это была женщина, сведущая в лечении и волшебстве, добрая, помогающая людям. Наверное, у них дела обстояли иначе. А точнее – для них всё было иначе. Если ведьмы действительно такие плохие и страшные – я убегу в Промежуток, а коли нет – узнаю, куда попала. Время шло, и я шла вместе с ним. Мир вокруг оставался неизменен. Я подумала было, что застряла в пространстве, как вдруг учуяла запах близкого костра и сразу взбодрилась. Сквозь темные кусты и ветви просочился огонь, донеслись голоса. Я задумалась, как мне выйти туда, никого не испугав. Я размышляла, стоя по колено в сугробе, и тут за моей спиной раздался требовательный, но нисколько не злой голос: – Кто ты? Уже хороший вопрос. Я обернулась, улыбнувшись фигуре в темном одеянии: – Простите, не хотела вам мешать. Я заблудилась, вышла к большому каменному дому, но меня оттуда прогнали. Меня зовут Фрэйа. – Ты была возле замка Пура Рогатого? – переспросил мужчина. – Открой лицо! Что же, снять капюшон не сложно. Я повиновалась. – Да, ты не одна из «святых», это точно, – сказал он уверенно. – Пойдем. Я двинулась за ним. Кажется, этот человек не собирался швырять в меня землей, да и голос его звучал гораздо приятнее, не было в нем страха или ярости. Однако оглядывался он настороженно. Ну, будь у меня такие соседи, я бы тоже опасалась. Мы вышли к костру, на просторную светлую поляну, и нам навстречу поднялись пятеро: трое мужчин и двое женщин в зеленых плащах. После черноты и серости, и белых сугробов их одеяния показались мне очень яркими. Они смотрели не то чтобы враждебно, но напряженно и пытливо. Женщины казались сестрами: черные волосы до пояса, светлая кожа, вытянутые, длинные лица, тонкие красивые губы, только глаза разнились: у одной – зеленые, а у другой – черные, ослепительные. Мужчин я разглядеть не успела: та, что повыше, черноглазая, шагнула ко мне, вглядываясь в моё лицо, и произнесла: – Незнакомка! Откуда ты пришла, неужели из-за мертвых лесов? Какие странные у тебя волосы, и глаза, и как ты высока! Ты не одна из «святых», но определенно и не одна из нас. Что ты ищешь на нашей земле? – Я ищу своих друзей. Вы не встречали людей, похожих на меня? Не внешне… То есть одетых как я… Ну, странных. – Ты надеешься обрести их здесь? – удивилась черноглазая. – Забралась так далеко ради поиска? Глупая смелость. Я заметила, что вторая криво усмехнулась. – Я никуда не забиралась, просто оказалась здесь. Трудно объяснить. Со мной такое бывает. – Я откашлялась, не зная, как им всё объяснить. – И да, я надеюсь их найти. Если не здесь, то еще где-то. – Почему ты одна? – продолжила женщина. – Потому что я потеряла друзей, – повторила я. – Сколько было с тобой друзей? – спросила вторая, зеленоглазая. – Много, – ответила я. – Так вы их не видели? Кого-нибудь, кто не похож на вас? – Сколько вас было? – повторила женщина, неприязненно глядя на меня. Я нахмурилась. – Я честно отвечаю на ваши вопросы, вам не кажется, что невежливо пропускать мимо ушей все, о чем спрашиваю я? Зеленоглазая перестала скалиться. Ее усмешка не казалась мне доброй, но лучше бы она продолжала улыбаться. – Ты на нашей земле! Ты здесь, потому что мы разрешили! – резко сказала она. – А если будешь дерзить – пожалеешь!