– С характером конь, – ответила я. – Мне нравятся животные с характером. Он очень красивый и такой большой. Как же на него верхом-то садиться? Маир рассмеялся. – Действительно, массивное звериное сооружение. Я только породу никак не определю. То ли северный Ирский, то ли вообще Аратский… Хм. А вон тот как тебе, с белым пятном на лбу? Я поглядела – действительно, красавец! Он блестел на солнце, словно его чем-то намазали. Был поизящнее серого, и не такой широкогрудый, а стоял доверчиво и прямо, глядя по сторонам без опаски – внимательно, заинтересованно и добродушно. – Да, с характером, – улыбнулась я, – но более спокойный. Маир кивнул. – Верно. Кстати, Лар тоже спокойный. Своеобразно спокойный, – уточнил он. – Я его оставил пока в гостинице – там, в южной части города. Он когда на ярмарку приходит, никогда ничего путного не покупает – всё какие-нибудь рецепты зелий или звездные карты… – Ого! – восхитилась я, и Маир рассмеялся. – Ты, очевидно, такая же… Всё еще веришь в волшебство. – Всё еще? – хмыкнула я. – Думаешь, я младше тебя? – Не знаю, – посмеиваясь, ответил он, – а сколько тебе лет? – Двадцать два. – А мне двадцать три! – Да, значительный возраст. Как раз самое время презреть магию и насыщать нутро реальностью, – шутливо произнесла я. Маир расхохотался. – Почти то же, только более сухими словами и без тени улыбки, мне сказал Антуан. Он встал в нелепую позу, сдвинул брови, упер руки в бедра и дурацким басом произнес: – Займись делом, брат! Выкинь из головы чепуху вроде романтики путешествий и таинства новых открытий! Повзрослей на-ко-нец! Мы расхохотались. – Нет, на самом деле я шучу, – сказал парень, отсмеявшись. – Строю из себя взрослого серьезного мужика, а на деле я кто? Всё еще верящий в сказку мальчишка. К тому же, – таинственно зашептал он, склоняясь ко мне, – отец всегда говорил – тот, кто теряет способность верить в чудеса, превращается в ничто перед великим чудом Жизни. – У тебя замечательный папа. Я была почему-то уверена – он очень похож на отца. Не только лицом и характером, но внутренним духом и радостным сердцем. Мне стало жаль его – такого веселого, но одинокого, поддающегося искушению мечтаний, не загубленного серостью однообразной жизни рядом с чрезмерно деловым сводным братом. – Да, – ответил парень, едва слышно вздохнув, но тут же подобрался, улыбнулся почти весело: – Ну и что мы стоим? Сейчас уведут из-под носа! Идем. Мы стали пробираться сквозь толпу. Маир долго беседовал с хозяином вороного Баршана. Он подробно расспрашивал о родителях коня, осматривал его внимательно и, кажется, остался весьма доволен. Пока они договаривались о цене, я поискала глазами серого. Он стоял теперь ближе и смотрел вокруг, как будто что-то замышлял. Вот поднял голову, забавно пошевелил губами, и задумчиво глянул в мою сторону. Отвернулся, косясь через плечо, и я ощутила на себе его изучающий, пытливый взор. Словно смотрела не лошадь, а человек. Я улыбнулась – он точно был непрост. Его игривость и лукавство лишь прикрывали что-то, таящееся в глубине. Конь между тем повернулся… еще раз пронзил меня черными глазами… и пошел вперед! Я думала, его хозяин растеряется, но нет, он вообще с места не двинулся, как будто ничего особенного не происходило. Я ждала. Конь приблизился, склонил голову, осторожно потянулся носом к моей руке… Совсем как Бури в тот памятный день. Я протянула ладонь, коснулась его теплой нежной морды, тронула шелковистую шерстку на щеках. Он оказался огромным, намного выше и мощнее, чем все остальные кони. Это и пугало и притягивало. Зверь блаженствовал от моих прикосновений, и тихо пофыркивал, будто что-то бормотал. Я даже вообразила себе слова. Конь порицал меня за то, что я так долго искала его, ласково возмущался вынужденному расставанию, а сам знай подставлял то шею, то лобик почесать. Наконец подошел его владелец. Это был неприметный мужчина среднего роста, в сером плаще, косматый, с длинной светлой бородой. Глаза у него тоже были светлые, такие же хитрые, как и у коня. – Здравствуйте, госпожа! – обратился он ко мне. – Кажется, вы знаете толк в лошадях. – Здравствуйте! – ответила я, несколько растерявшись от такого обращения. – Вы переоцениваете мою разборчивость. Просто ваш конь очень умный. Он чутко реагирует на происходящее. Видимо, мой пристальный взгляд привлек его. – Мой конь? – недоуменно переспросил он. – Нет-нет. Теперь это ваш конь! Я поперхнулась от удивления. – Да вы что! Я не могу купить его! У меня денег ни гроша! – Деньги? – в свой черед поразился мужчина. – Кто же продает аратов? – Что? – переспросила я, совсем запутавшись. Происходило нечто непонятное, но тут на выручку подоспел Маир. – Приветствую! – обратился он к незнакомцу. – Чем обязан? – Арат Грозный выбрал госпожу как хозяйку, – ответил тот серьезно. – Если арат выбрал человека – это судьба. – Хм, – произнес Маир, – так это аратский конь? Чуяло мое сердце… Подождите немного, пожалуйста. Мужчина кивнул, и парень потянул меня в сторону, взяв под руку. – Фрэйа, тут такое дело. Я вижу на твоем лице недоумение, значит, тебе ничего не известно про Аратов и их лошадей. – Ничего… – Это особые лошади. Они умнее, быстрее и выносливее остальных. К тому же, как говорят, они обладают удивительной способностью видеть будущее. Не знаю, правда ли это. Когда арату исполняется два года, он сам выбирает хозяина. Обычно это кто-то из ближайшего окружения, но я слышал, что иногда конь отказывается выбирать. Тогда его либо отпускают на волю, либо увозят на чужбину, надеясь и желая, чтобы он обрел покой. Для арата главное – служение человеку, а дружба и понимание – часть этого служения. Аратские кони не выбирают кого попало. Так что теперь это твой конь. И никуда ты от него не денешься. – Ого! – отозвалась я. – Ничего себе… Я даже не знаю, что сказать, Маир. – Тут уж ничего не скажешь, это точно, – согласился парень. – Видимо, остается только принять его, – сказала я. Маир быстро глянул на меня, раздумывая. Я между тем повернулась к бородатому мужчине. – Вы сказали, его зовут Грозный? – Совершенно верно, госпожа. Он сохранит вас, и, если понадобится, отдаст за вас жизнь. Возьмите, – и он протянул мне яркую веревку, что обвивала шею Грозного. Затем он повернулся к коню и зашептал едва слышно, но я услышала всё до последнего слова: – Много дней мы скитались, мой верный друг. Если бы ты захотел – мы бы вернулись в наши ледяные леса, под своды радуг, к прозрачным водопадам и глубоким чёрным озёрам. Но ты решил иначе. Теперь я исполнил твою волю. Иди с миром и радостью, иди своей дорогой. Пусть твоя судьба свершится. Прощай! – хрипло закончил он, обнимая Грозного, и мне показалось, что конь что-то прошептал ему на ухо. Мужчина ушел так быстро, что я не успела попрощаться. Я была растеряна и не знала, что делать, но тут на выручку снова подоспел Маир. – Здорово! – сказал он. – Никогда не видел настоящего Аратского коня. Или человека, которому этот конь принадлежит. Что, собственно, удивительнее – конь или человек? – задумчиво произнес он. – А, неважно. Ты теперь на ногах! Пойдем! Мне не пришлось тянуть за верёвку: Грозный пошел за мной послушно, как собака. Его массивная морда лежала у меня на плече. Маир вел Баршана. Кажется, он был из тех людей, что принимают неожиданное со спокойной радостью, и это спасало меня от прокудливых тревожных мыслей. Правильно, – говорила я себе. Ты успеешь подумать над случившимся после, когда закончится бесценное стремительное мгновение, которое важно ощутить всем сердцем. Грозный дышал мне в лицо, осторожно переставляя копыта, и я чувствовала – еще чуть, и свяжет нас нечто такое, что уже не разорвешь… Это был узелок судьбы. Маир улыбался и смотрел на меня загадочно. Мы вернулись к привязи, где стояла его Кира. Кобыла обрадовалась, потянулась к парню. Однако, заметив Грозного, совсем по-девичьи смущенно опустила лиловые глаза в пелене рыжих ресниц. Баршан глянул на кобылу, притопнул сильным копытом, и заливисто заржал, привлекая к себе внимание. Кира осторожно ответила, поняв, что Грозный не собирается смотреть в ее сторону. Они обнюхались, и Баршан хотел было поиграть, но Маир строго глянул на него и слегка дернул за повод. – А ну цыц! Конь послушно остановился. Маир повернулся ко мне. – Ты без седла удержишься? С рюкзаком, да еще в платье… Я представила себе эту картину. Но ничего, былое вспоминалось нетрудно. В поместье я всегда ездила без седла, да и держалась только за гриву, а чаще и вовсе лишь ногами. – Да, думаю, удержусь. Только он очень высокий. – Я тебе помогу. Давай свою поклажу. – Он прицепил мой рюкзак к седлу Киры, и нерешительно приблизился. – Тебя подсадить? – Нет, я сама, Маир. Спасибо! – ответила я уверенно. Залезала же я на деревья куда повыше этого серого великана. Я ловко подтянулась на руках, устраиваясь на широкой, упругой спине, сжала коленями мощные бока. Сиделось на удивление приятно и спокойно. Грозный послушно ждал. Маир сел на рыжую, старательно пряча удивление, и как бы между прочим произнес: – Ну, поехали, что ли? Познакомлю тебя с братом. Мы ехали по широким городским улицам. Грозным Грозный был только по имени, а на деле оказался послушным, бережливым и понятливым конем. Он нес меня горделиво и мягко, лишь изредка недовольно высказываясь по какому-нибудь поводу. Маир поначалу беспокойно оглядывался на нас: не отстала ли, не шлепнулась? – потом перестал и снова начал улыбаться. Надо сказать, что несмотря на юный возраст и мальчишеский беззаботный характер он не был обделен женским вниманием. Я видела, как девушки смотрят на него – высокого, светлого лицом, прямо и грациозно сидящего на лошади – и отвечают на его широкую улыбку такими же лучезарными улыбками. Мне тоже доставалось внимания от мужчин. Один из них, продавец цветов, протянул мне прекрасный пахучий цветок, чем-то напоминавший нашу сирень, только на высоком стебле и ярко-голубой. Я взяла, конечно. – Благослови вас Небо, госпожа! – сказал он. – Спасибо! – ответила я. – Чего они так смотрят? – тихо спросила я Маира. – Ты красивая, вот и смотрят, – простодушно объяснил парень, и я густо покраснела. – Что здесь, красивых женщин мало? – пробормотала я смущенно. Мне претила такая заинтересованность со стороны противоположного пола. Был бы рядом капитан! Я представила Алеарда на могучем гнедом жеребце и затосковала. Одиночество нахлынуло вязкой холодной волной. Не было рядом Алеарда, и никто не мог подсказать, где его искать. Разве что спросить у Промежутка? Я решила, что непременно попытаюсь, как только снова окажусь в переходной реальности. Остаток пути я проехала с опущенной головой. Грозный сам остановился, когда остановилась Кира. Я спешилась, и к нам подскочил парнишка лет шестнадцати: странный, непохожий на других. Волосы у него были белыми, но не седыми, с яркими вкраплениями коричневых прядей. Тонкий острый нос слегка курносил, а глаза поражали своим жёлтым цветом. – Позвольте, госпожа! – он протянул руку, и я не сразу поняла, чего он хочет. Потом увидела – Маир отдал парнишке поводья, и до меня дошло, что он уведет лошадей на конюшню. Я погладила Грозного: – Не беспокойся! Конь посмотрел на меня почти насмешливо – чего беспокоиться-то? – и зафыркал, словно засмеялся. Он был очень разговорчивым. Я отдала веревку в руки подростка. Мы поднялись наверх по широкой зеленоватой лестнице. Она была каменной, с позолоченными перилами. Честно говоря, такой роскошный интерьер меня не впечатлил. Всего было чересчур много: дорогих драпировок, украшений, картин, хрустальных люстр и гобеленов, и затейливой лепнины на потолке… Пространство перенасытилось декором и раздулось до предела. Может, здесь так было принято? На третьем этаже нам пришлось идти в самый конец длинного светлого коридора.