– Чего вы спать людям не даете? – сказал парень до того недовольно и смешно, что я бы и сама поверила, что его подняли из теплой постели. – Мы должны осмотреть ваш номер, господин. Это приказ капитана стражи, – ответил голос за дверью. – А-а-а! – туповато отозвался Маир. – Ну сейчас, штаны надену… Он быстро и бесшумно подлетел ко мне. – Лезь в окно, дальше по карнизу и направо. Надеюсь, твоего коня не забрали. Встретимся у водяной мельницы. Будь осторожна, хорошо? Я кивнула и выскользнула в окно. Маир помог мне уцепиться за раму и посмотрел в глаза: – Удачи! Я услышала, как он открывает дверь, потом голос Лара: «Чего такое-то?». Я старалась двигаться быстрее и чуть не сверзилась. Хорошо, что вокруг было пустынно и темно: окна покоев выходили в сад. К тому времени, как стражники высунулись наружу, я уже спряталась за кустом. Я прокралась в конюшню и устроилась за ограждением на корточках, выжидая, пока уйдут назойливые воины. Всё происходило стремительно, и связать воедино события не составляло труда. Чего добивался Антуан де Флавий? Хотел заставить братьев молчать, заточив в замке их маму? И они уехали на самом деле не по причине того, что хотели быть свободными от его опеки, а потому, что искали поддержки хотя бы у кого-то? Но их было двое всего лишь, а он, как за стенами, за спинами десятков своих воинов… Чего стоил один только Грай – благородная, но все равно ищейка. Или неоднократно упоминаемые Ларом «синие мундиры»… Судя по всему, они представляли наибольшую опасность. Я понятия не имела, что делать, не знала, как помочь, но полагала, что вместе с братьями мы что-нибудь придумаем. Думать правильно, думать глубже, думать лучше! И вдруг меня кто-то тронул за плечо. От неожиданности я едва не заорала, но это был всего лишь подросток, ухаживающий за лошадьми. Глаза его поблескивали во тьме, светлые волосы странно шевелились на ветру, словно перья какой-то птицы… Я проморгалась. – Госпожа! – сказал он тихо. – Сюда, госпожа! Я увел вашего коня. Я осторожно пошла за ним. Мало ли? Однако этому малознакомому юному храбрецу хотелось верить, уж не знаю, почему. Может, по тем же причинам, по которым он помогал мне? Грозный и правда стоял возле воды – на самом берегу, под откосом. Я посмотрела на паренька: – Почему ты мне помогаешь? – Вы не такая, как все, госпожа. Не злая, – последовал странный ответ. К сожалению, расспрашивать его дальше у меня времени не было. Я улыбнулась. – Как тебя зовут? – Анут, госпожа. Я с юга. – А меня Фрэйа. Держи, Анут! – и я достала из рюкзака один из своих ножей. У меня их было всего два: большой и маленький, но оба превосходной работы Айвора. Он взял подарок сразу, без заминок. Желтые невиданные глаза, казалось, загорелись ещё ярче. – Спасибо, госпожа! – Нет, это тебе спасибо. Прощай! Я села на Грозного, и мы второй раз за день зашли в воду. Я не боялась промочить рюкзак – он был из водостойкой ткани и закрывался плотно. Мы плыли медленно и тихо, и конь прекрасно понимал, для чего мы это делаем, ему не приходилось подсказывать, его не надо было уговаривать. На том берегу домов хватало, и люди глядели на меня как на чудную. Не в первый раз, и, очевидно, не в последний. Нужно привыкать. Я поехала к воротам, но на выезде увидела вооруженную охрану. Уйма дюжих мужиков в кольчугах и при луках. И, похоже, что их только-только собрали, потому как сгрудились они бестолково, ещё не успев занять выгодных позиций. Нетрудно было догадаться, что они ждали меня. Неужели вся эта суматоха началась из-за прихоти сдуревшего от власти мужика? Мне пришлось вернуться в воду, но дальше, за поворотом, течение было куда более стремительным. Я заволновалась, но, как выяснилось, зря. Грозный течения не боялся. Он плавал, как пробка. Гораздо лучше других лошадей. Казалось, что перекаты и торчащие из воды коряги его нисколько не беспокоят. Нас изрядно снесло в сторону, но мы все же выбрались на берег вдали от города. Целыми и невредимыми. К мельнице я подъехала осторожно и, оглядевшись, затаилась под сваями. Сидеть там было неуютно: холодно и мокро. Грозный тыкался мне в плечо носом, трогал губами уши. Я гладила его, смотрела в темные лошадиные глаза и знала, что он понимает, зачем мы здесь. Сидеть нам пришлось долго, или мне так показалось. Я вздрагивала от каждого звука, таращилась в темноту и умоляла братьев поторопиться. В голову уже начинали лезть не самые приятные мысли, когда вдалеке послышались шаги. Я различила высокую фигуру Маира. Он шёл странно, неуклюже, словно ноги держали его некрепко. Я тут же вышла из своего укрытия. – Слава Богам! – и он обнял меня. – А где Лар? Парень был растрепанный, рубашка не заправлена, ноги босые, и правую руку он прижимал к телу, словно ему было трудно ей шевелить. – Они его забрали, – ответил Маир глухо, – люди де Флавия во главе с Граем. Брат убедил меня, что лучше он окажется в их лапах один, чем мы с ним на пару. Так, по крайней мере, есть шанс, что я смогу… то есть мы с тобой сможем помочь ему. И нашей матери. – Вот именно: мы. Тебе досталось? Что-то болит? Он покачал головой. – Неудачно шлепнулся, только и всего. Пустяковые синяки и ссадины. Я ещё раз оглядела парня – кажется, он и правда серьезно не пострадал. Маир через силу улыбнулся. – Ты мне сейчас маму напомнила. Когда я что-то разбивал, она точно так смотрела на меня… Я сжала его руку. – Что делать будем? – Для начала уйдем отсюда, да поскорее. Ты вся мокрая, не помешает развести костер. Знаю я там, в лесу, укромное место. Мы сели на Грозного: он уместил бы и трех немаленьких мужиков, что уж говорить про нас. – Нужно раздобыть где-то вещи, – говорил Маир, пока мы ехали. – В гостиницу возвращаться опасно. Босиком оно и приятно вроде, но по лесу не побегаешь, да и в городе косо смотреть будут. Хорошо бы купить, но деньги остались в номере. А у тебя, конечно, не найдется в рюкзаке лишней пары обуви на мужскую ногу, – усмехнувшись, произнес он. – Мои ботинки на тебя вряд ли налезут, – ответила я, улыбаясь. – А если обменять что-нибудь из моих вещей? – Это как-то… хм… Не знаю, не хочется лишать тебя… – пробормотал парень. – Да ладно, это всего лишь вещи! Что у меня там есть? – задумалась я. – Вот незадача, и менять-то нечего! Кому нужна моя одежда или, скажем, сушёные грибы? Правда, можно меч обменять. – У тебя есть меч? – Да. – О! Можно взглянуть? Я, конечно, достала, и Маир долго, со знанием дела изучал клинок. Несмотря на то, что его не обучали воинским премудростям, в оружии он явно разбирался. – И не вздумай, – наконец вынес он вердикт. – Я лучше босиком и совсем без штанов буду ходить, чем дам тебе обменивать этот меч. Придумаем что-нибудь другое, ладно? – Маир, слушай… А что, если нам кто-нибудь поможет? – Это кто же, например? – Например, Анут. Подросток, который следит за лошадьми. Он помог мне, когда я ушла от вас. – Да? Это идея, но его не пустят наверх, к комнатам. Тем более что сейчас в городе охраны до фига и больше. – Не вариант, – вздохнула я. – Знаешь, Фрэйа, вообще-то знаю я одного человека, – неуверенно произнес Маир. – Правда, к нему без нужды лучше не соваться, но выбора у нас нет. Его зовут Огляд, он охотник. Он живет на окраине леса, за холмами. Он давний друг моего отца, но об этом мало кто знает. Поедем к нему – нам нечего терять. – А что с ним не так, Маир? Почему это крайний вариант? – Потому что он колдун, Фрэйа. Одно неверное слово – и превратишься в лошадиную… В общем, сложный человек со сложной судьбой. – Поверь, Маир, никто не может человека против его воли превратить в лошадиную какашку! – сказала я, улыбнувшись. – Наверное, в вашем мире не может, – ответил мне парень, – но у нас, Фрэйа, колдунов боятся даже законники. – Так он плохой человек? – Не плохой. Могущественный. – И зачем ему причинять нам вред, тем более если он тебя знает? Зачем тратить драгоценные силы? – А кто его знает – зачем? – отозвался парень. – Наслышан я всякого, от отца в том числе… Но мы уже едем туда, так что держись крепче. Ты выдержишь без тепла еще немного? – Я зимой в проруби плаваю. Голышом, – сказала я, и Маир обернулся. – Ну, Фрэйа, ты даешь! Мне подумать о таком страшно, хотя я и не мерзляк. – Это дело привычки и внутреннего состояния. Я тоже, бывает, мерзну. Грозный прибавил шаг. Ему не нужно было ни о чем говорить. Размашистой, широкой рысью он стелился над землёй с той лёгкостью, что замечаешь порой у облаков, похожих на стада лошадей. Я думала о Маире и переживала о предстоящем деле. Парень иногда едва ощутимо вздыхал. Чувствовалось, что он всё ещё сомневается в том, чтобы впутывать меня в это дело. Я решила его отвлечь. – А почему ты называешь Лара сундуком? Маир тихо рассмеялся. – Давняя история. Видишь ли, Лар – любитель играть в прятки. А ещё он обожает старые вещи, дышащие временем и силой. И всегда складывает свои многочисленные находки в любимый сундук с изображением драконов-хранителей. Ну, и в детстве он чаще всего прятался в сундуках… Я рассмеялась. – А он тебя как зовёт? – Занудой, – отозвался Маир.