Так мало времени осталось до момента, когда я вновь увижу Киру. Так мало, но почему тогда оно так тянется? Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Кожа тут же покрылась мурашками, ладони вспотели. Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Успокоиться. Все идет, как ты задумала. Еще один день... Странно, что Альрик решил соблюсти приличия и проложить портал к порогу, а не прямо в квартиру в прошлый раз. Но когда я открыла дверь, обнаружила там вовсе не Альрика. На пороге квартиры Глеба стоял Андрей. Когда я открыла, он с шумом выдохнул. – Никогда не думал, что скажу это, но я не рад, что ты одна из нас, – выдал он вместо приветствия. – Поверь, я огорчена больше, – парировала я и улыбнулась. – Но это ненадолго – планирую сегодня же избавиться от этой ноши. – Ну да, совет. Ты готова? Я отведу тебя. – Разве ты умеешь творить порталы? – удивилась я. – Я – нет, это Альрик у нас специалист. Совет будет в Липецке. И да, Полина... – Он на секунду замялся. – После этого лучше как можно быстрее покинуть город – тебя будут искать. Никто не обрадуется тому, что ты отказалась от благодати. Некоторые даже оскорбятся. На крючок тебя Альрик взять не даст, но многие запомнили твое лицо. Я сглотнула. Да уж, проблемы только растут. Но сейчас нужно постараться забыть о пугающей будущности. Подумаю завтра. Сегодня главное совет и Кира. А вопрос с охотниками отложим на потом. Главное – последовательность. Я вернулась в квартиру за курткой. На улице резко похолодало, и пошел дождь. Как жаль, что пока я охотник, не чувствую поддержки защитника – она мне сейчас ой как пригодилась бы. Из зеркала на меня смотрела растрепанная девица со впалыми щеками и огромными распахнутыми глазами. Они лихорадочно блестели и, казалось, жили отдельной жизни. Глаза охотницы... В кого я превратилась? Нет, не время размышлять. Ну же, Полина, сегодня ты узнаешь, где Кира. Я глубоко вдохнула. Готова. Будь что будет – переживу все. Выживу. Решительно шагнула к выходу, но остановилась... На цыпочках вернулась в комнату. Глеб все так же спал, закинув правую руку за голову. На лоб упала непослушная темная прядь. Грудь ритмично двигалась в такт дыханию. У меня внутри шевельнулась нежность, растеклась теплом по венам и отдалась пощипыванием в глазах. Он всегда рядом – даже когда считает, что я поступаю по-идиотски. Мой лучший друг. Я погладила его по волосам, очень аккуратно, чтобы не разбудить. Но он все равно проснулся. Раскрыл глаза, и на мгновение в них мелькнул ужас. Я отодвинулась. – Извини. – Ничего. – Голос хриплый, напряженный. – Уходишь? – Пора, – кивнула. – Сделай их, Полевая! – Уезжай домой. После совета охотники выйдут в город – искать меня. В Липецке будет чертово нашествие древних. – А как же ты? – В синих глазах мелькнула неприкрытая тревога. – Справлюсь. Я не для того прошла через ад, чтобы меня убил какой-то недоделанный охотник. – Хорошо. Глеб нахмурился. Отвел взгляд. А потом провел по моим волосам, притянул к себе и поцеловал. Прямо в губы. Не так, как целуются влюбленные, но и не невинно. Отстранился. – Фига се! – выдохнул. – И так всегда? – Ненадолго, – уверила я. – Сегодня я снова стану прежней. Злиться на друга не хотелось совсем. В моей жизни мало нормального, в жизни Глеба тоже. Иногда мы просто идем на поводу у слабостей, и как раз это делает нас людьми. Именно это отличает нас от таких охотников, как Бен. Я порывисто обняла Глеба и покинула квартиру. На улице было мокро. Лужи наполнялись дождевой водой, пузырились и ширились. В воздухе пахло прибитой пылью и озоном. Капли шелестели по тусклым от летней жары листьям, стекали по битумным крышам офисных пристроек, стелились по земле, вырываясь потоками из сточных труб. Андрей раскрыл зонт у нас над головами, и я инстинктивно взяла его под руку. Никогда не жалела, что не дала тогда Владу убить его, а сегодня была невообразимо рада этому – поддержка, пусть только по пути к совету, была мне сейчас нужна. Его «Девятка» стояла у соседнего подъезда. Вишневая – как в популярной песне девяностых. Только усевшись на переднее сиденье рядом с водителем, я поняла, насколько мне страшно. Совет древних и я одна. Что им какая-то выскочка, хоть и сольвейг? Проглотят и не подавятся! А мне бы уверенности – хоть немного, чтобы пережить этот день. Вон Влад всегда уверен – надо бы взять у него пару уроков. Если выживу. – Волнуешься? – мягко спросил Андрей, выруливая на главную дорогу. Дворники методично стирали с лобового стекла дождевые капли, но они снова усеивали его липкими точками. Точки деформировались под воздействием ветра и растекались по гладкой поверхности. Машин на дороге было мало, прохожих на тротуарах – еще меньше. Дождливый осенний вечер не особо располагает к прогулкам. – Хочу побыстрее со всем покончить. Вернуться домой с Кирой. – Осторожнее с Альриком, Поля, – серьезно сказал Андрей. – За его деланной приветливостью всегда скрывается расчет. – Альрику сольвейги интересны как вид, – безразлично ответила я. – Но только от него зависит, увижу ли я дочь. Так что у меня нет выбора. – Последний хищный, которого он... изучал, умер в муках от потери кена. Альрика волновало, сможет ли зверь выжить, если охотник порвет его жилу не полностью. Я поежилась от непроизвольных мурашек. – Ситуация в кругу охотников острее, чем может показаться, – продолжал Андрей. – Остальные Первозданные не одобряют методов Альрика – они ценят тот уклад, который существовал веками. Тот, что назначили боги, когда прислали Хаука. Но Альрик утверждает, что хищные не так слабы, как кажется на первый взгляд. И такие, как ты и Влад Вермунд, только доказывают это. – Что ты хочешь сказать? – нахмурилась я. – Альрик ищет пути контролировать это, Поля. В рядах охотников разлад, и Сар думает, это не принесет мира ни нам, ни вам. – Сар считает вашу сущность благодатью, – фыркнула я. – Альрик считает ее средством для достижения власти. – Если он вернет мне дочь, плевать на его принципы! – взорвалась я. Громко выдохнула, стараясь унять дрожь в руках. – Я устала. Хочу домой. Принять теплую ванну с солью и выспаться. Хотя бы пару дней не думать о плохом, а просто наслаждаться. Я – мать, и у меня отняли самое сокровенное – ребенка. Думаешь, сейчас мне до политики? Я резала вены, чтобы вернуть Киру, и не отступлю. И если Альрику нужно изучить меня при этом – пусть. Мне не жалко. И я не боюсь его, потому что мне просто нечего больше терять. Андрей молчал и сосредоточено вел машину. Я отвернулась к окну. Мимо проносились неоновые вывески, яркие витрины ночных магазинов и редкие прохожие с разноцветными зонтами. Мир людей... Реальный и такой далекий. Стабильный и непостижимый. Для меня гораздо привычнее другой – с солоноватым привкусом крови, пропахший смертью и опасностями, но близкий и родной. Как я не понимала этого раньше? Я – атли, и горжусь этим! Андрей припарковался у двухэтажного здания в центре, недалеко от мэрии. Отделанное светло-зеленой штукатуркой, оно было ограждено невысоким кованым забором. Ворота, к слову оказались распахнутыми настежь. К дверям вели выложенная розовой плиткой аккуратная дорожка, по левую сторону от которой раскинулась цветастая клумба, где соседствовали разноцветные петуньи, высокие белые розы и пушистые бархатцы. Дождь кончился, воздух был свежим и прохладным, но не зябким. Андрей открыл мне дверцу и галантно помог выбраться. Затем взял под локоть и повел к массивной железной двери с коваными узорами – под стать тем, что красовались на воротах. Древние руны соединялись с неизвестными мне символами, образуя некое подобие картины из слов. – Присяга охотника, – шепнул мне на ухо Андрей и распахнул дверь. – Каждый ясновидец произносит ее после испытаний. Мы пересекли широкий холл с высокими потолками и обшитыми деревом стенами. Наши шаги отдавались гулким эхом и сопровождали нас до широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж. Андрей сопроводил меня по витиеватым коридорам и подвел еще к одной двери – на этот раз деревянной и двустворчатой. Резные ручки плавно перетекали в полотно, исписанное вязью из символов, подобных тем, что были на входе. – Дальше мне нельзя, – сказал молодой охотник и отступил на шаг. – Там место лишь для древних и для тебя. – Он посмотрел ободряюще. – Удачи, Полина. – Она мне пригодится, – прошептала я и потянула ручку на себя. Передо мной раскинулся огромных размеров зал. Он занимал по площади по меньшей мере половину второго этажа, а то и больше. У противоположной стены в виде огромного постамента располагались два ряда кресел. Четыре сиденья с высокими спинками – для Первозданных. Нижний же ярус, поскромнее, предназначался для древних. Перед постаментом на красном пятне ковра одиноким островком притаилась трибуна – видимо, для меня или еще какого провинившегося охотника. Слева, напротив стены с огромными – почти до потолка – окнами, украшенными сизыми шторами возвышалось нечто ужасающее. Деревянная перекладина с кольцами в нескольких местах и протянутыми сквозь них веревками, натяжение которых регулировалось колесиками сбоку. Слева – широкая лавка, утыканная шипами, и огромный пресс над ней, который опускался и поднимался с помощью массивного винтового крана. Да это же чертовы приспособления для пыток! Я сглотнула. Перевела взгляд на заседающих и встретилась глазами с Альриком. Первозданный щурился, а уголки губ были тронуты легкой улыбкой. Ну конечно, ему весьма интересно, как я справлюсь с советом охотников – молодая зверушка, которая не желает жить среди них. Что ж, не буду разочаровывать древнего. Я вздернула подбородок и гордо продефилировала к красному пятну. Поверхность трибуны неприятно холодила ладони, усиливая и без того непрекращающуюся дрожь. Сердце колотилось под подбородком, а на меня смотрели двадцать четыре пары глаз – четыре Первозданных и двадцать охотников. Древних. – Сегодня мы собрали совет древних, чтобы рассмотреть прошение молодой охотницы, – безэмоционально изрек Сар, не удостоив меня взглядом. – Прошение было совершено по форме, и его поддержал один из нас – он махнул рукой в сторону Альрика. Альрику, казалось, было абсолютно все равно. Он улыбнулся, деланно кивнул Сару, выказывая почтение, и встал. Одетый в черный пиджак с воротником-стойкой, застегнутый на все пуговицы, Первозданный разительно отличался от того слегка легкомысленного человека, который вчера невиданным образом появился в квартире Глеба. Сейчас он выглядел серьезным и сильным. Достаточно серьезным, чтобы понять, насколько опасно ввязываться в противостояние с остальными Первозданными. И достаточно сильным, чтобы наплевать на риск. – Перед нами женщина, пропустившая через жилу девять нали, – сказал он спокойно, и его приятный тенор растекся по огромному и пугающему залу звенящим эхом. – Одно только это достойно восхищения. И боги восхитились – они ниспослали ей благодать. Альрик сделал паузу, и мне показалось, десятки глаз готовы были прожечь во мне дыру. Но вспомнились почему-то яркие – карие с красными прожилками – дерзкие глаза охотника, которому плевать на мою «благодать». Уверена, для всех них я была чужой – лазутчиком, проникнувшим в святая святых. И мой отказ от этой самой благодати – тому подтверждение. – Но мы не можем заставить зверя любить то, что любим мы сами. Не имеем права насиловать волю и должны уважать свободу выбора. Посему предлагаю удовлетворить прошение молодой охотницы и вернуть ей то, что она потеряла. – Он обвел взглядом присутствующих и драматично добавил: – Дочь. Ведь что может быть важнее для матери, чем собственный ребенок?