Идея по нынешним временам — так… Нужно уметь просчитать экономический выхлоп от неё, понимать юридические формальности патентного дела, технологичность процесса… Так-то даже автомат Калашникова можно сделать в девятнадцатом веке. Другое дело, стоить он будет! Полезной литературы, не вызубренной наизусть, у него не осталось. В лагере с этим также глухо, большая часть офицеров, из книг держала разве что Библию или какой-нибудь молитвенник. В лучшем случае — томик поэзии или душещипательный роман. Ну и как вариант — порнографические открытки. Оставалось только сидеть под навесом на раскладном парусиновом стуле, читать старую прессу и время от времени окидывать взглядом полководца фронт работ. — Российская Империя декларировала свой нейтралитет в войне между законным правительством Севера и мятежниками Конфедерации, — прочёл он вслух зацепившие его чем-то корявые строки с претензиями на изысканность, смешными для глубоко провинциальной газеты. Алекс, не веря глазам, ещё раз перечитал заметку, в которой как о свершившемся и всем известном факте писали, что Россия отошла в сторону, больше не поддерживая Север в Гражданской Войне. Обиженный этим автор статьи весьма едко прошёлся по России, её внешней политике и императорской семье. К критике Родины попаданец отнёсся равнодушно, императорскую семью он и сам не уважал, да и на мнение не слишком грамотного писаки плевать. — Стоп-стоп-стоп! — По въевшейся студенческой привычке, особо сложную информацию он проговаривал вслух, — что же меня зацепило? Так… "… циркулирующие в Петербурге слухи, сообщённые в письме нашему корреспонденту, говорят якобы о том, что на императора оказали давление некие добровольцы, воюющие в священной для нас войне как на стороне законного правительства в Вашингтоне, так и со стороны мятежников. Источники сообщают, что якобы эти добровольцы возмущены Бесчеловечнойтактикой Выжженной земли, использующейся нашими войсками, а с недавних пор ставшей основной для генерала Шермана. Разумеется, сии пасквили можно считать бредом: всем нам понятно, что войны ведутся самыми жестокими методами, и что тактика Выжженной земли, несмотря на кажущуюся жестокость, скорее милосердна. Да-да, дорогие читатели — милосердна! Наше излишне рыцарское поведение только затягивало войну, на которой гибли люди. Войну, от которой страдает экономика обеих сторон… А кажущаяся жестокость бьёт по экономике мятежников, сокращая тем самым длительность боевых действий. Так что как бы странно это не звучало, но генерал Шерман предложил свою тактику из человеколюбия. Так что данные слухи, распускаемые нашими недоброжелателями, для Российской Империи скорее повод выйти из конфликта. Добровольцы же скорее всего представлены небезызвестным Френсисом Пикенсом и его сторонниками. Как ни печально это говорить, но наши недавние союзники оказались нестойкими, неготовыми идти до конца. Давление Англии и Франции, формально поддерживающих мятежников, все-таки подействовало на Русского Медведя. Не будем обвинять Россию в трусости, но что её император поддался экономическому и политическому давлению соседей, нет ничего необычного. В придворных кругах России издавна сильны как англофильские, так и профранцузские партии. Увы нам, они победили… Впрочем, дорогие читатели, не стоит расстраиваться — наши отважные солдаты уже громят войска мятежников в самом сердце так называемой Конфедерации, обстреливая Атланту. Русский император, отступив в шаге от победы, теряет лицо и лишается политических и экономических дивидендов. Я навскидку могу назвать несколько предпринимателей из числа моих друзей, которые с большим разочарованием встретили эту капитуляцию России. Да-да, капитуляцию! В Большой Политике они капитулировали перед объединённым нажимом Англии и Франции, что не может не сказать на политическом авторитете русского императора. В экономическом же… как я уже писал выше, наши предприниматели встретили это известие весьма разочарованно, а ведь у многих из них имелись большие планы на совместный бизнес с союзниками! Теперь же большая часть этих планов так и останется на бумагах: вряд ли почтенные предприниматели захотят иметь дело со страной, где так легко нарушают союзнические обязательства." Слабые места в статье Алекс видел хорошо и при желании мог бы потыкать носом корреспондента, только вот зачем? Хотя… окинув взглядом работающих подчинённых, он вздохнул и начал составлять в уме тезисы, разбивающие писаку в пух и прах. А затем поддерживающие… ну нечего же делать! Всех развлечений — сидеть на солнце под навесом и время от времени заниматься простейшими (для него!) тригонометрическими вычислениями или решать настолько же простейшие задачки из области физики. Ещё раз глаза в заметку… чем-то она его не отпускала. Вот оно! Пусть историю САСШ-США Алекс знал достаточно поверхностно, но ключевые моменты всё-таки знал. И одним из таких моментов стала безоговорочная поддержка Севера Российской Империей! Лет двадцать после этого между САШС и Россией сохранялись весьма тёплые отношения. А ныне так вот… — История всё-таки знает сослагательные наклонения! * * * Настроение скверное и Алекс его не скрывал. — Предчувствие? — Переспросил Ле Труа и задумался, — а знаешь… подстрахуйся, пожалуй. Взяв взвод, Фокадан отправился на рекогносцировку к Персиковому ручью. По неведомой причине название буквально резало мозг, и он никак не мог понять — опять всплывают какие-то обрывочные сведения из будущего или просто дурное настроение? Персиковый ручей полностью оправдывает своё название, местечко прямо-таки идиллическое. Заросли диких персиков, обилие птиц и мелкой живности. Очень живописно — самое то, чтобы поставить здесь домик и жить в глуши с семьёй, наслаждаясь сельской идиллией. — Чертовщина! — Ругнулся Алекс, — Рональд, дай-ка свою карту! Родич, которого попаданец натаскивал на штабного, протянул карту. Сверили… — Руки оторвать и в жопу вставить, — в сердцах высказался майор о составителях карт, — на несколько миль промахнулись, это надо же умудриться! Карта оказалась неточной, и если бы не паранойя попаданца, поехавшего лично проверять местность, оборона северян зияла бы дырами. Сделав кроки местности, Алекс вернулся и доложил полковнику о результатах поездки. В чертежи внесли необходимые планы, и бригада приступила к строительству укреплений. Всего через два дня, вечером двадцать пятого июля, Шерман двинул свои войска на противника. Кельтика в наступлении участвовала, но на второстепенных рубежах, готовая поддержать удачную атаку пехотинцев и начать закапываться на захваченных позициях. Алекс, ещё плохо оправившийся от болезни, в наступлении участвовал вовсе уж формально, труся позади бригады на смирной лошадке, вместе с повозками медиков и полевой кухней. Кухня, к слову, производилась по чертежам, переданным Турчаниновым. До вечера прошли всего несколько миль, после чего начали окапываться. Впереди гремели выстрелы и войска вели вялый ночной бой, но у Кельтики своя битва — строительство укрепления, с учётом переменного военного счастья. Работы закончились далеко за полночь, при свете костров. Утром встали ранёшенько, буквально с первыми лучами солнца. Кельты присаживались завтракать, зевая и протирая глаза. Такие же не выспавшиеся, шатались по лагерю и офицеры. Пусть они не работали мотыгой, киркой и лопатой, зато бегать и проверять в потёмках — всё ли сделано правильно, оказалось той ещё задачей… А после — работа над чертежами, штабными бумагами, проверка часовых. Старшие офицеры в итоге и вовсе не ложились. — Держи, — Фред сунул другу здоровенную металлическую кружку с крепчайшим кофе и примостился на бревне рядом, отчаянно зевая и наблюдая за сороконожкой, путешествующей по сапогу. Особых разносолов на завтрак нет, но под кофе и галеты с солониной нормально проскочили в желудок. Наскоро почистив зубы, Алекс вооружился по полной, взяв не только Спенсер, но и два револьвера. Поколебавшись, в голенище разношенного сапога засунул дерринджер. — Мы как раз на стыке между Скофилдом и Томасом получаемся, — нехотя разъяснил он своё поведение офицерам, — они в последнее время едва ли не ядом друг в друга плюются. Мало ли… Дальнейших аргументов приводить не стал, и так ясно, что желание подставить ближнего или не придти ему на помощь может перевесить воинский долг хотя бы в подсознании. Глядя на него, вооружились и другие офицеры, а за ними и солдаты стали серьёзней относиться к обязанностям, не надеясь на другие части. Предчувствиям Фокадана кельты доверяли, чем тот иногда пользовался. Раздался резкий звук горна, игравшего тревогу, и бригада моментально выстроилась в боевой порядок, заняв места в укреплениях. Кавалерию Конфедератов встретили частым ружейным огнём. Потеряв около двухсот человек, та отошла. Сходу взять пусть и хиленькие, но укрепления, не вышло. — Доложить о потерях! — Десять раненых ровно! — Донеслось несколько минут спустя. Ле Труа крякнул довольно и подкрутил усы. Понятно, что кавалерия против засевшей в укреплениях пехоты ничего не может поделать, но чтоб и вовсе без потерь!? Недаром гонял бригаду, ох недаром… Но расслабляться рано, южане быстро перегруппировались, подтянули пехоту и лёгкую полевую артиллерию, после чего начался совершенно бешеный обстрел. Противника до двадцати тысяч по прикидкам Алекса, так что Кельтику спасает только более скорострельное оружие — у большинства конфедератов дульнозарядные Энфильды, и они не могли вести огонь столь же часто. Ле Труа господствует на переднем крае, оказываясь в нужном месте в нужное время. Фокадан командует резервом, выделяя в нужное время подкрепление. Южане напирают, то и дело пытаясь перейти в штыки. Время, время… выбей они сейчас бригаду с занимаемых позиций, и части Конфедерации могут рассечь северян надвое, пойдя по тылам. Алекс впервые участвует в такой крупной битве, и как назло, в этот раз никакого отрешения нет, действительность вокруг выглядела не виртуальной, а вполне взаправдашней. С грязью, кровищей, убитыми солдатами. — Раненых в тыл, — коротко скомандовал он сквозь зубы, — да пусть кто может, начнут охапки веток рубить, да одеяла скатывать. Какая-никакая, а защита от пуль. — Отступать будем? — Нервно переспросил вестовой из дальних родичей. — Если в ближайшее время помощь не придёт, то нас выбьют с этих укреплений. Благо, есть ещё и старые, дойти бы до них. Родич закивал и умчался. — Роте Келсо выдвинуться на левый фланг, — скомандовал майор, глядя на сражение в подзорную трубу, — живее! Рядом упал ядро, шипя фитилём, один из вестовых тут же потушил его. Алекс даже не обратил на это внимание, он весь на переднем крае. Долетавшие ядра и пули из дальнобойных Энфильдов воспринимались как докука. Вот там, впереди, опасно… а здесь так… тыл. Потери бригады начали нарастать, число убитых перевалило за сотню. Поначалу большая часть потерь кельтов была от вражеской артиллерии, но укрепления всё больше и больше превращаются в ничто, и вот уже пули южан находят свои цели. — Готовь щиты, — рявкнул он, и солдаты, бывшие с ним в резерве, начали растаскивать их на передний край, а вестовой побежал докладывать полковнику о задумке. Пятнадцать минут спустя кельты начали отступать с переднего края, прикрываясь щитами из веток, скрученных одеял и палаток. Защита довольно сомнительная, но… работала! Не слишком хорошо, к сожалению… она позволила отступить в порядке, огрызаясь выстрелами на попытки южан перейти в атаку. Мимо, перекинув импровизированные щиты за спины, тяжело пробежали солдаты из передовых частей бригады. Резерв остался прикрывать их наступление. Попаданец тяжело сцепил зубы и побледнел. Страшно до жути! От поспешного бегства останавливал даже не воинский долг или долг перед людьми, которые считают его вождём, а здравый смысл. От кавалерии не убежишь! В левой руке зажата верёвка, скручивающая его собственную палатку вместе с кое-каким барахлом, стоящую перед Алексом для защиты от пуль. В правой — винтовка. — Пали! — Орёт он, — залпом! Передние ряды конницы падают, страшно ржут умирающие и покалеченные кони, орут люди, свистят пули… — Залп! Атаку конфедератов всё-таки остановили, но… только потому, что это кавалерия. Пойди в атаку пехота, для которой сырая и достаточно пересечённая местность не является серьёзной проблемой, тут-то бы им и конец… Но случилось так, как случилось, Кельтика сумела отступить до старых позиций, укреплённых куда как лучше.