– Вы сказали, будто я утратила любые понятия о приличиях, – ответила Шарлотта. – А разве нет? – парировала старуха. – Как я могла изменить свое мнение по этому поводу? Шарлотта улыбнулась. – Раньше вы говорили, что его у меня не было с самого начала. – И ты позволяешь ей оскорблять меня? – грозно спросила старуха у Эмили. – Бабушка, по-моему, если кто-то и может оскорбиться, так только Шарлотта, – заметила Эмили. Впрочем, на губах у нее подрагивала улыбка, и ей стоило немалых трудов ее прятать. Старуха недовольно фыркнула. – Если ее кто-то оскорбил, то она сама на это напросилась. Кстати, а кто ее оскорбил? Она связалась с человеком гораздо ниже ее по положению. Боюсь, это предел ее мечтаний. Это надо же, выйти замуж за какого-то там полицейского! Я всегда говорила, что это добром не кончится! Кстати, и тебе тоже, но разве ты меня слушала? Нет, конечно! А теперь сама видишь, к чему это привело? Может, ты и ждешь от Эмили какой-то помощи, на меня можешь даже не рассчитывать! Шарлотта расхохоталась. Спустя миг к ней присоединилась сестра. Старуха никак не могла понять причину их смеха, хотя и не собиралась в этом признаваться. Пару мгновений она размышляла о том, что ей делать, а затем, решив, что ей нечего терять, тоже рассмеялась. Это был странный, скрежещущий смех, какого Эмили, в чьем доме она жила, не слышала от нее вот уже много лет. Когда смех утих, старуха посидела с ними еще минут десять, а затем – хотя ее и мучило любопытство и ей страшно хотелось узнать, что привело сюда Шарлотту, – она заставила себя подняться с кресла и, стуча палкой, вышла. Было понятно, что ей никто не намерен ничего рассказывать, она же не собиралась терять свое достоинство и нисходить до расспросов. Как только дверь за ней закрылась, Эмили подалась вперед. – Итак? – спросила она. – Что это за обыденная проблема? – У Грейси есть подруга, Тильда Гарви, – начала Шарлотта. – Ее брат, Мартин, служит лакеем у Стивена Гаррика, на Торрингтон-Сквер. Тильда и Мартин очень близки, потому что рано лишились родителей. Ей было шесть, ему восемь, когда те умерли. – Вот как? – Эмили сделала большие глаза. – Мартина никто не видел вот уже четыре дня, и, по словам дворецкого Гарриков, он больше не живет в их доме. Однако он не сказал Тильде, куда ушел Мартин и почему. – Пропавший лакей? – безразличным тоном уточнила Эмили. – Пропавший брат, – поправила ее Шарлотта. – Не менее важно, чем просто его отсутствие, то, что оно совпало с днем рождения Тильды, с которым он раньше никогда не забывал ее поздравить. Если он потерял работу, а значит, и крышу над головой, даже при весьма щекотливых обстоятельствах, наверняка он мог бы сообщить ей, где он теперь находится. – Ты что-то подозреваешь? – нахмурилась Эмили. – Гаррики доложили в полицию о его исчезновении? – Не знаю, – нетерпеливо ответила Шарлотта. – Я ведь не могу пойти в ближайший участок и спросить. Но даже если и доложили, то почему не сказали об этом Тильде? Вдруг ей было известно, где он? – Да, это было бы разумно, – согласилась Эмили. – Увы, людям, даже вполне разумным, подчас недостает ума. У некоторых и вообще отсутствует даже намек на здравый смысл. Какие здесь возможны объяснения? – Она взялась загибать пальцы. – Его уволили за нечестность? Он сбежал с женщиной, какой-нибудь горничной из другого дома? Он сбежал с чьей-то дочерью или, хуже, с чьей-то женой? Или девицей легкого поведения? – Она принялась загибать пальцы на другой руке. – Он в долгах и прячется от заимодавцев? Или с ним что-то случилось, например, на него напали и он лежит где-нибудь мертвый, но неопознанный? Шарлотта уже перебрала в голове возможные ответы на эти вопросы, и больше всего ее беспокоил последний. – Да, я знаю, – тихо сказала она. – Хотелось бы выяснить, что из этого правда. Ради Тильды и… ради Грейси. Мне кажется, она даже поссорилась с инспектором Телманом, потому что тот сказал, что это не полицейский случай и он не намерен им заниматься. – С инспектором? О да! – Лицо Эмили оживилось, светясь неподдельным интересом. – Как там их роман? Как по-твоему, она смягчится и выйдет за него замуж? И что ты будешь без нее делать? Станешь искать хорошую, вышколенную горничную? Или снова возьмешь в дом ребенка? Неужели ты решишься? Или все-таки нет? – Я не в курсе ее планов, – со вздохом ответила Шарлотта. – Я думаю… я надеюсь, потому что он ее любит и, похоже, сам начинает это осознавать, хотя и упрямится. И да, я понятия не имею, что буду делать без нее. Пока я стараюсь об этом не думать. С меня пока хватит тех передряг, что уже случились. Сочувствие Эмили было мгновенным и искренним. – Прекрасно тебя понимаю, – сказала сестра. – Как жаль! И как хорошо было в старые добрые дни, когда мы помогали Томасу расследовать его случаи! Шарлотта больно прикусила губу – частично для того, чтобы скрыть улыбку, частично – чтобы не дать воспоминаниям унести ее в прошлое. – Хотелось бы выяснить как можно больше про Стивена Гаррика, – твердо сказала она. – Чтобы или косвенно узнать, что же произошло с Мартином Гарви, или при необходимости расспросить его. – Я помогу тебе, – заявила Эмили без колебаний. – А что ты хотела бы узнать про Гарриков? – Ничего. Только где они живут, да и это лишь приблизительно. Эмили поднялась с кресла. – Тогда давай начнем прямо сейчас. – Она окинула сестру придирчивым взглядом с головы до ног и в целом осталась довольна. – Ты и так сегодня одета для визита. Тебе только требуется шляпка помоднее. Могу одолжить тебе мою. Я буду готова через пятнадцать минут, – добавила Эмили и задумалась. – Нет, пожалуй, через полчаса. На самом деле они покинули дом Эмили через час – как и положено, в экипаже – и первым делом направились к одной старой знакомой, которой можно было без опаски задать кое-какие вопросы. *** – Нет, он не женат, – серьезно ответила миссис Эдсел, приятная, хотя и весьма заурядной наружности женщина, самой броской чертой которой было живое выражение лица и совершенно безвкусные серьги. – Кто-то из ваших знакомых имеет на него виды? – Похоже, что да, – не моргнув глазом, солгала Эмили. Впрочем, для нее это не было чем-то новым и неожиданным. – Или ей лучше не питать никаких надежд? – Думаю, Гаррик человек состоятельный. – Миссис Эдсел подалась вперед. На ее лице читался неподдельный интерес. Сплетни были ее пищей, но при этом она искренне хотела помочь. – Очень хорошая семья. Его отец, Фердинанд Гаррик, в высшей степени влиятельная фигура. Прекрасный послужной список в армии, по словам моего мужа. – Тогда почему его сын не может быть завидным женихом? – с невинным видом спросила Эмили. – Разве только для подходящей женщины. – Вспомнив свои собственные надежды на удачный брак, миссис Эдсел старалась как можно осторожнее подбирать слова. – А для неподходящей? – спросила Шарлотта, более не в силах себя сдерживать. Миссис Эдсел подозрительно посмотрела на нее. Она знала Эмили, а вот Шарлотту видела впервые, а значит, не могла оценить ни ее возможную пользу, ни ее опасность. По лицу Эмили пробежала тень: она взглядом велела сестре быть осмотрительней. Увы, как говорится, слово не воробей. Шарлотта заставила себя улыбнуться, хотя улыбка эта получилась слегка похожей на оскал. – Я спрашиваю лишь потому, что моя подруга мне не безразлична, – со всей искренностью заявила она. При всей разнице в социальном положении Грейси действительно была ее подругой. Другим до нее было далеко. Миссис Эдсел слегка расслабилась. – Она молода? – поинтересовалась она. – Да, – ответила Шарлотта. Женское чутье подсказало ей, что это самый верный ответ. – В таком случае я бы посоветовала поискать себе мужа в другом месте. Если только она не откровенная дурнушка. На сей раз Шарлотта придержала язык. – А что с ним не так? – с завидной прямотой спросила Эмили. – Он водит дружбу с сомнительными друзьями? Кто еще его может знать? – Как вам сказать… – Миссис Эдсел разрывалась между страхом сказать нечто такое, чего лучше не говорить, и мучительным любопытством. – Насколько мне известно, он состоит в обычных клубах, – продолжила она. Эти слова наверняка были вполне безобидны. – Вот как? – Эмили широко раскрыла свои голубые глаза. – Что-то я не припомню, чтобы мой муж упоминал его. Впрочем, наверно, я просто невнимательно его слушала. – Я уверена, что он состоит в «Уайтс», – заверила ее миссис Эдсел. – А это, можно сказать, один из лучших. – Верно, – согласилась Эмили. – Любой, кто хоть что-то собой представляет… – нравоучительно пробормотала Шарлотта. Миссис Эдсел негромко ахнула, затем хихикнула и снова сделала серьезное лицо. – Если честно, я не знаю. Но мой муж говорит, что он пьет гораздо больше, чем следовало бы, и довольно часто. Знаю, это не слишком большой недостаток, но лично мне он не по душе. И еще у него довольно тяжелый характер. Лично я предпочитаю более покладистых мужчин. – Я тоже, – кивнула Эмили, избегая смотреть Шарлотте в глаза, чтобы та не рассмеялась, зная, что это откровенная ложь. Ведь как это должно быть скучно! – И я, – добавила Шарлотта, чувствуя, что миссис Эдсел смотрит на нее и ждет ее одобрения. – Это крайне важно, если вы собираетесь связать свою судьбу с этим человеком. Нельзя же постоянно гадать, чего от него ждать. – Вы совершенно правы, – сказала миссис Эдсел с улыбкой. – Не сочтите за резкость, но я бы настоятельно советовала вашей знакомой не торопиться и подождать еще несколько месяцев. Как я понимаю, это ее первый сезон? Шарлотта и Эмили ответила одновременно. Одна сказала да, вторая – нет. Но миссис Эдсел смотрела на Шарлотту. В течение последующего получаса они вели оживленную беседу о том, как трудно хорошо выйти замуж и как рады все они тому, что для них самих этот вопрос уже позади, а в ближайшее время им не нужно присматривать мужей для своих дочерей. Шарлотта была вынуждена напряженно думать, чтобы не сказать ничего лишнего. Кроме того, ей стоило немалых трудов и ловкости – сродни искусству циркового акробата, – чтобы ненароком не упомянуть социально неприемлемый род деятельности своего мужа. И хотя «Особая служба» наверняка звучало лучше, нежели «полиция», она воздержалась от ее упоминания. Ей было оскорбительно изображать неведение, и в наши просвещенные дни даже миссис Эдсел поразилась такой женской наивности. Наконец они снова сели в карету; Эмили тотчас же расхохоталась до икоты. Шарлотта же не знала, то ли ей смеяться, то ли взорваться от злости. – Смейся! – скомандовала Эмили, когда кучер приказал лошадям взять с места и они покатили к своей следующей цели. – Ты была великолепна! Совершенно абсурдна! Томас, если бы он узнал, никогда бы не позволил тебе это забыть. – Но он не знает, – предупредила ее Шарлотта. Все еще улыбаясь себе, Эмили откинулась на мягкую спинку сиденья. – Думаю, ты должна рассказать ему. Но боюсь, ты не сумеешь это правильно сделать. Давай лучше это сделаю я. – Эмили!