– Прошу вас, не делайте ему больно, – взмолился он. – У него нет злого умысла. Он не ведает, что творит. Он болен. Прошу вас… – Я не собираюсь делать ему больно, – ответил Наррэуэй и судорожно втянул в себя воздух, как будто задыхался. – Я пришел, чтобы отвезти вас в другое… безопасное место. – Вы не имеете права, сэр! – запротестовал служитель. – Мало того, что я впустил вас сюда… Гневно сверкнув глазами, Наррэуэй повернулся к нему. – Только попробуйте мне помешать! – прошипел он. – Если вы будете стоять на своем, я дождусь полиции, однако обещаю вам, вы пожалеете, если вынудите меня это сделать. Не стойте, как идиот, иначе вас тоже упекут сюда! Угроза была явно надуманная, однако ее хватило, чтобы служитель затрясся, как осиновый лист. – Нет, сэр! Клянусь, я честный гражданин. Я… – Отлично, – перебил его Наррэуэй и повернулся к Питту. – Поднимите вон того и помогите ему выйти отсюда. – Он кивком указал на Гаррика. За все это время тот ни разу не пошевелился, как будто появление в камере посторонних людей прошло для него незамеченным. Памятуя слова Наррэуэя о беспрекословном выполнении его приказов, Питт подошел к Гаррику. – Позвольте, я помогу вам встать, сэр, – мягко произнес он, подражая интонации слуги, фигуры, Гаррику хорошо знакомой и привычной, не несшей в себе угрозу. – Вам следует подняться на ноги, – для пущей убедительности добавил он, просовывая руки ему под мышки. Обмякшее тело показалось ему тяжким грузом. – Прошу вас, сэр. Вставайте, – повторил он, напрягая спину. Гаррик простонал, как будто любое движение доставляло ему мучения. Питт замер. А в следующий миг рядом с ним вырос Мартин Гарви и тоже согнулся над Гарриком. – Позвольте, сэр, я вам помогу, – произнес он. – Нас выпускают отсюда! Вставайте. Вы должны постараться. Нас увезут в безопасное место! Гаррик издал сдавленный стон, и его тело выгнулось дугой. Он вскинул руки и прикрыл лицо, как будто защищаясь от нападения. Питт не ожидал такой реакции, и та застала его врасплох. Потеряв равновесие, он неловко повалился на Гарви. Он едва ли не спиной чувствовал нетерпение Наррэуэя. – Вставайте, мистер Стивен! – строго произнес Мартин. – Нам нужно уходить отсюда. Поторопитесь, сэр! Похоже, его слова возымели воздействие. Хныча от страха, Гаррик, пошатываясь, поднялся на ноги. Сначала он покачнулся в одну сторону, затем в другую, однако, поддерживаемый Гарви и Питтом, вышел мимо Наррэуэя и служителя за дверь и, шаркая ногами и спотыкаясь, двинулся дальше по коридору. Питт обернулся всего лишь раз, чтобы убедиться, что Наррэуэй идет за ними. Он увидел, как его начальник что-то написал на карточке и, вручив ее служителю, поспешил вслед за ними: в пустом коридоре его торопливые шаги уже гулко раздавались за их спинами. Не то неся, не то таща Гаррика, который почти не помогал им, Питт и Гарви проделали путь ко входу в лечебницу. Несколько раз Питт останавливался, не зная, куда им сворачивать, налево или направо, однако шедший позади Наррэуэй властным шепотом направлял их в нужную сторону. Питт напряг слух, чтобы улавливать каждый звук. Услышав в какой-то момент, как где-то рядом закрылась дверь, он резко обернулся и едва не уронил Гаррика. Наррэуэй рявкнул на него и ускорил шаг. Питт снова подхватил свою ношу. Наконец, обогнув последний поворот, они оказались в вестибюле больницы. Там дежурили два служителя. Питт почти остановился, но Гаррик ничего вокруг себя не замечал и своим весом потянул их дальше. Гарви ничего иного не оставалось, как двигаться вместе с ним дальше или же выпустить хозяина. Но тогда Гаррик рухнул бы на пол. Питт ускорил шаг и двинулся вперед вместе с ними. Служители посмотрел в их сторону. – Эй, куда это вы собрались? – крикнул один из них. – Не останавливайтесь, – сквозь зубы процедил за спиной у Питта Наррэуэй, после чего повернулся к служителям. Питт покрепче схватил Гаррика и, поддерживая под мышки, вытолкнул за дверь, затем вниз по ступеням крыльца прямо к поджидавшему их кебу. Слава богу, Наррэуэй сумел вырваться из лап служителей и тоже вышел наружу. Правда, Питт не знал, куда он их повезет. Когда они приблизились к кебу, Гаррик внезапно остановился. Его била сильная дрожь. Он вытянул вперед руки, как будто защищался от нападения. Гарви бережно, но крепко обнял его обеими руками за талию, и вместе с Питтом они подсадили его в кеб. Извозчик сидел, глядя перед собой, как будто происходящее за спиной его не касалось или же ему лучше этого не знать, если ему дорога его жизнь. Питт обернулся, чтобы посмотреть, где Наррэуэй. Оказавшись внутри кеба, Гаррик принялся махать руками, выть и рыдать от ужаса. Питт сел с ним рядом, чтобы он не сбежал или в своем горячечном бреду не причинил вреда Гарви. – Все хорошо, сэр, – попытался успокоить он Гаррика. – Вы в безопасности. Здесь никто не сделает вам больно. – С тем же успехом он мог говорить на иностранном языке. Самообладание, похоже, изменило Гарви. В свете газовых фонарей было видно, что он бледен; в глазах читались паника и беспомощность. Если Наррэуэй не придет сию же минуту, они будут вынуждены ехать без него. Секунды бежали одна за одной. – Поезжайте вокруг больницы и назад! – крикнул Питт кебмену. – Немедленно! Кеб резко рванул с места, и всех троих откинуло назад, на спинку сиденья. Несколько мгновений Гаррик пребывал в растерянности, не зная, как ему реагировать. Прошу тебя, Всевышний, мысленно взмолился Питт, пусть, когда они снова окажутся перед фасадом больницы, Наррэуэй уже будет их ждать. А пока он судорожно соображал, куда, в случае, если Наррэуэя не будет, ему отвезти Гаррика. Единственным местом, которое пришло ему на ум, где он мог рассчитывать на помощь и на то, что история эта останется в секрете, был его собственный дом. Но что они с Шарлоттой смогут сделать с безумцем в белой горячке? Кстати, если на то пошло, то как там с душевным здоровьем Гарви? Наррэуэй что-то говорил о местном полицейском участке, однако Питт был уверен, что это не более чем блеф. Да и в любом случае Питт не обладал полномочиями, чтобы что-то им доказывать. В лучшем случае полицейские вернут их всех в Бедлам и вызволят Наррэуэя, что поставит их в еще более незавидное положение, нежели в самом начале, ибо теперь начальство Бедлама наверняка уже в курсе случившегося. Так что ему ничего другого не остается, как поехать домой, а Наррэуэй пусть выпутывается из этой истории сам. Они вновь были перед фасадом больницы. На дорожке, что вела к крыльцу, было пусто. Питту тотчас сделалось не по себе. Желудок как будто сдавила чья-то железная рука, по телу пробежал неприятный холодок. – Кеппел-стрит! – крикнул он кебмену. – Только помедленнее! Не надо так гнать! Кеб слегка покачнулся – это они свернули на Брук-стрит, а затем почти сразу же на Кеннингтон-роуд и покатили назад, к Вестминстерскому мосту. Поездка обернулась сущим кошмаром. Туман сгустился, и они были вынуждены ехать с черепашьей скоростью. С тем же успехом они могли идти пешком. Стивен Гаррик завалился вперед. Он то плакал, то стонал, как будто его везли на казнь и он не знал, что ждет его по ту сторону роковой черты. Гарви время от времени пытался его успокоить. Увы, все его усилия были тщетны, а звучащее в его голосе отчаяние однозначно свидетельствовало о том, что он и сам это понимал. Питт был занят тем, что пытался придумать, что ему делать, если Наррэуэй не появится в самое ближайшее время. Воображение рисовало куда более страшные картины, стоило Питту подумать о том, что могло случиться с ним. Вдруг Наррэуэя арестовали за попытку похищения пациента? Или же просто заперли в Бедламе как помешанного? Причем в одной из этих обитых ватой палат, откуда не доносится ни звука? Или же ему дали сильное снотворное, отчего он потерял сознание и не смог доказать, что он в своем уме? Они переехали реку и теперь держали курс на северо-восток. С одной стороны, Питт желал, чтобы они ехали быстрее – хотелось поскорее оказаться дома, в родных стенах, где Шарлотта наверняка сможет ему чем-то помочь. С другой стороны – он старался растянуть эту поездку как можно дольше, чтобы Наррэуэй мог догнать их и взять инициативу в свои руки. В данный момент они ехали по оживленной улице. Проезжая часть была буквально забита экипажами. В тумане раздавались гудки рожков, бряцала упряжь, мигали фонари, отражаясь в начищенной до блеска меди. Внезапно Гаррик сел прямо и завопил как резаный. По коже Питта тотчас побежали мурашки. На какой-то миг он окаменел, а затем резко наклонился вбок и, схватив Гаррика за руку, рывком притянул его к себе. Кеб покачнулся из стороны в сторону на мокром булыжнике, а в следующий миг на всей скорости понесся вперед. Им было слышно, как кебмен что-то кричит, пока они, громыхая колесами, неслись по неровной мостовой. Впрочем, ярдов через двадцать кеб перестал трястись и раскачиваться, а еще через сто лошадь перешла на обычную рысь. Питт опасался, что его сердце вот-вот выскочит из груди. Он попытался взять себя в руки и крепче ухватить Гаррика. Тот, несмотря на все уговоры Гарви, дергался и нес какую-то околесицу. Наконец кеб остановился, и извозчик громко, хотя и дрожащим голосом, объявил, что они приехали на Кеппел-стрит и должны немедленно освободить экипаж. Им ничего другого не оставалось, кроме как подчиниться его требованию. От длительного сидения в тесном кэбе тело Питта как будто окаменело. Он кое-как поднялся и сошел на тротуар. Увы, ноги его затекли, и он едва не упал. С трудом сохраняя равновесие, он протянул руку, чтобы помочь Гаррику. В отличие от него, Гаррик споткнулся и полетел лицом вниз на булыжник, однако сумел довольно проворно вскочить на ноги и, несмотря на разболтанную походку, которая, однако, не мешала ему развить на мокрой мостовой умопомрачительную скорость, бросился наутек. Гарви, не говоря ни слова, бросился за ним в погоню. Питт – следом за ним. Увы, Гаррик уже добежал до конца квартала и собирался перебежать дорогу, как вдруг на какой-то миг, махая руками, словно мельница, застыл на месте, а затем – без видимых на то причин – полетел лицом вперед на мокрый булыжник. Питт бросился на него сверху. Гаррик скулил, словно раненое животное, однако не имел ни силы, ни воли, чтобы оказывать сопротивление. Питт довольно грубо поставил его на ноги и едва выпрямился сам, как в следующий миг увидел в нескольких ярдах от себя какого-то человека. Он открыл было рот, чтобы придумать хоть какое-то мало-мальски сносное объяснение, однако, к своему великому облегчению, понял, что худощавый силуэт в туманном свете фонарей принадлежит Наррэуэю. От неожиданности он на какой-то миг даже утратил дар речи и застыл на месте, жадно хватая ртом воздух. Его всего била дрожь, руки, которыми он вцепился в Гаррика, были влажными от холодного пота. – Отлично, – произнес Наррэуэй. – Поскольку мы на Кеппел-стрит, думаю, нам есть резон зайти в дом и поговорить. Надеюсь, миссис Питт не откажет нам в чашке чая? Думаю, Гарви это не помешало бы. Питт даже не стал пытаться что-то сказать в ответ и молча последовал за элегантной фигурой Наррэуэя по дорожке к двери, где их уже поджидал Гарви. Все вместе они шагнули внутрь. Увидев их, Шарлотта и Грейси в первое мгновение застыли от неожиданности, но затем ужас на их лицах сменился жалостью. – Да вы оба ходячие скелеты! И окоченели от холода! – пылко заявила Грейси. – Что случилось с вами? – Она посмотрела сначала на Гаррика, затем на Мартина Гарви. – Сейчас принесу вам одеяла. А вы пока посидите здесь! – С этими словами она резко развернулась и исчезла за дверью. Питт усадил Гаррика на один из стульев. Мартин уселся на другой – вернее, рухнул без сил, как будто ноги не держали его. Шарлотта поставила на плиту чайник и велела Питту поворошить угли. Наррэуэя обе женщины как будто даже не заметили. Грейси вернулась с ворохом одеял и, немного поколебавшись, завернула в одно из них дрожащего Гаррика, а второе предложила Мартину. – Я скажу Тильде, что с тобой все в порядке, – произнесла она с сомнением в голосе. – По крайней мере, руки и ноги у тебя целы. Внезапно глаза Гарви наполнились слезами. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. – Все хорошо, – поспешила успокоить его Грейси. – Я ей скажу. Она будет очень рада. Мы нашли тебя лишь благодаря ей. – Она нарочно сказала «мы». Хотя Наррэуэй, по всей видимости, не догадывался о ее роли в успехе поисков и спасении Мартина, что, кстати, ее вполне устраивало, – именно она подсказала Телману главные факты, которые помогли тому обнаружить новые. Она исподтишка и с подозрением разглядывала Наррэуэя – обычно так смотрят на неизвестное насекомое, которое может оказаться ядовитым: тварь весьма любопытная, но никогда не знаешь, что от нее ждать, так что лучше держаться на расстоянии. Самого Наррэуэя это позабавило. Заметив усмешку в его глазах, Шарлотта, которая была занята приготовлением чая, осталась весьма довольна тем, что Наррэуэй, пусть молча, однако отдал дань уважения храбрости Грейси, чего та вряд ли от него ожидала. В свою очередь, поймав на себе взгляд Наррэуэя, Шарлотта заметила в них нечто такое, что, как ни странно, заставило ее слегка смутиться. Она поспешила вернуться к своему занятию и налила им всем по чашке горячего чая, добавив в него сахару. Одна чашка была полна лишь наполовину. Взяв ее, Шарлотта добавила в нее молока, чтобы слегка остудить, после чего с кружкой в руках подошла к Гаррику; тот сидел, тупо глядя в пространство. Она поднесла кружку к его губам и слегка наклонила, предлагая отпить. Дождавшись, когда Гаррик сделает первый глоток, она тотчас предложила ему сделать другой. Посмотрев на нее, Грейси поднесла кружку к губам Мартина, но тот был в состоянии держать ее в руках самостоятельно. Так продолжалось несколько минут. Никто не проронил ни слова. Первым заговорил Наррэуэй. Поняв, что вытянуть что-то из Гаррика ему вряд ли удастся, он обратился к Мартину, тем более что тот, похоже, сам горел желанием все рассказать. – Как вы попали в Вифлеемскую лечебницу, мистер Гарви? – резко спросил он. – Кто вас туда поместил? Мартин ответил не сразу. Его лицо было бледным как мел, под глазами залегли темные круги – результат недоедания и бессонных ночей. – Мистер Гаррик болен, сэр. Я поехал туда, чтобы присматривать за ним. Не мог оставить его там одного. Услышав такой ответ, Наррэуэй даже бровью не повел. – В таком случае почему вы не сочли нужным поставить в известность вашу сестру? Она от неизвестности не находила себе места, переживая за вас. Мартин вздрогнул. На его лбу выступили капли пота. Он наполовину повернулся к Гаррику, но затем передумал и несчастным взглядом вновь посмотрел на Наррэуэя. – Я не знал, куда мы едем, – едва ли не шепотом произнес он. – Я думал, что нас отправляют куда-то за город, откуда я смогу написать ей. Я понятия не имел, что мы едем в… Бедлам. – Он прошептал это слово еле слышно, как будто оно было проклятием и если произнести его громко, то можно вновь оказаться в том кошмарном месте. Наконец Наррэуэй вытащил от стола стул и тоже сел, лицом ко всем остальным. Питт остался стоять. – Был ли мистер Гаррик безумен в самом начале, когда вы только стали его лакеем? – спросил у Мартина Наррэуэй. Мартин поморщился, как будто опасаясь, что Гаррик услышит их. – Нет, сэр, – с возмущением в голосе ответил он. Наррэуэй терпеливо улыбнулся. Мартин покраснел, но спорить не стал. – И что же случилось с ним? Я должен это знать, чтобы спасти его жизнь. Мартин не стал протестовать, что ни от кого не скрылось. В свою очередь, Шарлотта заметила, как с лица Наррэуэя исчезла последняя тень сомнения. Тогда она посмотрела на Питта и увидела на лице мужа понимание. Мартин колебался, не спеша с ответом. Питт сделал шаг вперед. – Я отведу мистера Гаррика туда, где он может прилечь, – сказал он.