— Сэр!.. Мне нужно три миллиона. Срочно! — Джонатан не смог удержать эмоции. Шеф на другом конце провода сдавленно замолчал. Он знал, что Хэй не будет просить столько денег, даже если вдрызг проиграется в казино. Значит, положение действительно было серьёзным. — Я не буду отменять борт, Джонатан. Деньги Фонда перевезёшь к нам в посольство и возьмёшь оттуда нужную сумму. А после заключения соглашения и аукциона немедленно ко мне. — Слушаюсь, сэр! Спасибо… Хэй достал из кармана и сжал вспотевшей ладонью телесные трусики. Провёл ими по лицу, вытирая пот. Глубоко вдохнул, проводя мимо носа. — Ну, милая, ты мне за всё заплатишь! — зашипел рассерженной змеёй. — И даже ту тысячу, что я отдал за шампанское… Вика, по обыкновению, сидела у окна и рассматривала тени во дворе, качающиеся при тусклом свете фонаря. — Думаешь, получится? — спросил Хмель у Ткачёва, рассеянно водившего карандашом по ватману. — Не знаю. На месте Хэя я бы не стал рисковать. Охрану Явлинского он усилит, но как быть с Березовским — он не знает. Если Борис Абрамович Хэя переиграет, то… — Ничего не случится, — сказала Вика. — Теперь за нами начнут охоту. Надо менять место — у Андрея становится опасно. — Не кипешуй, — усмехнулся Хмель. — До послезавтра у нас время ещё есть. — Мы слишком нашумели за два дня, — возразила Виктория. — Это не осталось незамеченным. Я думаю, что Гришаев должен дать знать о себе в ближайшее время. Очень легко сложить два и два, и понять, что полковник имеет с нами связь. Надо готовиться к уходу. — Так денег пока нет, — вяло заметил Хмель. — Они будут, — твердо сказала Вика. — Если не с одной стороны, то с другой. Война сейчас никому не нужна, слишком много интереса у сторон, и нам легче заплатить, чем конфликтовать. Но искать начнут. Будто, подтверждая её слова, пиликнул сообщением пейджер Ткачёва. «Добро получено. Завтра минус два часа». — Завтра в десять утра мне надо быть в Москве, — Андрей Викторович победно посмотрел на Хмеля. — Я пойду с тобой, — Виктория поднялась с кресла, потянула сзади джинсы за пояс. — Если Гришаев принесёт деньги, то надо их разделить и тут же начинать уход. Хмель, собирайся и уходи к Шмелю. Завтра вечером придёшь к Андрею на два этажа выше. Полмиллиона вам хватит, чтобы грамотно совершить переход на полную конспирацию. А ты, Андрей, забирай всё самое необходимое и пойдём со мной. Ткачёв вопросительно взглянул на Хмеля. — Викторыч, я советую её послушаться, — ответил агент, закидывая в небольшую сумку свои нехитрые пожитки. Хмель растворился в ночной темноте, а Ткачёву было отведено место на кухне в квартире Вики. Было уже два часа ночи, но Андрей Викторович никак не мог заснуть. За десять лет он отвык от стремительных переходов с место на место и чувствовал себя невероятно уставшим. Теперь, лежа на небольшом кухонном диване, Ткачёв неотрывно глядел в побеленный потолок, и ему совсем не хотелось спать. Неслышно приоткрылась дверь, и на кухню вошла Виктория в короткой ночной рубашке. Подошла и села на диван. Ткачёв поднялся и сел рядом. Он чувствовал её запах — чуть сладкий и терпкий, как у нагретой солнцем земляники. — Андрей, завтра мы расстанемся и очень надолго, — прошептала Виктория. — Тебе придётся самому выходить на оставшихся агентов. Я не знаю, кто они, но руководитель группы под псевдонимом «Барс». Знаю, что ему не больше тридцати, и он служит в милиции. И точно в Москве. Ищи в отделениях рядом с бывшей площадью Дзержинского. — Хорошо, — кивнул Ткачёв. — Я постараюсь. Она зябко повела плечами, и Андрей Викторович поспешил накинуть на них одеяло. — А ты хороший… бывший генерал. Она склонила голову ему на грудь, обняла за талию. — Андрей, а сколько тебе лет? Он осторожно провел ладонью по её пушистым волосам. — Пятьдесят шесть… Виктория вздохнула. — А мне тридцать четыре, но, правда ведь, это сейчас совсем неважно, — она провела ладонью по груди Ткачёва, потом по напряженному животу, потом… — Не надо, — попросил он. — Почему? — Если я привыкну, то мне будет больно с тобой расставаться. И ещё больнее терять тебя навсегда. Она выпрямилась и взглянула ему в глаза. — Неужели тебе не хочется?.. — Очень хочется, но это лишь неразумный порыв. Он быстро пройдёт, а боль останется надолго. Она прикоснулась к его щеке теплыми губами и ушла, прикрыв дверь. Глава 8 Ткачёв подошёл к «Букинисту» на Кузнецком мосту без двух минут десять. Постоял перед витриной и заметил внутри магазина Гришаева. Тот стоял у прилавка и разговаривал с продавцом магазина. Андрей Викторович неторопливо открыл дверь и зашёл внутрь. Гришаев обернулся, всматриваясь, а продавец дежурно улыбнулся. — У вас есть довоенное издание Достоевского? — спросил Ткачёв, подходя к прилавку и встав рядом с полковником. — Любого года и желательно дешевле. — Сейчас поищу, — продавец ушёл в подсобку, а Гришаев протянул Андрею Викторовичу томик Тургенева. — Вас не заинтересует? Ткачёв взял книгу. Осторожно полистал и между страниц увидел записку. Там же, между страниц развернул и прочитал: «Номер квартиры вы знаете. Через десять минут». — Нет, я не любитель Тургенева. Спасибо за предложение. Гришаев виновато улыбнулся, взял томик и вышел из магазина. Ткачёв взглянул на часы и засёк время. Посмотрел полковнику вслед — сейчас Виктория проследит за ним, определяя наличие «хвоста». Только это лишнее. За Евгения можно теперь не беспокоиться, его на конспиративной квартире не будет, а с Ткачёвым он больше не встретится. Никогда. Продавец вышел из подсобки. — Простите, но пока нужного вам издания у нас нет. — Благодарю, — развернулся к выходу Андрей Викторович. — Извините за беспокойство. Он вышел из магазина и незаметно посмотрел в сторону Вики, стоящей у витрины модного салона. Она стояла к нему спиной, а это значило, что за Гришаевым, как и предполагал Ткачёв, слежки нет. Теперь Андрей Викторович поднимется в квартиру, где его ждёт куратор Гришаева, а внизу Ткачёва будет ждать Вика. К ней присоединится Хмель с букетом цветов, и они будут изображать в подъезде разговор влюблённых. А ещё Ткачёв не сомневался, что где-то на крыше затаился Шмель с арсеналом. Это на случай отхода. Андрей Викторович вспомнил этого агента с полосатой черно-рыжей бородой. Как оказалось, Шмель ещё и мастер по изготовлению взрывных устройств различной мощности. Дверь в квартиру открыла Ткачёву всё та же ухоженная дама, что и в его первый приход сюда. — Заходите, — она от удивления моргнула. — Наверное, вас ждут. Андрей Викторович прошёл в комнату и поздоровался с крупным мужчиной с проницательно-добрым взглядом, сидевшим за круглым столом. В ответ получил приглашение присесть. — Мы удивлены результатом вашей работы, и, полагаю, что есть нужда раскрыть карты, — мужчина ослабил узел на галстуке. Он вёл разговор по правилам конспирации, не называя имён, что выдавало бывшего сотрудника КГБ. — Я представляю Службу Безопасности Президента и готов выслушать ваши пожелания. Вы выслушаете мои. — Безусловно, — кивнул Ткачёв. — Структура, которая пока мне подконтрольна, может выполнять операцииисключительно в целях безопасности страны. Операции в интересах отдельных людей выполняться не будут. Это главный принцип нашей работы. — Хм, — кашлянул куратор, — допустим. И как будет осуществляться связь? — Только через посредника. Вы его знаете. Если за посредником будет наблюдение, то контакт с ним невозможен. — Если наблюдение за посредником будет не с нашей стороны? — Это легко проверить, но с нашей стороны физического контакта с посредником не будет. Все документы по операции будут передаваться через «почтовый ящик». «Хвост» за посредником будет жестко отсекаться. — Какой ещё есть вариант? — Физический контакт только с первым лицом, но через посредника. — Эка, вы хватили! — удивился куратор. — Такой способ связи оправдан. О структуре должно знать всего два человека — первое лицо и посредник. В противном случае это не имеет смысла.