Он понимал, что бить будут, и, возможно, ногами, но главная цель у Ткачёва была одна — не допустить соглашения об одностороннем разоружении. Всё остальное можно было уладить потом. Конечно, потом будет долго, затратно и нервно, но потом можно играть ядерными мускулами, а не скулить собакой. Ибо в этом мире слова не понимают, а уважают только силу. И сейчас можно сдать промежуточные позиции, чтобы не отвлекать на них ресурсы, такие нужные сейчас для выполнения главной задачи. Хмель быстро «дёрнул» окружение разработчика Асташина. Оказалось, что американцы предлагали ему работать на них, но Вячеслав твёрдо заявил: «Я Родину не сдаю!». Так что найти нужного специалиста труда не составило. И после этого у Ткачёва появилась возможность «слушать» американское посольство, и даже нашлась группа, способная это делать круглосуточно. Для этого Ткачёв привлёк коллег бывшего майора Федосеенко, предложив им довольно приличное вознаграждение. Анализа информации не хватало катастрофически, и Андрей Викторович вспомнил про Сергея — того молодого человека, прослужившего немного в политической разведке КГБ. Другого варианта не было… Ткачёв приехал к нему домой, прикупив по дороге пару игрушек и фруктов. — Простите, а вы к кому? — спросил открывший дверь Сергей, оборачиваясь на детский плач в глубине двухкомнатной «хрущевки». — Заходите, я сейчас… Пока Ткачёв топтался в тесной прихожей, хозяин успокоил ребёнка и вышел к Андрею Викторовичу. — Ещё раз простите, — Сергей увидел в руках гостя игрушки и сумку с фруктами, потом внимательно взглянул на Ткачёва. — Вы не ошиблись адресом? — Нет, Серёжа, не ошибся. Мы можем поговорить? — Да. Проходите на кухню. Жена со старшим ушла в поликлинику. Ткачёву понравилось, как держится Сергей. Не истерит, лишних вопросов не задаёт. Андрей Викторович отдал хозяину игрушки и сумку, присел на стул. — Я предлагаю тебе, Сергей, послужить ещё. По твоему бывшему профилю. Аналитиком политической разведки. — Вы точно ошиблись адресом, — нахмурился хозяин. — Ты не понял, сынок. Родине послужить. Она тебя обучила и… — Бросила в трудное время. Уходите, пожалуйста, и… подарки заберите. Ткачёв не тронулся с места. — Подарки не тебе, а детям. И не лично от меня, а от государства в моём лице. А ты сейчас нужен стране, сынок. Других нет. И платить тебе буду я. Присядь… Сергей, косясь на Ткачёва, уселся за стол. — И что я должен делать? — Каждый день ходить на службу. И анализировать поступившую информацию. В конце дня писать аналитическую справку. — И всё?! — Да. Хозяин вздохнул. — А если у меня не будет получаться? — А вот этого не должно быть, Серёжа. Тебя учили анализировать, ведь так? — Да, но… — Я понимаю, — кивнул Ткачёв. — Напиши, что тебе для этого нужно: периодику, радио, телевизор, книги… Ты в каком отделе работал, по какой стране? — США и Канада, — тихо ответил Сергей. — Годится. Ты знаешь кого-нибудь, кто бы смог помочь тебе по Европе? — Не знаю. Надо подумать. — Вот и подумай. К работе приступаешь завтра, — Ткачёв достал бумажку с адресом, ключ и деньги. — Приходишь в девять утра, уходишь в пять вечера. Официально я тебя устрою через пару дней, когда просмотрю твои отчёты. И, само собой, ты не говоришь никому, где служишь на самом деле. Супруге скажешь, что устроился помощником коммерческого директора торговой фирмы. Фирма торгует фруктами, овощами, консервами. Вопросы? — А кто устроил? — Иван Иванович. Это я. Скажешь, что случайно познакомился, когда работу искал. Если у кого-то будут вопросы, то звонишь вот по этому номеру и говоришь — Иван Иванович, вами интересуется тот-то. Ткачёв поймал себя на мысли, что точно такую же инструкцию ему недавно давал Гришаев. — Хорошо, я согласен, — чуть подумав, сказал Сергей. — И сколько мне будут платить? — Тысячу, сынок, американских долларов. — Это у нас государство теперь такое богатое? — насмешка скривила губы хозяина квартиры. — Оно никогда не было бедным для тех, кто служит ему верой и правдой. Список пиши, что тебе нужно для работы. Завтра утром это будет у тебя на столе. Ткачёв поднялся и собрался уходить, но Сергей задал ему в спину вопрос. — Если что-то срочное, то куда докладывать? — Номер телефона у тебя есть. Запомни и бумажку сожги. Если что-то важное, то так и говори — срочно, не называя имён. Далее, по тексту сообщения. Хэй и Гарри в условленное время сидели в придорожном кафе и ждали Гришаева. Джонатан уже стал заметно нервничать, когда полковник открыл дверь в зал. Но пришёл Гришаев не один, а в сопровождении двух человек. И без каких-либо признаков сумок с денежными знаками. — Что это значит?! — попытался возмутиться Хэй, но полковник жестом его успокоил, и выложил на стол две папки. — Мистер Хэй, я вам предлагаю выбор, как и вашему помощнику. В одной папке ваши билеты на самолёт до Вашингтона и документы об организации «За свободу». А также копия ноты в ваше посольство, что вы и Гарри с этого дня не имеете право посещать Россию. В другой папке постановление Главного прокурора РФ о вашем задержании и заключении под стражу. И копия обвинения в том, что вы организовали на территории нашей страны организованную преступную группировку. — Вы в своём уме?! — не сдержался Хэй. — Я буду жаловаться! — Это ваше право, мистер Хэй, — Гришаев оставался невозмутимым. — Только у меня есть письменное разрешение не оставлять вас в живых. Двое за спиной полковника вынули пистолеты, направив цилиндры глушителей в американцев. — И какую папку вы выбираете? — поинтересовался Гришаев. — Это возмутительно! — вскрикнул Гарри, вскакивая со стула. — Я гражданин Сое… Он не договорил. Раздался тихий хлопок, и помощник Хэя свалился под стол с простреленной головой. Джонатан обомлел и пытался закричать, призывая на помощь, но, получив удар в висок, свалился рядом с Гарри. Очнулся он в каком-то деревенском доме с довольно изысканным убранством. Хэй сидел на стуле связанным, и долго смотрел на распластанный труп Гарри и распростёртые тела ещё двух голых девушек со следами побоев и пулевых отверстий. От вида крови Джонатана затошнило. — Повеселились, э-э-э… Джонатан Хэй? — спросил крупный мужчина в форме майора милиции, разглядывая его паспорт. — Что же вы так? И друга своего, и девушек… Ладно, друга, ну, не поделили бабу, но девчонок-то зачем? В доме суетились какие-то люди с чемоданчиками и фотокамерами, терли кисточками бутылки на столе, фужеры и лежащий на полу пистолет. — Я не буду говорить без представителя посольства США, — едва ворочая языком, проговорил Хэй. — Не думаю, что он вам поможет, — хмыкнул майор. — Тут полно ваших отпечатков, следов, порошок, пистолет. Есть куча свидетелей, которые видели вас, приезжающего на машине с помощником. Потом приехали девочки и сутенёр, которому вы отдали пятьсот долларов. Во! — он махнул кипой листов. — Тут все показания. — А почему я связанный? — Так вы размахивали пистолетом, как флагом США! Мы вас слегка… успокоили. Заметьте, вы сидите на стуле, а не лицом в пол, и не в наручниках. Джонатан понял, что попал. И очень сильно. Его, может быть, и обменяют на кого-нибудь, но это будет потом. И как долго «потом» продлится, он даже не представлял. О дальнейшей карьере можно было забыть. — Я могу вам дать маленький шанс выйти сухим из воды, — тихо сказал майор и подмигнул. — Вам только надо поговорить с одним человеком… Джонатан раздумывал не долго. — Я согласен. Зовите. Глава 13 Майор махнул рукой и эксперты из милиции потянулись на выход, а в комнату зашёл пожилой мужчина с элегантной тросточкой и аккуратной седой бородкой. Он больше напоминал профессора из университета, чем представителя силовых ведомств. — Добрый вечер, мистер Хэй, — мужчина сел напротив Джонатана, грациозно положив ладони на трость. — Я вижу, что вы не вняли голосу разума после происшествия в ресторане «Савой» и беседы с представителем фонда Сороса. А ведь вас предупреждали… — Что вы хотите? — перебил его Хэй. — Немногого, — старик поводил тростью по полу, соображая над формулировкой желания. — Я отпущу вас, но вы мне будете должны. — Что именно?