Глава 7 Сквозь острова деревьев акации с плоскими кронами в блекнущее небо просачивались лучи малинового и фиолетового цвета. Даже когда ночь опустилась на обширные равнины, свет был ослепительным и ясным. Это был Серенгети, регион Африки, простирающийся от северной Танзании до юго-западной Кении. Известный своими великолепными львами и стадами мигрирующих животных, Серенгети охватывал ряд заповедников и природных зон. — Нам придется остановиться где-нибудь на ночь, — сказал Джек. — Скоро стемнеет. Время свернуть с дороги. В Бараке мы задержались дольше, чем ожидали. «Из-за моего нервного срыва», — подумала я. Мы всё ещё были в нескольких часах езды от фермы, проезжая по краю кратера Нгоронгоро[13], жемчужины Серенгети. Извержение гигантского вулкана произошло около 3 миллионов лет назад, и затем он превратился в кратер глубиной 2000 футов (610 метров). В настоящее время самый большой в мире нетронутый кратер служит одним из самых обширных убежищ для диких животных на земле. В другой раз я, возможно, обратила бы больше внимания на него, но я рассеянно уставилась на расстилавшуюся перед нами дорогу. Я все думала о Джуме и о том, что он всё ещё был бы жив, если бы Габриэль и Мо сделали это, — как мы все связаны странными, таинственными способами. Потяните нить сюда, и там разрушится жизнь. Джек свернул в палаточный лагерь, когда солнце начало садиться. Знак на въезде гласил: «Роскошные сафари-палатки». Маленькие, тёмные очертания виднелись тут и там, когда автомобиль подпрыгивал на грунтовой дороге, ведущей к ресепшену. Ночи в Серенгети принадлежали животным, и я была благодарна за крепкий, закрытый «Лэндровер» Джека. — Мы можем что-нибудь поесть? — спросил Джек у стойки, после того как мы зарегистрировались. — Ужин через пару часов, но в обеденном зале всё ещё есть закуски. Мы направились к открытому навесу и заняли стол, обращенный к кратеру. Небо на западе становилось бледно-фиолетовым после заката солнца. — Хотите что-нибудь выпить? — спросил один из сотрудников. — Чай, пожалуйста, — ответила я. — «Кока-Колу», — сказал Джек. — Я сейчас принесу напитки. Здесь нет меню. Пожалуйста, угощайтесь в буфете, — официант указал на стол. Я не думала о еде весь день, мой аппетит сдерживала зверской реальность того, что я узнала. Но в моём желудке заурчало, когда я подобрала остатки того, что должно было быть послеобеденным перекусом. Бутерброды с огурцом, кексы и сахарное печенье. — Спасибо, — сказала я, когда официант принес мне чай. Я усмехнулась, когда Джек вернулся к нашему столу, его тарелка была больше моей. — Что? — спросил он. — Ничего, — но даже когда я пыталась сдержаться, что-то вырвалось. — Что? — Это, — я подняла чашу и жестом указала в сторону кратера. — Чёртово чаепитие в колыбели Африки. Сначала он не реагировал. Он просто посмотрел на меня, в шоке от того, что его собственные слова вернулись к нему. Затем его глаза засветились, и потребовалось ещё несколько секунд, чтобы улыбка коснулась остальной части его лица. Было здорово посмеяться. И Джек смеялся со мной. Его настоящий смех был теплым и глубоким, как неожиданная находка в солнечный день. — Не только колыбель Африки, — сказал он. — Вполне возможно, колыбель человечества. Одно из древнейших свидетельств существования человечества было найдено там, в Олдувайском ущелье[14]. Мы смотрели на небо. Оно было темным и настолько огромным, что казалось, что оно может растянуться до бесконечности. — Зинджантроп, — сказала я. — Щелкунчик[15]. Джек наклонил голову, оценивая меня. — Ты полна сюрпризов, Родел Эмерсон. — Я учитель, — я пожала плечами. — И ты можешь называть меня Ро. Он отпил своего напитка прямо из бутылки. Кока-кола у кратера. — Мне нравится Родел, — сказал он. — Я никогда не встречал Родел, которая мне не нравилась. — Это окольный способ сказать, что я тебе нравлюсь? Мы оба знали, что он никогда раньше не встречал никого по имени Родел. — Я не из тех людей, которые ходят вокруг да около. — Он поставил бутылку и пригвоздил меня своими кошачьими глазами. — Ты мне нравишься. Мне нравится, что ты твердо стоишь на ногах и видишь всё до мельчайших деталей. Мне нравится, что ты можешь упасть, отряхнуть с себя пыль и идти дальше. Мне нравится, что у тебя есть эта… эта врожденная вера. Не важно, насколько тьма поглощает все вокруг, ты будешь тянуться к свету. Мне нравится сидеть за этим столом вместе с тобой, вываливая на тебя своё собственное дерьмо. Прости, если я был резок раньше. Я злился из-за Джумы. На его родителей за то, что они сделали. На обстоятельства, связанные с этим. На тебя за то, что ты привела меня сюда. На себя за то, что я ничего не могу с этим поделать. Я чувствовал себя так же беспомощно, как и в тот день, когда потерял Лили. Я откинулась назад в замешательстве. Джек Уорден был постоянно меняющейся загадкой. Он одновременно похвалил, извинился и раскрыл душу, с прямотой и искренностью, из-за которых я просто потеряла дар речи. Мои эмоции рядом с ним постоянно менялись, независимо от того, был ли он счастлив, сердит, грустен или сокрушен. — Я поняла, — ответила я. Это всё, что я могла сделать. Я не поняла точно, что я просила его сделать, но было ясно, почему он закрылся от меня в первый раз. Последнее, что нужно было Джеку, это чтобы кто-то стучал в его дверь, прося его взять на себя ответственность за жизнь другого ребенка, когда он считал, что не справился со своим собственным. Какой человек снова охотно столкнется с реальностью своего худшего кошмара? Мы закончили есть в полной тишине. Сторож с ружьем и фонарём привёл нас к нашей палатке. Это была обычная для любого кемпинга палатка средних размеров. Она размещалась на больших деревянных поддонах, с высоким потолком, поддерживаемым деревянными балками. В ней были две кровати с маленькими прикроватными тумбочками, сундук с одеялами и шкаф, чтобы повесить нашу одежду. Межкомнатная дверь привела в небольшую, но функционирующую ванную. — Ужин через час. Посигнальте мне своим фонариком, когда вы захотите быть сопровождены в столовую, — сказал охранник. — Не думаю, что смогу снова есть, — сказала я, когда он ушёл. — Ты можешь передумать. Здесь нет торговых автоматов, если ты проголодаешься посреди ночи, — Джек сбросил ботинки и откинулся на кровать. Когда они сказали нам, что осталась только одна палатка, я не думала, что это будет проблемой, но маленькое пространство, казалось, еще больше уменьшилось от присутствия здесь Джека. — Я пойду и немного освежусь. — Я схватила сумочку и скрылась в ванной. Но вышла оттуда через две минуты и направилась к выходу. — Что ты делаешь? — Джек наблюдал, как я пыталась отодвинуть полотно, закрывающее вход. — Туалет не смывается. Я дам им знать. — Ты не могла бы просто зайти внутрь, Родел. Это место не огорожено, а это значит, что вокруг него ходят дикие животные. И это не автоматический туалет. Тебе нужно налить воду в бак, когда ты хочешь смыть. — Ах. Ладно, — я вернулась в ванную и огляделась. — Эмм… Джек? — Да? Я испугалась, обнаружив его прямо позади себя. — В раковине нет никакого крана. — Ты берешь воду отсюда, — он поднял лоскут и указал на ряд вёдер, наполненных водой, затем снял крышку с унитазного бачка, налил в него воду и покраснел. Если я подумала, что он занял всё пространство в палатке, то в тесной ванной я едва могла дышать. Было что-то такое в Джеке, что коснулось границ моего сознания, — как он двигался, как сжались его руки, когда он поднял ведро. Он излучал жар и тепло. Но это был просто Джек. Я была уверена, что это была реакция, которую он вызывал у большинства женщин, — случайный взгляд, за которым следовала пауза и признание чего-то столь великолепного, каким бы мимолетным оно ни было. Я смогла бы на него не реагировать только в том случае, если бы была глубоко под землей, покоилась в могиле. Дело не только в том, как он выглядел. В нем было что-то ещё. Солидность. Сдержанность. То, что луна делает с приливами, привлекая к волнам больше внимания. Джек может вызвать у вас мурашки, просто пройдя мимо. Я содрогнулась при мысли, на что это будет похоже, если он намеренно решил уничтожить тебя. — Спасибо, — пробормотала я, возвращая пустое ведро. — Думаю, что сейчас я могу принять душ. Я практически вытолкнула его из двери. Мне нравились мурашки, бегущие по коже, но я любила их на своих условиях. И эта ситуация была не подходящей для мурашек на коже. И это уж точно не был мужчина, от которого я должна была чувствовать мурашки на коже. Я была на половину раздета, когда поняла, что в душе нет кранов. И насадки душа. Просто сток в полу. Чёрт. Я обратно натянула свой свитер и открыла дверь. Джек стоял там, сложив руки, прислонившись к перекладине, как будто ждал меня. — Это вёдерный душ, — объяснил он, предвосхищая мой вопрос. — Нет горячей воды? — Только утром. Но они нагреют для нас воду, если мы попросим об этом. — Я могу подождать. Сегодня я просто оботрусь влажной тканью. Я снова закрыла дверь и услышала, как удаляются его шаги. Когда я вышла, то схватила одеяло и обернула его вокруг себя. Было здорово избавиться от въевшейся в кожу грязи и пыли, но вода была холодной, температура упала, и я замерзала. — Всё в порядке? — Джек открыл один глаз. Он лежал на животе полностью одетый под одеялом. — Ага. — Холодно? — Нет.