И еще наш переход на «ты» как будто добавил больше уюта в наше общение. Не хотелось уходить, но надо. Я выбросила стакан в урну и вдруг повернулась к Григорию Александровичу, спросив: – Что произошло у вас с Сергеем? И тут же пожалела. Как мне было сказано в нашу последнюю встречу? Прошлое должно оставаться в прошлом. Я не знаю, почему у меня вырвался этот вопрос. Да… Только перешли на «ты», а я уже посчитала, что имею право лезть во что-то личное. – Извини, – пошла я на попятную. – Мне не стоило. – Да совершенно обычная история. Может, когда-нибудь тебе ее расскажу, но сейчас тебе, наверное, пора. – Да, ты прав. Надеюсь, я ничего не испортила. Но прощалась все равно с каким-то чувством вины. Не стоило начинать этот разговор, но слово не воробей. Настроение идти в театр окончательно пропало. И только профессиональный долг обязывал не хандрить и подумать обо всем завтра. Сразу я хотела собрать детей возле школы, чтобы вместе поехать. Но театр был недалеко, и ученики меня заверили, что сами доберутся – это удобнее, чем нарезать круги по району. Я согласилась, так что теперь в одиночестве стояла на остановке, ожидая автобуса. Через пять минут передо мной остановился транспорт, но не тот, на который я рассчитывала. Поначалу я не обратила внимания на остановившуюся машину, но окно со стороны пассажирского сидения опустилось, и Ян едва ли не на всю улицу закричал: – Лолита Ивановна! Давайте в машину! Мы вас подвезем! Я уже открыла было рот, чтобы отказаться, но потом подумала, что он наверняка не поймет мой ответ. Еще вдруг догадается о чем-то… Дети очень наблюдательные. Так что просто сделать вид, что все нормально. А лишние десять минут с Сергеем я постараюсь пережить. ГЛАВА 11 Григорий Последняя командировка получилась совсем неожиданной и спонтанной. Я долго думал: ехать или не ехать. Но все-таки поехал. И именно в эту последнюю поездку вдруг подумал, что с Печориным меня объединяет не только имя. Я тоже не могу сидеть на месте, во мне тоже как будто борются два человека. Но когда я остался один с ребенком, пришлось немного остепениться. А все входит в привычку. Только свыкнуться с мыслью, что Алексеев снова переходит мне дорогу, не получается. И когда Лола спросила, что у нас случилось, почему-то закралась мысль, что это не из любопытства, а потому что ей до сих пор небезразличен Сергей. Может, глупость? Я никогда не был ревнив, да и ревновать Лолу как-то бессмысленно, что ли… Но я понял, что не дам ему разрушить еще одну незащищенную перед этим дьявольским обаянием душу. А Лола мне казалась именно такой: тонкой, чувствующей, ранимой. Но оказалась сильнее моей жены – смогла один раз от него избавиться, насколько я понял. Только вот забыла ли?.. Я уже полчаса стоял перед подъездом, скурив, наверное, треть пачки, но так ни до чего умного и не додумался. Как-то все изменилось, причем резко. Не то чтобы с ног на голову, но все равно непривычно. Мы с Лолой только сегодня перешли на «ты», а я уже как будто породнился с ней. Странное ощущение, но приятное. Выбросив окурок, я вышел из машины и тут же увидел выбегавшего из подъезда Германа. Сын очень торопился, так что, кажется, даже не замечал меня, пока я его не окликнул: – Герман! Он повернулся и нашел меня глазами: – Пап, я тороплюсь. – Куда? – спросил я. – Ну, в театр же… – недовольно протянул сын. – Что-что? – не сразу сообразил, что он имеет в виду под этим словом. – Это какая-то молодежная тусовка? Набираюсь подросткового жаргона. Даже шутить пытаюсь. Услышали бы мои родители подобные выражения, сразу бы схватились за сердце. – Пап, да обычный театр. – Ты от бабушки чем-то заразился? – пошутил я. – Ну а что? Прикольно с одноклассниками куда-нибудь сходить, да и училка вроде адекватная. – Учительница, – снова поправил я. – Подвезти? – Ну, пап… Все поедут сами, а я что? Как маленький с сопровождением? Тут же недалеко. Я кивнул и сказал: – Иди, взрослый ты мой. Герман улыбнулся и пошел вдоль подъездов. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся за углом дома. И когда успел так вырасти? Кажется, совсем недавно на руках у меня лежал, потом пытался говорить. Я его учил кататься на велосипеде, на самокате, обрабатывал разбитые коленки и локти. И мне казалось, что я принимал больше участия, чем другие отцы, которые даже не ездят в командировки. Мне нравится, каким он растет. Тут, наверное, и моя мать сыграла не последнюю роль в его воспитании. Конечно, если родной матери он лишился слишком рано. Я не один раз думал, даже консультировался со специалистами. Помнит ли Герман? Поначалу да. Он кричал во сне, закрывался руками. И я был виноват в том, что не смог сохранить свою семью. Сейчас мне казалось, что он уже не помнит. Как мне объяснил психотерапевт, есть какая-то теория, когда мозг блокирует воспоминания о травмирующей ситуации. И пусть он никогда не вспомнит, как умерла его мать. ГЛАВА 12 Слава богу, что мы приехали первыми. Я не столько даже волновалась за мнение своих учеников насчет себя, сколько за то, что все подумают, будто бы Ян подлизывается к учителю. А это могло бы очень и очень плохо сказаться на отношении к нему других учеников. Хотя Яна даже не смущало, кажется, присутствие Сергея. Всю дорогу я держалась непринужденно, хотя минуты мне казались часами. Зато отличный экзамен на выдержку. И я справилась. Ян все что-то говорил, пока мы ехали, я иногда вступала в диалог, а Сергей разговаривал по телефону. – Лолита Ивановна, а кто ваш любимый писатель? – вдруг спросил Ян. И вопрос прозвучал очень не вовремя – Сергей как раз повесил трубку. – А можно догадаюсь? – О, пап, а ты знаешь писателей? – усмехнулся Ян. – У меня вообще-то высшее образование. – Это не показатель, – вырвалось у меня, а потом для конкретики я добавила: – Если вы, допустим, инженер. Наши с Сергеем взгляды столкнулись в зеркале заднего вида. Что ж оно такое панорамное? Какой угол не ищи в машине, нигде не спрячешься. – Вы любите Тургенева, – утвердительно, а не вопросительно сказал Сергей. – Я люблю Булгакова, вы не попали, – непринужденно ответила. Нецензурные слова так и крутились в голове. Почему он подумал про Тургенева? Неужели прочитал все, что я ему рекомендовала когда-то? Слабо верится. Скорее я поверю, что ознакомился с кратким содержанием, чтобы произвести впечатление. Интересно, а он любую тему так поддержать сможет? Найдя место на парковке, Сергей кивнул в сторону: – Схожу за кофе. Я вышла из машины одновременно с Яном, который тут же побежал к входу в театр ждать друзей. – Лола… – услышала я и почувствовала легкое прикосновение такой знакомой руки к спине. – Капучино с кокосовым сиропом? – Нет, – покачала я головой. – Черный, с корицей и ванилью. – Странный выбор, – заметил Сергей, но я почувствовала, как он напрягся. Стало легче дышать, когда он ушел. Время спокойствия. Ученики подтягивались по двое-трое с остановки. Девочки такие красивые, даже некоторые накрашенные. Надели платья и туфли на каблуках, наверное, одолженные у матерей, если размер совпадал. Девочки есть девочки, они хотят быть красивыми. Особенно на выходе куда-то, где не нужен школьный дресс код. Все разбрелись по кучкам, но, что мне больше всего нравилось, не сильно далеко друг от друга. Класс сплоченный – это радует. И я, глядя на них, радовалась как за собственных детей, которые наконец-то нашли общий язык. Какой-то мой педагогический инстинкт (если есть такое определение вообще) просто кричал, что я все делаю правильно. Все делала точнее, пока не получила в руки стаканчик с кофе. Только правильно мне стало получать кофе из других рук. Я помнила все: белое пятно на ногте большого пальца, снизу, возле самой кутикулы; небольшой шрам на мизинце, уже побелевший; и морщины, даже, скорее, испещренные борозды, которые никак не соответствовали возрасту. Я подняла глаза на Сергея, сказав: