Остальное время мы провели молча. Я хотела бы поговорить с Германом, но настаивать не стала. Когда в очередной раз разъехались двери, которые выпускали прилетевших, я посмотрела на время и подорвалась с места. Кажется, даже глаза заболели, пока я высматривала знакомую фигуру, но нет. – Присядьте, Лолита Ивановна, – сказал Герман. – Он в числе последних выйдет. Наконец, я увидела Гришу. Если бы, наверное, не его рост, то не узнала бы. Темные очки на пол-лица, щетина. – Пап! – радостно закричал Герман и бросился к отцу. Гриша замер, а потом снял очки и удивленно спросил, еще не видя меня: – Ты откуда здесь? Как доехал? Что случилось? – последний вопрос уже прозвучал обеспокоенно. – Ничего. Может, я соскучился? – Так… – Ой, пап… Тут Герман посмотрел на меня, и Гриша обернулся. Если он был удивлен, что увидел сына в аэропорту, то, увидев меня, вообще потерял дар речи. – Лола? – Я сильно изменилась за неделю? – улыбнулась я. Он переводил взгляд с Германа на меня, потом обратно и не понимал, судя по всему, как мы вместе здесь оказались. – Поехали, а то стоим здесь как истуканы, – кивнул Гриша. На парковке мы подошли к его машине, Герман сразу же устроился на заднем сидении, снова уткнувшись в телефон, а мы с Гришей уставились друг на друга, пока я не спросила: – И что дальше? – Наконец-то! Я не поняла, что он имел в виду, поэтому обняла себя за плечи и опустила взгляд. И что это «наконец-то» значит? Нет, хватит мне бегать. Подняла глаза и сказала: – Я готова. Не хочу придумывать проблемы, хочу просто жить ради нас. Гриша подошел и обнял меня. – Лола, извини меня за последний разговор, но именно этого эффекта я и хотел добиться. Может, жестковато, но я рад, что все получилось. Я не хотел на тебя давить, настаивать, как Алексеев, потому что от этого ты еще больше закрываешься. Ты должна была выбрать сама. И я рад твоему выбору. – Гриша, я тебя обожаю, – со всей искренностью сказала, легонько поцеловав его в губы. – А я тебя люблю. Теперь поехали домой. ЭПИЛОГ 1-е сентября. Я еще не привыкла к нему – все прокручивала золотое кольцо на безымянном пальце правой руки. Волновалась. У меня было лучшее лето в моей жизни, и я надеялась, что во все последующие годы оно будет таким же. Я побывала на археологических раскопках, нашла общий язык с Германом, хоть и к концу июля только, переехала к мужу. Все мои домочадцы, конечно, почти плакали, но покупателя на свою комнатку я нашла хорошего. Надеюсь, уживутся. Да, и замуж вышла все-таки за час до своего тридцатилетия. Элка обещала – Элка сделала. Она напела Грише, что мне надо выйти замуж до тридцати, и он по-ребячески потащил меня в ЗАГС на следующий день. Не знаю, как, за какие деньги и с кем он договаривался, но расписали нас моментально. В четыре часа я вышла замуж, в пять – выпила за свои тридцать. Я не верила, что можно быть такой счастливой, поэтому сейчас ожидала какого-то подвоха. Пора перестать бояться и ждать от жизни подлянки. Ученики начали заходить в кабинет, загорелые, подросшие, радостные от встречи с друзьями. Они долго рассаживались по местам, долго не могли замолчать – все делились впечатлениями, пока снова Ян не спросил: – Лолита Ивановна, а как вы провели лето? А лето я провела замечательно, хоть и работала половину сезона. Мы немного обсудили летние каникулы, во время которых я заметила, что Герман часто переписывается с Яном. Все-таки взрослеют парни, начинают понимать, что не все решается кулаками. – Лолита Ивановна, – обратилась ко мне староста, – а вы хоть в декретный не собираетесь? Да, учитывая, что Инна Павловна, как и обещала, не вышла на работу, вопрос серьезный. – Давайте получим учебники, – дала я начало учебному процессу. Первое сентября – день радостный, но суматошный. За несколько часов я устала, как не уставала за четверть. Но мне это нравилось. Приятно. И я рада, что мне отдали этот класс. Мы с Германом вышли из здания школы и направились к ожидавшей нас машине. Гриша прохаживался рядом, разговаривая по телефону, как я поняла, с той самой Ларисой. Он уверил, что это просто коллега. А даже если и было что-то в прошлом, то пусть там и остается. В нашем возрасте оно всегда есть… – Пап! – сказал Герман, когда Гриша повесил трубку. – У Лолы сегодня спросили, не собирается ли она в декрет. Лицо моего (господи, самой не верится) мужа вытянулось, и он спросил: – А ты собираешься? – Может быть, – улыбнулась я. – Когда выпущу этот девятый класс.