— Так-то оно так. Тревожить тело не хочется, но это единственный способ наверняка узнать, что же там произошло, — вступил в разговор один из мужчин, а другие закивали, соглашаясь с его словами. — Может, стоит подмогу отправить. Пособите? Это он уже к Маре обратился. — Сколько эта услуга стоит? «Не надо денег», — хотела было сказать Мара, но не успела открыть рот, как услышала уверенный голос Бьярна: — Двадцать пять монет. Наша обычная ставка. Да, все верно. Не время играть в благородство — они действительно сейчас на мели. К тому же, оказывая дорогостоящую услугу бесплатно, можно прослыть дилетантом, а Мара никак не могла себе это позволить. — Да-да, отлично, — наместник кивнул и тут же махнул рукой, указывая на беднягу Эрла. Мара тряхнула головой, заставляя себя двигаться. «Это работа. Это моя работа!» Такой маленький парнишка, такой израненный… Что же с тобой приключилось? Со всеми вами… Она провела рукой по его лбу, поправляя волосы. Тут немного силы потребуется, чтобы воскресить. Самое тяжелое — задать первый вопрос и не услышать ответа. С пальцев Мары сорвалась синяя молния, заставляя вздрогнуть худенькое тело. Мальчик открыл глаза. — Твое имя? — четко произнесла Мара, отринув сомнения. В конце концов, профессионал она или кто? — Эрл, — прошептал мальчик. — Что? — Мара тут же растеряла всю свою решительность, глаза ее распахнулись. — Эрл… Ее замешательство длилось всего секунду, потому что в следующее мгновение она уже вытряхивала из мешка его содержимое в поисках настойки кровяника и живоцвета. Руки ее дрожали, но только совсем чуть-чуть. — Что происходит? Наместник с недоумением наблюдал за суетой. — Его надо доставить на постоялый двор. Мне нужны чистые простыни. Кипяток. Стол. Да, стол тоже облить кипятком. — Мара говорила отрывисто, по капле вливая в бледные губы мальчика алый настой кровяника. — Что?.. — Он жив! И останется жив, если мы ему поможем! — А как же… Жив? Как жив? И сможет на вопросы ответить? — Позже! Когда придет в себя. ГЛАВА 6 Каждый некромант немного медикус. Совсем чуть-чуть — заштопать раны, смешать в правильной пропорции снадобья от разных хворей, лубки наложить на сломанные кости. Но то, что делала Мара, склонившись над распластанным на столе худеньким телом, по достоинству оценил бы даже медикус со значком гильдии. С теми инструментами, что были в ее распоряжении, сотворенное ею можно было приравнять к чуду. Мальчишка, обездвиженный, одурманенный безличником, не чувствовал боли. Правда, настойка безличника приводила к сбою дыхания, но тут уже Мара была начеку. — Нет уж, ты не умрешь сегодня, парень, — шептала она под нос, и очередная электрическая вспышка возвращала жизнь мальчишке. — Не со мной. Не сейчас. Наконец Эрл, забинтованный с ног до головы в лоскуты ткани, задышал ровно и спокойно. Опасность миновала. Мара, стоящая над ним, только сейчас расслабила плечи и тут же пошатнулась от усталости, едва удержалась на ногах. Бьярн, который все это время, довольно неуклюже, но старательно помогал чем мог, подхватил ее за талию. — Все нормально, — сказала Мара, отцепляя его руки. — Все. Я уже пришла в себя. Она подняла голову, выискивая наместника, и вгляделась в лица людей, столпившихся в углу зала. Заметила, с каким благоговейным ужасом смотрят на нее невольные свидетели спасения мальчика, и горько усмехнулась. Все как обычно: некроманты внушают только ужас и неприятие. Взгляды всегда говорили яснее слов: «Мы готовы тебе платить. Но, ради Всеединого, держись-ка от нас подальше!» — Эрл будет жить, — сказала Мара, стараясь, чтобы голос оставался ровным. — Но на вопросы ответит не раньше завтрашнего утра. Он остается здесь под нашим присмотром. Наместник сумел выдавить из себя что-то вроде благодарности. Наверное, это необходимость оплатить кроме оговоренных двадцати пяти монет еще и проживание всех троих на постоялом дворе сделала его таким сумрачным. — Отлично справились, я смотрю… Что ж… Отдыхайте, набирайтесь сил, — обращался он, однако, исключительно к Бьярну, словно Мара была бесплатным приложением к нему. Он слишком долго прожил в Скире, и неписаные законы отношения к женщине стали частью и его взгляда на мир. Хотя сам себя он считал образованным и современным человеком. Еще бы, ведь образование получил не где-нибудь, а в самом Тарке — в Академии управления и финансов. По настоянию наместника хозяин постоялого двора «Три топора» выделил гостям самую просторную комнату. Бьярн осторожно перенес Эрла наверх и закрыл дверь прямо перед носом любопытных служанок, которые так и норовили посмотреть, правда ли мальчик дышит, или это все некромантские штучки и бедняга Эрл теперь превратился в шатуна. Мара без сил повалилась на соседнюю кровать, чувствуя, что проваливается в сон: она потратила всю энергию и даже немного сверх того. — Следи за ним, — распорядилась она, чувствуя, как слипаются веки. — Буди, если что. Проснулась сама, когда свет, падающий в окна, стал рассеянным и мягким — видно, уже наступил вечер. Одним рывком села на кровати, но тут же улыбнулась, увидев мирную картину: Эрл спал, дыхание было сильным и спокойным, а щеки уже утратили мертвенную бледность и слегка порозовели. Рядом на полу в ногах кровати сидел Бьярн. Встретив взгляд Мары, он кивнул, давая понять, что все в порядке. Мара успела мимолетно подумать о том, что Бьярн сам еще не прилег со вчерашнего дня. Ничего, день почти закончился. До завтрашнего утра они все как следует выспятся и отдохнут. — Тебе надо поесть, — сказал Бьярн. Он старался говорить тихо, и оттого его могучий голос звучал словно эхо, запертое в узком колодце. Мара снова улыбнулась. Она была вымотана до крайности, и все же отчего-то на душе было легко и светло. Бьярн, которого она не баловала улыбками, невольно улыбнулся в ответ. — Ах ты птаха… — сказал он внезапно охрипшим голосом. Лучше бы не говорил. Мара мгновенно изменилась в лице, словно услышала не ласковое обращение, а грубость и колкость, но тут же постаралась взять себя в руки. — Я позову служанку, чтобы присмотрела за мальчиком, пока мы ужинаем. Работница сначала с опаской отнеслась к просьбе, но потом присмотрелась к мерно вздымающейся груди Эрла, к румянцу на его щеках и вздохнула с видимым облегчением. — Он хороший мальчик, — сказала она. — Я и родителей его знала. Они всегда у нас останавливались, когда в Скир приезжали. Идите, я присмотрю. В это время суток обеденный зал постоялого двора уже на треть был заполнен людьми. Мара огляделась и покачала головой: конечно, все здесь были мужчинами. Женщинам в такие места приходить не дозволялось. Разве что в качестве подавальщиц. Осенние вечера в этой части Симарии были ветреными и промозглыми, несмотря на то, что днем еще пригревало солнце. В углу зала горел камин, и Мара прошла прямо к нему: ее немного знобило, силы еще не полностью вернулись. Столики, стоящие полукругом вокруг очага, оказались заняты, но, к удаче Мары, крайний как раз освободился: двое мужчин поднялись со своих мест, встали у камина, подняли руки над головой и хлопнули, привлекая внимание. На обоих были одеты желтые рубахи и красные башмаки. Мара вспомнила, что так наряжаются бродячие артисты. И эти были наняты на один вечер хозяином постоялого двора на потеху публике. Маре было не до веселья, потому к шуткам она не прислушивалась, но, видно, что-то невероятно забавное говорили, потому что посетители хохотали так, что казалось, дрожат даже стекла. Бьярн как-то странно на нее поглядывал и не смеялся. А Мара была занята едой — с удовольствием разделалась с прожаренным куском мяса, овощами, приготовленными на гриле, и теперь запивала сытный ужин горьковатым пивом. Наверное, все бы обошлось в тот вечер, если бы одному из выступающих не вздумалось обратиться прямо к ней. — Я вижу, что за одним из столов присутствует прекрасная дама! — крикнул он, и взгляды всех присутствующих обратились к Маре, так что она едва не подавилась пивом. — А вы знаете, какие бывают виды женщин? Нет? Они делятся на дам, «недам» и «дам, но не вам»! Публика грохнула. Мара сжала ручку кружки. Посмотрела на Бьярна. Промолчала. Балагур тем временем не унимался: — Я, правда, решил сначала, что это парень. Волос-то почти нет. Но у каждой дамы — или недамы — свои маленькие слабости! A-а, я, кажется, понял! Говорят, волос длинный — ум короткий. И наша гостья, очевидно, таким образом решила раздобыть себе немножко мозгов! Тут уже не выдержал Бьярн, поднялся и, словно случайно, коснулся рукояти меча, с которым он не расставался даже за ужином. — Ого, — раздался чей-то жизнерадостный голос, — это же тот парень, что прошлой весной пырнул старину Ала. Кажись, из-за той самой девки. Мара поднялась следом за Бьярном. — Пойдем отсюда, — сказала она. Но далеко им уйти не удалось, потому что какой-то верзила перегородил дорогу. И тут же поднял руки, показывая, что безоружен. — Так значит, в деле она хороша? — спросил он, кивком указывая на Мару. — Я никогда не доверял некромантам, коли они бабы. Но смотрю, строптивости у нее на десяток женок хватит. А давайте на спор! Если она с делом справится, то я лично извинения принесу. И даже на колени встану. Он ухмыльнулся, словно заранее был уверен в победе. — Мы на спор не работаем, — ответил Бьярн. — А за деньги? — Мужчина потряс шапкой, которую все это время сжимал в руке. — Сейчас по кругу пустим, все скинемся. Напарники переглянулись. За долгие месяцы совместной работы они научились понимать друг друга без слов. Бьярн качнул головой: «Не стоит. Какая-то засада». Мару разрывало от противоречий. Ужасно хотелось доказать этой скотине, что она чего-то да стоит. И деньги опять же… Но в то же время ей, некроманту второго разряда, попасться «на слабо» как-то непрофессионально. И Эрл наверху. Нельзя надолго оставлять его без присмотра. Верзила увидел ее колебания и оглянулся, призывая всех в свидетели своей победы. Ощерился в улыбке. — Девка — она и есть девка. Трусиха. Носит медную бляшку и думает, что ее только за это будут уважать. А делов-то там на час от силы. Подумаешь, нехороший дом проверить… — Какой дом? — не выдержала Мара. Час. Час — это немного. Эрл спит, ничего с ним за это время не случится. Надо доказать этим болванам… Он еще встанет перед ней на колени, чтобы прощения попросить.