Наш друг мертв! — Я не могу здесь оставаться, Чейс! Слезы сами льются из глаз. Бешено стучит в венах кровь. От едкого запаха крови горит в носу. Все это — перебор для меня, я не могу сейчас думать об этом. Нам нужна помощь! — Сонни мертв, Сонни мертв… Сколько бы я ни повторяла эти слова, все равно не могу заставить себя в них поверить. Может, я сплю? И все это кошмарный сон? Чейс машинально кивает и, не отрывая от меня взгляда, придерживая меня, пятится к двери. Мне хочется еще раз взглянуть на Сонни, убедиться, что я ошибаюсь, но Чейс притягивает меня, как магнит, я не могу оторвать от него глаз. Мы вываливаемся в коридор, и он захлопывает дверь. Все так же глядя на меня, достает из кармана телефон. — Да, — шепчу я, — полиция. Неужели все это наяву? Я прислоняюсь к стене. Как только Чейс отпускает меня, соскальзываю вниз по стене и бухаюсь на пол. Тут же съеживаюсь, прижимаю колени к груди и крепко обхватываю их руками. Сонни мертв. Мертв. И не просто мертв, его убили. Сонни убили. Картинка перед глазами расплывается, я словно куда-то проваливаюсь. Все кажется бестолковым и бессмысленным, реальность превращается в выдумку. Этого просто не может быть. Да, Сонни не подарок, но никому и в голову не пришло бы его убить! Я слышу шаги и голоса. Я точно слышу, как Чейс разговаривает с кем-то, но сама застряла где-то в безвоздушном пространстве, пытаясь постичь всю эту бессмыслицу. Кто-то присаживается передо мной на корточки, загораживая свет. И эта перемена действует на меня, как отрезвляющая пощечина, мигом вышибая из транса. Я сажусь прямее; сердце стучит, как отбойный молот. — Простите, если напугала. Я — детектив Эвелина Сондерс, но вы можете называть меня Лина. Мы сейчас все вместе пройдем в кабинет, туда, в конец коридора. Я дам вам попить воды, хорошо? — У вас есть вопросы, — бормочу я. — Да, но сначала ты выпьешь воды или чаю. Чейс протягивает мне ладонь. Никогда еще я не была так благодарна ему за поддержку. Я беру его за руку и сразу чувствую себя намного крепче. Он помогает мне подняться и не отпускает, даже когда я встаю на ноги. — Ты в порядке? — спрашивает он. Я качаю головой и в тот же момент снова начинаю оседать, это так неожиданно, что я чуть не утягиваю и его за собой. Но Чейсу удается устоять и поддержать меня. — Все будет хорошо, Лайла. Все будет хорошо, обещаю. Мне бы его уверенность. Нашего друга убили. Надругались над телом. Я уже никогда не смогу забыть дыру у него в груди. Понимаю, что иду куда-то, переставляю ноги и все такое, но все равно не могу до конца осознать. Я словно под заморозкой. А ведь придется говорить с детективом о Сонни. Рассказывать, что мы увидели, хотя детектив видела то же самое. Но я не хочу говорить об этом. Лина открывает дверь в какую-то комнату. Внутри — маленькая кухня и несколько диванов. Похоже на комнату отдыха для персонала, но сейчас здесь пусто. Ах да, суббота же. Чейс останавливается перед ярко-синим диваном. — Лайла, присядь, — говорит он мягко, как ребенку. Лоб у него озабоченно наморщен, вид испуганный. Он боится за меня. — Извини, — бормочу я и делаю, как он просит, но все равно не выпускаю его руку, так что ему приходится опуститься на диван рядом со мной. — Я в порядке. Сейчас я приду в себя. — Все нормально. — Он едва заметно улыбается уголком рта. — Думаю, мы сейчас оба в состоянии шока. — Прости, что напугала. — Не извиняйся. Прости. — Чейс, Лайла, выпьете чего-нибудь? — спрашивает детектив. — Да, кофе, пожалуйста, — хором отвечаем мы с Чейсом. Чтобы вырваться из этого кошмара, потребуется убойная доза кофеина. — Кажется, есть только растворимый. Ничего? Мы киваем. Как странно — думать о том, какой кофе лучше, когда в монтажной сидит Сонни с разорванной грудной клеткой. Мертвый. У меня снова льются слезы. Ну зачем, зачем кому-то понадобилось его убивать? За что причинять ему вред? Я слышу, как где-то закипает электрический чайник. Шумит все громче и громче. Лина звенит посудой, доставая кофейные кружки и ложки. Чейс сидит рядом и пялится в какую-то точку на полу, но там ничего нет. — Чейс, ты как? — шепотом спрашиваю я. — Сам не пойму, — передергивает он плечами. Я тоже. Возвращается детектив Лина, ставит на кофейный столик перед диваном белый поднос. Берет в руки чашку чая с молоком и присаживается. Я тянусь за кофе. Он такой горячий, что невозможно пить, но мне необходимо занять чем-то руки. Я чувствую, как нарастает беспокойство. Мы с Чейсом молча сидим и ждем, когда детектив заговорит. А она достает из сумки ручку и блокнот, вытаскивает что-то еще. Диктофон. Ну конечно, она собирается записывать наш разговор. Ведь именно так всегда поступают полицейские. Потом они будут прокручивать запись снова и снова, слушая рассказ о том, как мы нашли труп своего друга. Она нажимает на кнопку, и загорается маленькая красная лампочка. Детектив просит нас представиться, а потом спрашивает: — Как вы себя чувствуете? Чейс снова пожимает плечами. — Не знаю, — отвечаю я. — Не могу понять, как этот… кем бы он ни был, мог взять и убить Сонни? Зачем надо было вот так его… вспарывать? — Погоди-погоди, — прерывает меня Лина, поднимая свободную руку. — Давай начнем с начала, а потом уже будем искать ответы на вопросы. Я киваю. — Как я поняла, прошлой ночью местная охрана объявила, что Сонни пропал, — продолжает она. — Да, — подтверждает Чейс. — Он ушел в четверг вечером, но в пятницу утром так и не вернулся. А он всегда возвращается. Мы поговорили с охраной, и тот тип, Пол, сказал, что сообщит в полицейский участок. До этого Сонни получил несколько писем с угрозами, поэтому к нам пришла полиция и мы заполнили заявление о пропаже. Лина кивает, опускает чашку и просматривает свои записи. — Да. Я читала это заявление. А что случилось сегодня утром? — Мы с Чейсом собирались поработать над моим рекламным проектом в монтажной. — Я выпрямляюсь. — Когда мы пришли туда… Я сразу поняла, что что-то не так, как только мы открыли дверь. Там был… запах. Чейс включил свет, мы вошли в комнату и увидели Сонни. — Вы не знаете никого, кто хотел бы причинить Сонни вред? Были у него враги? — Нет, — отвечает Чейс. — Сонни был прямолинейным человеком. Иногда это бесило людей, но врагов у него не было. Он никогда намеренно никому не вредил. Его не за что было ненавидеть. — Он — хороший человек. Был хорошим человеком, — поправляюсь я. — Не могу представить никого, кому бы захотелось причинить ему вред или прислать эти… записки. Лина кивает: — Сонни не ходил в этот корпус на занятия, я правильно понимаю? Судя по университетским документам, он учился на инженерном. — Да, из всей нашей компании только мы с Лайлой сюда приходим… Чейс бросает на меня взгляд, и тут до нас доходит, почему она об этом спрашивает. Почему Сонни оказался именно в той монтажной, которую забронировали мы с Чейсом? У меня отвисает челюсть. — Кто бы ни убил Сонни, он хотел, чтобы его нашли мы, да? — А кто знал, что вы будете здесь? — спрашивает Лина, пропуская вопрос мимо ушей. Я мотаю головой: — Мы заранее бронировали комнату, так что узнать мог кто угодно. Но зачем убийца хотел, чтобы Сонни нашли именно мы? Детектив Лина не знает ответа, но мне просто необходимо знать! В голове у меня все путается, дышать тяжело. — Мы сделаем все возможное, чтобы выяснить это, Лайла. Расскажите теперь, где вы двое были прошлым вечером? Она же не думает, что это мы его убили? Хотя, с другой стороны, все знают, что в первую очередь всегда подозревают самое близкое окружение. Я бросаю на Чейса быстрый взгляд — он мрачно смотрит на Лину. — Заявив о том, что Сонни пропал, мы сразу же отправились домой ждать его. Потом приехала полиция и взяла у нас показания, — говорю я. — И у наших соседей тоже. — Мы были в доме всю ночь, мы все, — добавляет Чейс, давая понять, что у нас есть железное алиби. И свидетели. Детектив улыбается: — Хорошо. Поставив локти на колени, Чейс закрывает лицо ладонями. Через пару секунд он снова поднимает голову и откашливается. — Мы в опасности? — Его вопрос адресован детективу, но взгляд устремлен на меня.