— Её картошка уже давно скончалась от болевого шока, — ответил ему Якушин. — Неужели ничего нельзя сделать, доктор? — воскликнул Лёха. — Увы, — Якушин сокрушённо покачал головой. — Эту картошку уже не спасти. — А ничего, что вы с неё кожу живьем сдираете? И потом в кипяток бросаете? — высказала им я. — Это всего лишь кожа, — откликнулся Амелин. — Оболочка. Главное, что внутри, Тоня. Неужели ты не знаешь? Он забрал у меня из рук неровный кубик. В чистке картошки Амелин был однозначным чемпионом. Глава 17 Никита После свидания с девчонками я проснулся за час до подъёма и сколько не пытался никак не мог уснуть. Разбудил меня Трифонов. К нему в кровать забралась кошка. Из-за того, что ночью жара почти не спадала, мы стали спать с распахнутыми настежь дверьми, так что кошка преспокойно пришла, улеглась на подушке прямо перед его лицом и принялась урчать, как заведённый мотор. Он проснулся, выгнал её, и тут же снова отрубился. А я уже не мог. Ворочался, ворочался, в конечном счёте припух от бессмысленности лежания, оделся, нацепил наушники и отправился бродить по территории. Сначала просто так ходил без какой-либо цели, потом вспомнил про тот дом, который я давно приметил в самой глубине, где мы ещё не лазили. Стены дома были сложены из круглого бруса и на удивление хорошо сохранились. Чтобы открыть дверь, пришлось рвануть изо всех сил, и в нос тут же ударил запах влажной, отсыревшей древесины. Свет едва проникал через мутные окна. На полу были разбросаны книги. Посреди комнаты лежал опрокинутый стеллаж. Похоже раньше здесь находилась библиотека. Я сделал пару шагов и нагнулся над растерзанной энциклопедией, как вдруг под ногами что-то затрещало и, прежде, чем я успел сообразить, что происходит, половая доска с хрустом переломилась, и я провалился в пол по колено. Сначала одной ногой, а после того, как попытался выдернуть её, и второй. Осторожно, чтобы не зацепиться за зазубренные края, выполз на четвереньках наружу и заглянул в дыру: кромешная темнота. Достал телефон и включил фонарик. Повсюду была растрескавшаяся цементная стяжка, воняло плесенью и как будто грязными носками. Фонарик побегал по тёмным углам, и я уже собирался подняться, как вдруг чуть подальше от того места, где я сидел, луч наткнулся на кучку непонятного хлама. От него меня отделяло всего доски четыре, так что я без труда выдрал их и с интересом уставился на свою находку. Когда-то это была спортивная сумка, теперь же ткань с одного бока почти полностью облезла и из него торчал уголок красной в белый горох жестяной коробки. Ручки сумки рассыпались в ту же секунду, как только я к ним прикоснулся. Достал коробку, до боли напоминающую бабушкин кухонный «раритет» и небольшой прямоугольный чёрный гаджет. Попытался открыть крышку на коробочке, однако та сидела намертво. Ногти то и дело больно срывались с тонкого края. Минут десять так промучился, чуть ли не зубами её грыз, но ничего не вышло. Уже умытый и румяный Дятел в одних трусах сидел за уличным столом, а увидев у меня в руках коробку, тут же оживился. — Ой, что это у тебя? — Клад нашел, — я достал завёрнутый в пакет нож и попробовал подковырнуть крышку. — Ух ты! — Дятел с любопытством пристроился напротив. Когда он так пристально смотрел у меня тем более не получалось. — Дай, пожалуйста, я попробую, — начал канючить он. — Пробуй, — я подкинул коробку через стол, он не поймал, и она улетела в траву. В этот момент из домика вышел Трифонов, тоже ещё раздетый, потому что мы вообще перестали заморачиваться одеждой. Особенно по утрам. — Завтракать не собираетесь? — Сейчас, — откликнулся Дятел, стоя кверху задом и ковыряясь в траве. — Клад откроем. — Какой ещё клад? — растирая плечи, Тифон медленно спустился с крыльца. Дятел отыскал коробку и победно потряс над головой, в ней что-то глухо загромыхало. — Сокровища, — пояснил Дятел. Глаза его горели. Я уже сто раз пожалел, что показал ему свою находку, ещё пять минут назад она принадлежала только мне, а после того, как ею заинтересовался Трифонов, с ней можно было попрощаться. — Ну-ка покажи, — он забрал коробку у Дятла, и я покорно вложил ножик в протянутую ладонь. После нескольких тщетных попыток с ножом, он попробовал стянуть крышку силой, вцепившись в неё пальцами, затем со словами «Чё за фигня?» поставил её на стол и скрылся за домиком. — Чего это он? — удивился Дятел. — Слышал, сказал — фигня. Так что забудь, — я поскорее придвинул коробочку к себе, но не тут-то было. Вернулся Тифон с кирпичом в руке, вырвал её у меня и, положив на плитку возле крыльца, со всей дури долбанул сверху. Коробочка погнулась, а кирпич раскололся надвое. Я вскочил. — Ты что творишь? А вдруг это раритет? Тифон раздосадовано выбросил куски кирпича и снова потянул крышку: — Обычная жестяная банка. Сто лет назад у нас набор таких был. Нужно просто камень хороший найти, и я её в два счёта сделаю. Мы отправились за камнем. Нашли каждый по здоровенному булыжнику, чтобы уж наверняка, а когда вернулись, Дятел с радостным азартом ковырялся в потускневшем от времени целлофановом пакете. Рядом лежала вспоротая с боковины коробочка. Её острые зазубренные края торчали во все стороны, точно внутри разорвался снаряд. Мы с Трифоновым озадаченно застыли, пытаясь сообразить, что произошло. Дятел поднял голову и, щурясь, расплылся в счастливой улыбке: — Дед бил-бил, не разбил, бабка била-била, не разбила, а я её открывашкой. Он помахал перед нашим носом консервным ножиком. — Совсем озверел? — закричал на него я. Тифон же только покачал головой, отобрал у него пакет и высыпал содержимое на стол. По деревянной поверхности раскатились значки, ордена и медали. Тифон негромко присвистнул. Я взял звезду с надписью «За боевые заслуги». Трифонов по очереди перевернул их лицевой стороной вверх. — Интересно, они ценные? — Конечно, — уверенно ответил я, словно в этом была моя личная заслуга. — Кто бы стал их прятать? — Только медалями у нас в стране нельзя торговать, — сообщил Дятел. — Ты где это нашел? — спросил Тифон. — Там, в библиотеке. Под полом сумка была. Но, когда я её вытаскивать начал, она разорвалась. — А что там ещё? Я нехотя достал и положил перед ним гаджет. — Не знаю, что это. — Это пейджер, — Дятел прямо-таки всё знал. — Древнее портативное устройство для передачи сообщений. — А он ценный? — Тифон покрутил пейджер в руках. — Не думаю. Ими сто лет никто не пользуется. Раритетом ещё не стал, но совершенно нефункционален. — Ладно, — Тифон вернул мне нефункциональную штуку. — Пойдём глянем на эту сумку, может, там ещё чего осталось. И они прямо как есть (Трифонов даже не обувшись) азартно ломанулись за мной. По дороге нас нагнал Макс и Дятел, захлёбываясь, тут же принялся рассказывать о потрясающей находке. — Медали — это круто, — с пониманием покачал головой Макс. — У нас с Тёмой знакомый есть — чёрный копатель. Говорит, на них можно хорошо заработать. Они с друганами постоянно шарятся по полям, где бои шли. Обычно фигня всякая попадается, но иногда находят приличные вещи. Он этим промышляет. Каждый год под зиму на работу устраивается, проработает там до апреля, а потом увольняется и на раскопки едет. — А сколько они могут стоить? — заинтересовался Тифон. — Откуда мне знать? Это нужно проверенным оценщикам отдавать. Тот парень рассказывал, что в интернете цены липовые, потому что это нелегально и кинуть тебя ничего не стоит. Там же всё от года выпуска зависит, от серийного номера, даже от партии. Стоило нам только войти в домик, как Дятел, не долго думая, с воплем: «Что же ты не сказал про книги?!» тут же провалился в дыру, но, к счастью, не пострадал.