Я спрыгнул к нему и показал остатки сумки. Макс посветил. Долго искать не пришлось. Пошарив в ворохе истлевших кусков клеёнки, ладонь сразу же легла на что-то холодное и железное. Я понял, что это, моментально, как только нащупал, но не верил до тех пор, пока не вытащил на свет. Настоящий пистолет. Макаров. В оружии я особо не разбирался, но это и Дятлу было понятно. Однако толком разглядеть его никто не успел, потому что как только первое оцепенение спало, Трифонов забрал его себе и сунул сзади за пояс. — Потом посмотрим. Но я отлично знал, чем заканчиваются все эти «потом». Теперь он его точно не отдаст. В остатках сумки обнаружилась ещё обыкновенная связка из трёх ключей с брелоком в виде Кубика Рубика. Дятел набрал себе книг, и мы пошли обратно. — Интересно, чьё это? — размышлял я на ходу. — А как теперь узнаешь? — откликнулся Тифон. — Лет двадцать, а то и больше пролежало. Походу торопились спрятать. Не особо хорошо. Просто запихнули в первое попавшееся место. — Или оставили, как передачу, — предположил Макс. — А может и так, — согласился Тифон. — Челик деньги получил, товар скинул и свалил, а покупатель не нашел или не дошел. — Этого мы не узнаем, — ответил Макс. — И это зашибись. Потому что теперь оно наше. — Но, ребят, — встрял Дятел. — Вообще-то клад полагается сдавать государству. И тогда нам двадцать пять процентов от стоимости дадут. Тифон возмущённо фыркнул: — Какой же это клад? Клад — это старинные монеты, драгоценности, золото — бриллианты. А это значки и медали. Это не клад. Последнюю фразу он произнес безапелляционно, как бы ставя точку, так что возражать Дятел не решился. А со мной бы наверняка ещё три часа спорил. Мы вернулись за стол. — Если по справедливости, — сказал Тифон. — То надо выяснить их стоимость, а потом поделить на всех. — Тёму можно отправить к оценщику, — предложил Макс. — Он такой. Если вдруг поймёт, что разводят, душу вынет, а понимает он это всегда. Против этого никто не возражал. Собрали медали в пакет и вручили Максу, чтобы, когда Артём проснется передал ему. Нехотя занялись завтраком. Тифон поторапливал. Я пилил хлеб, он колбасу. Макс ушёл за чайником, Дятел открывал консервы. — Ты был прав, — неожиданно произнес Тифон, не поднимая глаз. — Не нужен мне мотик. Я ей лучше последний айфон куплю. Чтобы перед своими друзьями понтовалась, пока меня не будет. Пусть видят, что у неё всё нормально. И есть кому позаботиться. А сунутся, приду и всех закопаю. Это прозвучало так неожиданно, что я чуть не отрезал себе палец. — Зоя не будет понтоваться телефоном. — А чем будет? — Ты её лучше меня знаешь. Зачем спрашивать? — Но что-то же я должен сделать? — Для чего? — Ну, чтобы у нас всё нормально было. — А что не так? — Блин, Никитос, ты тупой? — он со злостью воткнул нож в поверхность стола. — Я не тупой, но айфоны ей твои нафиг не нужны. Просто расслабься, и всё у вас нормально будет. — Расслабиться, да? — он полез в карман, достал телефон, открыл фотографию и сунул мне под нос. — Расслабиться? На фотографии была Зоя в купальнике на берегу озера с надувным кругом в руках. — И чего? — Зоя, конечно, выглядела безупречно, и я с трудом оторвал от неё взгляд, но ничего криминального не заметил. — Тень видишь? — Тиф раздраженно ткнул пальцем в экран. Я пригляделся. На земле действительно проступала едва заметная тень того, кто делал это фото, и она очевидно принадлежала парню. — Ну и что? Просто какой-то человек. Я лично не вижу проблемы. Трифонов угрожающе посмотрел исподлобья так, словно этой тенью был я. — Вот поэтому ты — это ты. А я — это я. Ты можешь расслабляться и обтекать, а я за своё буду биться до смерти. Поэтому не сравнивай себя со мной. Весь день, пока работали, я не разговаривал с ним. Думал, заметит и поймёт, что реально уже перегибает. Но он ничего не заметил и не понял. А стоило прийти Саше, я нарочно в открытую подошёл и по-простому, как Дятел, подсел к ней рядом на блок. — Ну, привет. — Привет, — она взглянула на меня немного удивлённо, но прогонять не стала. — А чего ты вчера не пришла к Джампу? — Я не по этой части. — По какой ещё этой? — Сам знаешь, — она потупилась. — А по какой ты части? — из-за её смущения я почувствовал себя в разы увереннее. — Я просто сижу. Чего тебе надо? — Девчонки сказали, что ты нас фоткала. — Они сами просили. Хотели на вас вблизи посмотреть и выбрать, кому кого. — Выбрать? — расклад был забавный. — Ну и как? Выбрали? — Вроде да. — И кого выбрала ты? — Я в этом не участвовала. — Ладно. Тогда кому достался я? — Поляковой. Они с Давыдовой тебя на «камень-ножницы-бумага» разыгрывали. — Ого. Вот это популярность. Значит, на меня есть спрос? Вот она мне точно нравилась. Тут даже приглядываться или прислушиваться к себе не нужно было. — Ну, так… — лукаво улыбнулась. — Незначительный. Без ажиотажа. — Ну и ладно. Мне это не обязательно. — А тебе? Тебе она понравилась? — Кто она? — Ну, Юля Полякова. — Какая из них Полякова? Саша задумалась, а потом рассмеялась. — Не знаю, как объяснить. В янтарных глазах обнаружились темные, как кратеры на Луне, пятнышки. — Если честно, мне из них никто особо не понравился. — Это ты просто Ульяну не видел, — она накрутила на палец прядку волос и убрала за ухо. — Её вчера не было. Ульяна обалденная красавица.