— Это моя лавочка, — Анастасия Фёдоровна всхлипнула и расплакалась. — Ваша? — крикнул один из азиатов. — Да забирайте. Они наконец подняли лавку и бросили на газон. Усатый расхохотался. — Смейтесь, смейтесь, — прошипела сквозь зубы Анастасия Фёдоровна. — Я уже полицию вызвала. Сейчас они разберутся, кто тут у вас без регистрации. Пока долбил перфоратор и все перекрикивали его, я не видела и не слышала, как позади нас остановилась большая чёрная машина с широкой решеткой на бампере и большим серебристым багажником на крыше, как из неё вышли Харя с Гашишем и, подойдя к нам, встали за моей спиной. — Я ж говорил, что найду тебя, — сказал Харя, когда я, заметив с какими лицами рабочие косятся в мою сторону, обернулась. — Идём, кисуля. Отвезёшь нас к ним, — Гашиш с силой обнял меня за плечи, стиснул и повёл к машине. — И попробуй только вякни. Но я всё же тихо «вякнула»: — Помогите. Однако Анастасия Фёдоровна и усатый были слишком увлечены своим спором, а остальным до меня дела не было. Я понадеялась, что, может, мама из окна смотрит, но закон подлости — самый действующий закон в мире. Гашиш был высокий, бритый, с чумными глазами навыкате, в спартаковской футболке и широких спортивных штанах. — Пожалуйста, — с трудом проговорила я. — Не нужно. Я ничем не могу помочь. Их всё равно нет в Москве. — А где? — Я не знаю. За городом. — И когда будут? — Не знаю. — Всё равно едем. Покажешь, где живут. — Я не могу. — Тебе что, жить надоело? — недовольно бросил Харя, нетерпеливо прохаживаясь вокруг нас и постоянно подтягивая штаны. — На всех подъездах камеры стоят и, если вдруг что-то случится, то это сразу увидят. — А что может случиться, если ты будешь слушаться? — сказал Гашиш, но пихать к машине перестал. — Полезай по-хорошему, и я обещаю не делать тебе больно. — А я не обещаю, — Харя смотрел пристально и угрожающе. — Заткнись, — рявкнул на него Гашиш. — Да сажай уже её! Чего так возиться? На водительском сидении их третий друг — Веня, наклонившись, высматривал через опущенное стекло, что происходит. — Ладно, — вдруг пошёл на попятную Гашиш. — Давай просто адрес. — Эй! — громко воскликнул Харя. — Ты мне обещал! — Их нет в Москве, — с партизанским упрямством повторила я. — Давай адрес! — круглые глаза Гашиша едва не вылезали из орбит. — Иначе я сейчас сорвусь. И мне будет насрать на твои камеры. Он с силой сжал моё запястье. Красная нить под его рукой впилась в кожу. Внезапно Веня посигналил. Все вздрогнули и обернулись. К их Патриоту сзади тихо подкатила полицейская машина. — Да, чтоб тебя, — Гашиш быстро спрятал руку в карман. — У тебя один день. Завтра вернёмся. Не договоримся по-хорошему. Будет по-плохому. Ты даже представить себе не можешь как. Харя раскрыл заднюю дверь и прежде, чем исчезнуть в салоне, показал мне похабный жест. — Попробуй только вякни кому, — предупредил Гашиш. — Язык отрежу. Быстро набрав скорость, Патриот исчез в глубине двора, а полицейские подъехали прямиком к Анастасии Фёдоровне. — Виточка, что случилось? — мама прошла за мной в комнату. — Бледная, как смерть. — Там лавочку Анастасии Фёдоровны сносят, — не узнавая собственного голоса, произнесла я. — И она плачет. Мама обняла меня за плечи и погладила по голове: — Вот почему я хочу, чтобы мы туда уехали. — Там вообще лавочек у подъездов нет, — я рухнула в кровать и отвернулась к стенке. А после маминого ухода, достала всё ещё дрожащими руками телефон и накатала Артёму огромное сообщение, очень подробно описав всё, начиная со встречи с Харей и заканчивая тем, что случилось возле подъезда. И только уже перед самой отправкой вдруг представила, что произойдет, когда Артём прочтет всё это. Тут не нужно было быть гадалкой или экстрасенсом. В том, что он сразу сорвётся и поедет сюда, не было никаких сомнений. Пусть даже между нами висела эта странная неоконченная ссора, Артём всегда заводился с пол-оборота, а чувством самосохранения не отличался. Они точно приедут. И он, и Макс. И точно ввяжутся в очередную неприятность. Быть может Гашиш специально запугивал меня, рассчитывая, что я позову их на помощь? Ярослав только успел поздороваться, как я на одном дыхании выложила всё. — Номера их запомнила? — Нет, конечно. — В следующий раз запоминай. — В следующий раз? Ярослав! В следующий раз они убьют меня. — Просто не ходи никуда. Не вломятся же они к тебе. — Ты не понимаешь, они такие… Такие… Что могут и вломиться. — Знала бы номера, я бы мог попросить знакомых, чтобы их потрясли, раз ты говоришь, что они гашёные и с оружием. Но пока они тебе просто угрожали, а этим никто заниматься не будет. — И что же делать? — Поживи у подруги. У тебя есть подруги? — Нет никого. Как ты думаешь, мне нужно написать об этом Артёму? — Я всё ещё не уверен, что этот Артём существует, но если он такой, как ты рассказываешь, то лучше не стоит. Слушай…, — протянул он, словно что-то придумал. — А поехали с нами на теплоходе? Дня на три. По Золотому кольцу. Мама говорит, у нас фамилия такая, а мы ни разу в Ярославле не были. Ей будет приятно. Она постоянно о тебе спрашивает. В общем, подумай, билет я куплю. Определяйся. Завтра позвоню, скажешь, что надумала. Решение я приняла довольно быстро, потому что очень устала от метаний, страхов и неопределенности. Устала от своей комнаты, кровати, окна и пустоты ожидания. — Мам, ты не против, если я поеду на четыре дня на теплоходе? Мама оторвалась от компьютера. — Ну, слава богу, помирились? — Это не с Артёмом. — А с кем же? — глаза под очками округлились. — С одним знакомым и его мамой. — Звучит очень странно. — Мама этого мальчика больна раком. Она очень интересная женщина. Я была у них в гостях и… Мне с ней легко разговаривать.