После дождя на улице ощутимо посвежело. Входная дверь была открыта настежь, слышался звон посуды и сохраненная в моих шазамах Fairytale Gone Bad. Мила была в том сиреневом костюме с оборками, в котором приехала, надушенная и накрашенная, Костик тоже одет, как на выход. — Доброе утро, — сказала я. — Кажется, я выздоровела. Можно мне что-нибудь поесть? Амелин обрадовано распахнул глаза. Мила снисходительно улыбнулась. Лёха сзади подтолкнул. — Достань тарелки и чашки, — велела ему Мила. То, что она была вся разодета, показалось мне хорошим знаком. Я надеялась, что она собирается уехать. Может, Костик её попросил? Каша оказалась вкусная и, пока ели, я старалась смотреть в тарелку и помалкивать, чтобы просто, как сказал Амелин, перетерпеть. Но за меня отлично отдувался Лёха. Он был очень любезен с Милой, смешил её и сыпал комплиментами, а она явно заигрывала с ним. — Вы уезжаете в Москву? Я сегодня тоже еду, хотите, можем вместе, чтобы не скучно, — предложил он ей. — К сожалению, мне пока ещё придется остаться. Это мы в город за паспортом Костика собрались, — Мила потрепала Амелина по волосам. — А то сидит тут как арестант. Я мгновенно вскинула глаза. Костик потупился. — Мы же договаривались вместе поехать, — произнесла я довольно спокойно, но волна негодования уже накатила, и я ничего не могла с этим поделать. — Не нужно вам вместе, — ответила Мила. — Лучше, чтобы кто-нибудь взрослый был. — Ты сказал, что мы вместе поедем. Амелин часто заморгал. — Я подумал тебе будет лень тащиться… — Не лень. — Слушай, — он повернулся к Миле. — Мы всё же с Тоней поедем. Мила перестала жевать, а лицо её возмущенно вытянулось. — Ладно, спасибо, — Лёха поспешно отнес тарелку в раковину. — Я пойду собираться. А когда дверь за ним захлопнулась, Мила вскочила: — Потрясающе! Может я тут вам вообще мешаю? Вот так, приехать в свой дом. В дом, где прошло твоё детство и обнаружить, что всё, что ты когда-то любил отправлено на помойку, в твоей кровати спит непонятно кто, а тебя не хотят видеть. Амелин мрачно смотрел на неё из-под чёлки. — Я тебе объяснил, что договорился с Тоней раньше. В этот момент взгляд его сделался таким, что она тут же принялась оправдываться. — Просто мне не нравится вот так резко менять свои планы. Пол утра собиралась. И потом, я действительно считаю, что будет лучше, если ты придешь с кем-то из старших. — А я считаю, что будет лучше, если ты не будешь лишний раз соваться в полицию. — Да, брось. Что они там знают? Амелин забрал у нас тарелки, положил их в раковину и включил воду. — Сходи лучше к Наташке. Она пять раз заходила. — А чего хотела? — Откуда мне знать? Я ей не открыл. — Какой же ты дикий. Мила встала, подошла к нему сзади и ласково обняла. — Чего ты злишься? Ну не поеду я никуда. Подожду здесь. У окошка… А завтра к нотариусу. Он замер с тарелкой в руках. — Я же сказал, мне нужно время подумать. — А что тут думать? Ты серьёзно собираешься оставить родную мать на улице? Костя! Я всё могла от тебя ожидать, но только не этого. — Не могу, — он отставил тарелку и развернулся к ней. — Поэтому и нужно время. Мила со вздохом закатила глаза. — А помнишь, какой ты добрый был, ласковый? Всё говорил: «Милочка, ты моя самая любимая девочка» и в нос целовал. Помнишь? На видео ещё записано было. Смешной такой — ангелочек. — Хорошо, — Костик побледнел и заметно разозлился. — Тогда давай договоримся так. Мы сейчас сделаем как ты хочешь: заберем паспорт и сразу поедем к нотариусу, но после этого ты, не возвращаясь сюда, отправишься домой? — Ну, ладно…, — Мила задумчиво покусала губы. — Такой вариант мне подходит. Она направилась было в комнату, но потом вернулась. — Ой, я же совсем забыла! Тебе тут на днях один человек звонил. Разыскивал. Антон Кац. Знаешь такого? Амелин помотал головой. — Сказал дело к тебе важное и ни в какую не хотел рассказывать, что за дело. Но я его всё равно уломала. Это такой прикол… Ты оказывается везунчик у нас, — она хитро подмигнула. — Тебе какой-то дед из больницы наследство оставил. Ну или не наследство… Подарок, в общем. — Что за дед? Что за подарок? — Я не помню, как его зовут, честно. Это, когда ты весной лежал. Тебе лучше знать. — Гаврилович? — Да, да, наверное. — И что за подарок? — Я, как услышала, так смеялась, так смеялась… Тебе очень понравится. — Так, что это? — Место на кладбище, — выпалила она на одном дыхании и расхохоталась. — И почему я не удивлена? — Что за глупость? — Костик недоуменно поморщился. — С чего бы это Гаврилович стал мне что-то оставлять? Да и места на кладбище в наследство не передают. Ты в курсе? Короче, это какая-то шутка, а ты повелась. Иди бери сумку. Поехали. Всё ещё хихикая, Мила ушла в комнату. После чего Амелин медленно развернулся ко мне. — Можешь пообещать, что не сбежишь до моего возвращения? Они уехали. Лёха тоже попрощался и ушёл, намереваясь по дороге на станцию зайти к Алёне. Полдня я валялась в гамаке, ела яблоки, слушала шведов, шазамы с кассет и читала подготовленные на выброс советские журналы. Такой спокойный, размеренно-ленивый августовский день без волнений мыслей или тревожных мыслей. После грозы жара немного спала и дышалось значительно легче. А может, мне так казалось, оттого, что Мила, наконец, свалила. Амелин придумал отличный способ её выставить. Он вернулся около пяти. Влетел, как ненормальный во двор, увидел меня и, крикнув: «Собирайся, ты уезжаешь», пропал. Я нашла его у себя в комнате. Молча запихивал мои вещи в рюкзак. — Можешь объяснить, что случилось? Тебе не отдали паспорт? — я терялась в догадках. Услышав мой голос, он остановился и обернулся. В глазах на полном серьёзе стояли слёзы: — Как ты могла? Как, Тоня? Ты же мой друг! Моя Джульетта. Ради тебя я готов был сделать что угодно. Кинул мне в руки рюкзак. — Уходи, пожалуйста. — Можешь объяснить или нет? — я с силой развернула его к себе. — Я не могу сейчас драться, — его трясло. — Я ничего не могу. У меня сейчас разрыв сердца случится. Ты же знала, как мне это важно. Я встретил Алёну… в участке. Уходи. И тут до меня дошло. Я уже и забыла, что подбила её сдать Милу в полицию и даже поставила условие.