— Какое весело? Там знаешь, как пахать нужно будет? Руками работать. Это тебе не в источнике плескаться. — Всё равно классно, — тяжело и протяжно вздохнул. — Я бы тоже руками поработал. В детских глазах светилась мольба. — Ладно, — я взглянул на часы в телефоне и торопливо встал. — Пойду. Семь часов уже. Я одному человеку помочь обещал. — Никит, — Дятел шагнул навстречу. — А можно я с вами поеду? От его простецкой наглости я чуть не заорал. Чувствовал к чему идёт, но надеялся, что успею соскочить. — Нет, прости, Вань, это не я решаю, — сказал я как можно спокойнее, чтобы бабушка вдруг не заподозрила, что я «проявляю агрессию». — Там все места уже заняты. — Жаль, — он снова вздохнул. — Я бы вам помог. Я тут же представил, как бы он нам помог, и у меня чуть приступ истерического смеха не случился. — Да, жаль. Очень. Хотел ещё попугать его, что там ужасные условия: комары, клещи, мошкара, да и весьма небезопасно, поскольку придется лазить по полуразрушенным строениям, но вовремя одумался. Услышав такое, бабушка меня точно никуда бы не отпустила. Когда Дятел был маленький, его укусил клещ и из-за этого у него теперь иногда случались приступы эпилепсии. — Куда же поставить банки? — задумчиво пробубнила бабушка себе под нос, ей было совершенно не до нашего разговора. — Может, на балкон? — Никит, а поговори с Андреем Трифоновым, чтобы меня тоже взять? — с неожиданной стыдливостью пролепетал Дятел, пропуская бабушкин вопрос мимо ушей. — Это не он решает. Его самого позвали, и там всех уже записали, всем распределили места и питание. Лишние люди не предусмотрены. Сказали четверо. И больше никак. Про питание придумалось на ходу, а прозвучало так, словно я в этот лагерь отдыхать собирался. — Эх, жаль, — новый трагичный вздох. — Вы меня слышали вообще или нет? — закричала бабушка мне на ухо. — Нужно банки на балкон отнести. — Там же завал, — сказал Дятел. — Вот вы его и разберите. Давно пора. — А чего разбирать? Просто на помойку всё отнести, — опрометчиво ляпнул он. — На помойку?! — бабушка метнула в него убийственный взгляд. Счастье, что не я это ляпнул. — Как тебе не стыдно, Ваня. Родители горбатятся, зарабатывают, стараются жизнь вам приличную обеспечить, а вы ничего не цените. — Но там мои лыжи с пятого класса. Они маленькие и крепление сломано. — Детям твоим достанутся. Мы не миллионеры! — А чугунная мясорубка? — не унимался Дятел. — Она кому достанется? — Это раритет. Через сто лет она дороже автомобиля стоить будет. — Ну, а магнитола? Она не работает и её уже никогда не починишь. Дурацкий Дятел. Бабушка взвилась окончательно: — Совести у вас нет! Память о дедушке — на помойку. Значит так, сейчас оба идёте и приводите балкон в порядок. Что-то лишнее можно на антресоли убрать. На антресолях места не было, это я знал точно, но промолчал и снова взглянул на часы. Семь пятнадцать. До дома этой Тони минут двадцать быстрым шагом, на другую сторону шоссе. Я обещал прийти к восьми. — Мне нужно будет уйти, — осторожно сказал я. — Но через час я вернусь и всё сделаю. Бабушка рассержено обернулась. — Через час? Никита! Я тебя знаю. Ты не придёшь через час! — Честно приду. Мне очень нужно. Я обещал человеку помочь. — А я, значит, не человек? Мне помогать не нужно? — Я приду и всё сделаю. Бабушка уставилась на меня немигающим взглядом. — Почему я не удивлена? Мы с Ваней только приехали, устали, всю ночь в поезде тряслись, а у тебя одни гулянки на уме. — Клянусь. Я сбегаю очень быстро, а потом приду и разберу балкон. Могу даже один. А Ваня пусть отдыхает. — Мне совершенно не сложно, — вклинился услужливый Дятел. — Один ты будешь разбирать его неделю, — сказала бабушка так, словно Дятел был главной рабочей силой. Если она что-то вбила себе в голову, то переубедить её не смог бы даже Президент. Я вскочил и решительно направился в большую комнату. Если поспешить, можно было попытаться успеть. Ну приду не к восьми, а к девяти, ничего страшного не случится. Не такое позднее время и Тонина мама никуда не денется. Распахнул балкон, оглядел завалы и энтузиазма заметно поубавилось. Я принялся быстро затаскивать в комнату то, что лежало с краю. Однако бабушка была уже тут как тут. — Ну что ты творишь? Лишь бы от меня отделаться? Я поняла. Ладно, уходи на все четыре стороны. Но тогда завтра ты никуда не едешь, и у тебя будет достаточно времени разобрать балкон как следует. Ситуация сложилась тупиковая. Не пустить меня она конечно не могла, но если я уеду, не получив её «благословения», то гарантированно произойдет грандиозный семейный скандал, который потом ещё полгода расхлёбывать. Сначала я собирался написать Тоне, что не приду. Понимал, что это подстава, и что в её глазах я осёл, но делать было нечего. Уже почти отправил сообщение, как в голову пришла неплохая идея, и я позвонил Трифонову. — Слышь, Тиф, ты бы не мог сходить к этой Тоне и поговорить с её мамой? — Какой ещё Тоне? — Ну помнишь, та красноволосая, вчера подходила, просила отпросить её у мамы, типа парень ей нужен. — А ты чего? — Тёмные силы не пускают. — Бабка? — Она. Если сейчас уйду, завтра с поездкой облом будет. — Я тебе дам облом. Всё уже на мази. Где я четвертого человека до завтра найду? — Нет, нет, я поеду, — заверил я. — Но только хорошо бы этот вопрос уладить, а то получится, что я её продинамил. — Это я понял. Но серьёзно, ты правда считаешь, что хоть одна мама со мной отпустит свою дочь? Я задумался. Вид у него и правда был не самый благонадёжный. — Ты просто сходи, ну не отпустит, значит, не отпустит. Это уже не наша проблема. Главное — по-честному. Тема «по-честному» всегда его цепляла. Во вселенной Тифона честность — являлась основной системой координат. — О! Я придумал, — вдруг оживился он. — Короче, давай её адрес. — А что ты придумал? — Потом узнаешь. — Но что мне ей сказать? — Ничего не говори пока. Я тебе позже позвоню. С чистой совестью я отправился на помощь Дятлу, и под неусыпным бабушкиным руководством в следующие три часа мы старательно перекладывали древний хлам справа налево, и даже уговорили её кое-что выкинуть. Набили два больших голубых мусорных пакета и потащили на помоечные контейнеры возле соседнего дома. На улице посвежело и после духоты квартиры, наши взмокшие лица приятно обдувал вечерний ветерок. — Ты не обижайся, — сказал я Дятлу, когда мы вышли из подъезда, потому что видел, как он расстроился из-за лагеря и моего отказа. — Если бы мог, я бы тебя обязательно взял. От тяжести бьющего по ногам мешка, его немного пошатывало. Я протянул руку, чтобы помочь, но он резко отдёрнул мешок, из-за чего его занесло в сторону, и он чуть не опрокинулся через газонное ограждение. Я поймал его за локоть. — Ты даже не захотел попробовать, — с упрёком сказал он.