— Я позвоню, тебе и дочке привезут все самое необходимое. Одежду, игрушки… — Боже, вот только этого мне не хватало! — всплеснула руками Милана. Я словил ее ладонь и прижал к груди на секунду, отпустил, поняв, что она сильно смутилась: — Может быть, и так, Милана? Может быть, как раз этого тебе и не хватало? Ладно, располагайтесь. Мне нужно позвонить, отдать распоряжения… — Мне так неловко, черт! Щеки Миланы вспыхнули. — Мы всего лишь договорились общаться и желать друг другу “Доброе утро!” — И у нас будет шанс сказать это лично, не по телефону. Все, извини. Пора бежать, куча дел. Чувствуй себя, как дома. — Как мне тебя отблагодарить? Я с трудом сдержал свои порывы, но мысли занесло ох как далеко. И это не с пометкой “чтобы она меня отблагодарила”. Просто мне хотелось с ней очень многого. — Просто улыбнись, это уже будет большой шаг вперед. — Я не могу сидеть без дела целый день. — Тогда приготовь нам ужин, — пожал плечами. — Но для начала скажи свой размер, — перевел взгляд на дочку Миланы. — И размер дочурки. *** Позвонил помощнице: — Евгения Игоревна, есть два срочных задания. Одним займитесь сами, на второе назначьте толкового и расторопного человека. — Слушаю. — Отправьте кого-нибудь в магазин женской и детской одежды. Пусть купят… гардероб. Кажется, это называется капсульным, да? Самое необходимое. Размеры отправлю сообщением. Сделать это нужно немедленно. Прямо сейчас. — Хорошо, — помощница и виду не подала, что удивлена. — А второе? — Есть одна журналистка, назначьте мне с ней встречу. *** На следующий день Лидия Дашковская, журналистка, которая подхватила новостную волну о чете Ковалевых и продолжала развивать тему в лучших традициях желтых изданий, опаздывала на встречу. — Извините, пробки, — отозвалась она, заняв место за столом спустя пятнадцать минут после начала встречи. Но по довольному выражению лица стала ясно: она была рада, что заставила ждать себя. — Присаживайтесь, — показал на свободное место за столиком. — Вы еще не сделали заказ? — Я не голоден, — показал на чашку кофе перед собой. — А я не откажусь от легкого перекуса. За ваш счет, разумеется. Она заказала помпезный салат из морепродуктов, кофе и десерт. К беседе приступили неспешно, но сразу стало ясно, что Дашковская преследует свои интересы. — Ничего опровергать я не стану. Я подхватила то, о чем мои коллеги начали писать и развила истории. — То есть вам кто-то помог это развить, так? — предположил я. Просмотрел я эти гадкие статейки одним взглядом, стало ясно, что любовницу Ковалева выбеливают, как только можно. В то время как законную супругу выставляют в невыгодном свете… Про статью, написанную с подачи отца Юли, вообще промолчу. Это отдельная тема для разговора и разговора не с Дашковской, которая просто подгребает сплетни и вываливает грязное белье. — Сколько вы хотите получить, чтобы больше не писать гадости о Марианне? — прямо спросил я. — А какой у вас интерес? — замерцали алчно глаза Дашковской. Глава 42 Тимофей — Не ваше дело, какой у меня интерес в этой истории. — Думаю, очень личный, — гаденько улыбнулась. — Вы любовники? — А вы задавали эти же вопросы Степаниде, которая явно и заказала поклеп? — прямо спросил я, больше чувствуя, чем зная, что за этими нехорошими статьями, разжигающими волну ненависти стояла именно она, а никто другой. — Что вы такое несете? — оскорбленным тоном произнесла Дашковская. — Всего лишь предположил, то источник вашего пристального интереса к жизни Миланы Ковалевой заключается в некой сумме, уплаченной вам Степанидой. Плюс она сливает вам семейные, личные данные, полученные ею за время дружбы с семьей Ковалевых, а уж вы-то постарались перетрясти грязное белье чужой семьи! В этом вам нет равных! — У вас есть доказательства? — улыбнулась с ядом. — Признаться, когда соперник Ковалева, то есть вы, позвонили мне, я надеялась получить какой-то эксклюзивный материал из проверенного источника. Может быть, вы просто прямо не хотите светить мое имя, так мы всегда можем договориться не указывать ваше имя, так и напишу: “Сведения из проверенного, анонимного источника”. — Оставьте Ковалеву Милану в покое, мой вам хороший совет. — Или что? — откинулась в кресле. — Я журналист, у меня есть принципы правды! Право голоса… — Смешно, честное слово. — Рот вы мне не заткнете, так и знайте, у меня на очереди уже лежит горячий, сочный материал! И я намерена продолжать в том же духе. Мое имя знают, меня боятся, и я бы не рекомендовала вам, Сергеев, попадаться мне на карандаш. Я рассмеялся. — Что ж… Значит, простого разговора не получится. Тогда поступим так. Если из-под вашего пера выйдет хотя бы еще одна статья травли Ковалевой Миланы, разговаривать с вами мы будем в суде. Клевета, преследование у нас пресекаются законом. Вот тогда и вылезут на свет все доказательства, кто, сколько и за что вам заплатил. Ну, так что? Будете продолжать писать? Дашковская открыла рот и захлопнула его. — Что вы несете? — Всего лишь расписываю вам вероятности. Я уже молчу про раскрытие данных и нарушение права каждого на тайну частной личной жизни. Многие давным-давно хотели бы вас прижучить, но боялись раскрытия каких-то секретиков. — Вам, значит, бояться нечего? — Почему же? Я боюсь многого, как и все прочие смертные. Но чего я терпеть не могу, так это таких продажных писак, как вы. Мните себя великим журналистом? Так проведите добротное журналистское расследование! А не вот это все… Но куда? У вас кишка тонка. — У меня, между прочим, готовится материал! — затряслась от гнева, лицо журналистки пошло алыми пятнами. — Но вряд ли мне за него много заплатят. Ничто не читают лучше, чем статьи о чужих семьях, проблемах, скандалах! Так что не отбирайте у меня хлеб. — Вот вы и почти прямо признались, что взяли деньги за преследование Ковалевой. Прекращайте, Дашковская. — Последнее слово будет за мной. — Я даже спорить с этим не буду. Такая шавка, как вы, будет тявкать всегда. Но вот вопрос: будете тявкать сыто, обедая в ресторане, или скулить из-за решетки, лишившись денег, репутации и связей. О, многие будут только рады, если вам обломают зубки… — Теперь вы мне прямо угрожаете? — Всего лишь предупреждаю. А что до слухов, так всегда есть новость скандальнее и грязнее предыдущей, вам ли не знать? Надеюсь, я вам дал пищу для размышлений, счастливо оставаться. И да, свой обед я уже оплатил. За ваш обед расплатитесь сами… — Жлоб. *** Вячеслав — Долго не поправляешься, — с укором произнесла Стеша. — Слава, врачи сказали, что ты даже больницу покидал. Зачем? Дежурила она круглосуточно в больнице, что ли? Сколько раз за прошедшие сутки прибежала? Сначала просто переживая, потому что в ее присутствии мне стало дурно, потом с пожеланиями выздоровления, потом прибежала с разбитым лицом и плакалась, что Милана совсем вышла из себя, угрожала даже…