— Кто же знал, что так все обернется? Вспомни, как он ухаживал, бегал за Миланой, буквально проходу не давал, на коленях стоял! По-настоящему стоял, это не просто фигура речи! — Надо было, чтобы в углу коленями на горохе постоял, — продолжал возмущаться папа. — Мало ему… Зря Милана шанс ему дала, вот и докатились. Жизни семейной никакой, еще и дочка по этому говнюку будет скучать. — Я как подумаю о нашем солнышке, так сердце колоть начинает. Бедняжка… Папа, как-никак. Что же с этим делать? Милана, ты будешь отношения поддерживать? Родители задавали слишком много вопросов. К непростому обсуждению того, тесты показывали, будто Марианна не дочь Славы мы вроде бы пришли, но мама и папа свято верили, что это простая ошибка, не более того! Я же сама хотела проверить родство. Без участия всяких Стеш и не завися от подозрений Вячеслава. Так странно, еще недавно я была готова на многие жертвы, лишь бы сохранить семью, но сейчас остыла и думала о Славе, как о человеке, который причинил мне слишком много боли, чтобы я простила его. Может быть, и любви у меня к нему не стало давным-давно, еще в момент беременности, когда мы разошлись? Потом привычка, жалость, желание не оставаться одной, его настойчивые ухаживания взяли верх, и я обманулась, думая, что все-таки его люблю. Но если я до сих пор сильно-сильно, по-настоящему любила Славу, разве смогла бы так быстро начать млеть от касаний другого мужчины, от его жестов, слов, взглядов… — Мне кажется, вы забегаете сильно вперед, мама. Об этом я еще не думала. Пока я не хочу даже слышать об этом человеке! Нам будет лучше забыть его, как страшный сон. — Мы очень ждем тебя, солнышко. Прилетай поскорее, — попросила мама. — Здесь никто не обидит ни тебя, ни Марианну нашу. Отдохнешь, сил наберешь, а вдруг там какой хороший мужчина подвернется? Вот есть у сестры моей соседки сын — видный жених… — Ой, все, мама! Хватит на сегодня… Еще сватовства мне только не хватало, — рассмеялась я. *** Простившись с родителями, я поняла, что уже довольно поздно. Пора бы накормить Марианну ужином. Послышался звук закрываемой двери. — Я дома! — раздался далеко громкий, радостный голос Тимофея. — Постарался не задерживаться, но кажется, все-таки немного опоздал. Я подняла дочку, она просилась на ручки, принялась спускаться по лестнице и вдруг ощутила резкую боль в низу живот. — Аааай… Еще шаг, еще шаг. Боль не прекращалась, только усиливалась. — Милана? Что стряслось? Милана! На тебе лица… Приступы стали совсем болезненными. — Возьми дочку, пожалуйста, возьми ее! — проплакала я и просто рухнула на ступеньки, чувствуя, как легкие брюки между ног стали ужасно мокрыми… От крови. — Держись, я звоню врачам. Держись… Глава 45 Милана Тянущая боль сменяется резкими спазмами. Я совсем почти ничего не соображаю от одуряющей боли, накатывающей волнами. Страх ледяной рукой стискивает сердце, запирая его в клетку, откуда нет выхода. Слышу на заднем фоне голос Тимофея, раздающего приказы. Я пытаюсь изо всех сил не выдавать страха и боли, чтобы не напугать Марианну, но она уже беспокойно ерзает на руках Тимофея, пока тот вызывает скорую, называя свой домашний адрес. — Машина скоро будет! — слышу его голос, полный тревоги обо мне. — Держись! Как ты? — Все хорошо, — пытаюсь улыбнуться. Улыбка сползает с моих губ, разбиваясь слезливой истерикой. — Нет, не хорошо! Мне плохо… Больно. У меня выкидыш! Выкидыш! — повторяю как заговоренная. — Все будет хорошо, обойдется. У тебя будут самые лучшие врачи. Мы не допустим, чтобы ты потеряла… ребенка, — бормочет Тимофей. Если он в шоке, что я свалилась ему на голову с одним ребенком и будучи беременной вторым, то он очень умело это маскирует, прячет за маской уверенности. Сергеев садится рядом и держит меня за руку. Я стискиваю его пальцы своими, чувствуя, насколько ледяные у меня пальцы. Этот холод проникает будто в каждую клеточку моего тела, вытравливая из него все тепло, выдавливая по капле. Вот и врачи. Я чувствую, что все кончено, мне даже подтверждения не нужно. Потому что если все хорошо, то не было бы столько боли и крови… *** Моя беременность, которую ставили под сомнение, все-таки была именно беременностью — ни сомнительной задержкой, ни простым гормональным сбоем. Я даже понимала и четко знала дату, когда мы со Славой занимались сексом без презерватива. Пожалуй, последний из самых хороших дней. Я забеременела от него, но моя беременность обернулась выкидышем. Я только чудом с ума не свихнулась, во многом это забота Сергеева, который опекал меня,будто маленькую, устроил в очень хорошую клинику, оплатил лечение… Первое время меня ничего не радовало, я оживала, только когда ко мне приходила Марианна в компании с родителями. Тимофей сообщил моим родителям о случившемся. Папа и мама тоже навещали меня. По лицам было заметно, что им хотелось спросить меня о многом, но я еще была не готова говорить ни о чем. Родители посчитали, что не стоит жить Марианне в доме мужчины, которого они едва знали. Поэтому арендовали квартиру, присматривали за Марианной. Выкидыш стал для меня последней каплей. Слишком много всего — переживания, стресс… Сомнения, смогу ли я вообще в будущем еще когда-нибудь иметь детей. Как бы я ни отгоняла от себя эти мысли, они не покидали меня надолго, лишь на время отсеивались, но потом снова брали меня в плен и кружили надо мной, как черные вороны. В один из таких дней, когда я усиленно пыталась отогнать от себя дурные мысли, меня навестил Тимофей. Я улыбнулась ему, искренне будучи рада тому, что он пришел. Похоже, этот мужчина стал для меня той самой ниточкой, на которой держалось все, включая меня саму. — Привет, Милана. — Привет… Я посмотрела на Тимофея. Высокий, статный, красивый, в легких брюках, светлой рубашке, расстегнутой на две верхние пуговицы. В его руках снова был букет цветов. — Новые цветы? Знаешь, еще предыдущие не завяли, — улыбнулась я. — Разве красивой девушке нужно дарить цветы, только когда предыдущий букет уже стоит выбросить? У тебя в палате полно места… — Да, спасибо. Очень красивый букет. Такой летний… — улыбнулась сочетанию белых цветов с вкраплениями полевых. Просто, но изящно. С легким настроением. Мне даже захотелось погулять. Пожалуй, впервые за все то время, что я находилась в больнице после выкидыша. — Врачи говорят, что тебя можно выписывать. Готова к походу в большой мир? — поинтересовался Тимофей. — Да, — ответила я, но ощутила наплыв тревоги, даже в горле перехватило. — Нет, — ответила спустя секунду. — Кажется, я превратилась в настоящую трусиху. Мне нужно заняться собственной жизнью, но я только и делаю, что жалею утраченное. И чувствую себя неловко, потому что умолчала о возможной беременности. — Ты не обязана объясняться, Милана, — вздохнул Тимофей. Он присел рядом, обхватил мою ладонь своими. Стало так тепло, приятно. Я не спешила отнимать свои пальцы из захвата его горячих, уверенных рук. — Вообще-то обязана. Происходит столько всего… Я покачала головой, потом будто набрала полные легкие воздуха перед погружением в воду. — Эта беременность была под вопросом. Тест так ничего и не показал. Нужно было сдать кучу других анализов, но сиитуация в моей семье вышла из-под контроля. Меня как будто понесло по бурной реке, и я просто вцепилась в хлипкий плот изо всех сил, чтобы не разбиться. И… упустила… — Хватит винить себя в случившемся. — Разве не я виновата? Я все-таки отняла свою руку, села, подтянув колени к груди, опустила на них подбородок. — Стресс, нервы постоянные. И кто стоит за всем этим? Мое желание сделать мужа счастливым. Я разрешила ему общаться с Богданом, поверила подружке-змее! Все остальное — как снежный ком.