― Что случилось? ― произнесла я, усаживаясь на кровати. ― Это ты мне дочка скажи, чем ты занималась сегодня ночью? Мои брови взметнулись к верху, и я перевела взгляд на маму. Она всем своим видом пыталась меня поддержать. ― Спала. Ты о чем, пап? Он прошел в комнату и присел на кровать рядом со мной. ― Мне мама сказала о твоих чувствах к Даниилу. Это правда? ― Пап… ― Лиана, ответь мне пожалуйста. Я посмотрела на него словно нашкодивший котенок и медленно кивнула. ― Правда. Еще с подросткового возраста. ― Черт, как я это упустил? Сказала ему, и словно легче стало. Только на минуту. Потому что от моего признания Даниил не побежит ко мне в объятия. ― Юр, это чувства, и мы не в силах что‐то изменить, ― негромко произнесла мама, уперевшись спиной в стену. ― Я не понимаю, почему именно в него? Почему не Федя, почему не другой твой сверстник? ― Пап, сердцу не прикажешь. Это тоже самое, если бы тебе сказали разлюбить маму. Ты бы смог? ― Не сравнивай, твоя мама моя жена и женщина, которая родила вас двоих. Моих дочерей. ― Со мной тоже такое может быть. Он продолжал хмуриться и о чем‐то думать. Я смотрела на маму и снова хотела расплакаться. Мне было больно. Отец не поймет, я знала об этом и оттого становилось сложнее. Как бы теперь не стал еще хуже, ведь он мог запретить мне куда‐либо ходить. Хотя мой отец не был жестоким, но кто знает, как он переживает за своего ребенка? ― Но пока этого не случилось. Лиана, ты понимаешь, что он старше тебя практически на одну жизнь? ― Пап, ему всего лишь тридцать четыре. Ты так говоришь, как будто ему за пятьдесят. Он покачал головой и устало сжал переносицу, громко вздыхая. ― Что ты делала у него ночью? ― Ты мне не веришь? Правда? ― Юр, наша дочка никогда нам не врала. Зачем ты так? ― Любимая, ― он посмотрел на маму, а она вскинула подбородок, собираясь принять его спор, ― скажи, пожалуйста, а когда ты узнала о чувствах дочери? ― Я мама, поэтому ненужно мне этим тыкать. Отец поднялся с кровати и прошел к выходу. Обернулся и смотря мне в глаза, строго произнес: ― Чтобы я тебя больше не видел рядом с ним. Спокойной ночи, дочка. И он вышел за дверь, а по моей щеке покатилась одинокая слеза. Глава 18 Юрий. Вернувшись в нашу с Катей комнату, я впервые пожелал закурить. Нервы сдали. А сигарет не было. Еще и впервые с дочкой в таком тоне разговаривал и это меня злило еще больше. Но когда я от жены узнал в кого она влюбилась, у меня крышу снесло. Я всеми силами старался не орать, иначе бы себе не простил. Но понять ее влюбленность во взрослого мужика я не мог. А еще когда меня осенила мысль, что она ночевала у Даниила, внутри все закипело от ярости. Как же моему другу повезло, что он сейчас не рядом. И повода нет не доверять и сил нет верить в то, что он не трогал ее. Хотя я своей дочери верю. По крайней мере она никогда меня не обманывала. Но вот о своих чувствах не рассказала. ― Юр, ну что за реакция в конце концов? В комнату вошла Катя. На ее лице читалась грусть и обида. На меня? ― Катя, почему ты мне раньше не рассказала? ― Потому что я мама и дочь доверила мне свою тайну. Я не могла никому об этом говорить, ― она развела руками и сбросив халат, улеглась под одеяло, ― ты же понимаешь, что у девочек могут быть тайны. ― Ты раньше ничего от меня не скрывала. Я слегка обернулся, а жена, встав на колени подползла ко мне по кровати. Пальцами коснулась плеч и принялась их разминать. В другой ситуации я бы мгновенно расслабился и уложил ее на лопатки, но не сейчас. ― Что ты думаешь на этот счет? ― А что тут можно думать? Она любит его, это нормально. Он же молодой красивый мужчина, ему тридцать четыре. ― Катя, будь осторожна в своих выражениях, я могу приревновать. ― Юр, ну правда. Ты что собираешься мешать дочери? Помешаешь ее счастью? Я развернулся и убрал с себя ее руки. ― А ты предлагаешь, чтобы я лично позволил Даниилу трогать ее? У них действительно ничего не было? ― Ответа дочери тебе уже мало? Она развернулась, отбросила край одеяла и улеглась в кровать, накрываясь. ― Я переживаю за нее. Катя ничего не ответила. Я плотно сжал губы. Поднявшись с кровати, сбросил кофту, схватил из шкафа футболку, и собрался пойти в спортзал. ― Не уходи, Юра? Не выноси ссор из комнаты? ― Я спущусь в спортзал, позанимаюсь, сброшу пар, а потом позвоню Даниилу. Катя резко обернулась и одарила меня злым взглядом. Дожился! Спустя столько лет. ― Не делай этого. Ляг и обними меня. Мне это нужно. Знала на что я ведусь, но только сейчас мне действительно нужно было успокоиться, колотя грушу в зале. ― Твоя дочь сейчас плачет в одиночестве из‐за твоих слов. Я крепко сжал челюсти. ― Я в зал! ― прорычал я и уже открыл двери, когда услышал гневный голос жены. ― Если уйдешь сейчас, ночевать будешь внизу на диване. И завтра никакого секса. Я обернулся и понял, что сейчас меня распирает гнев. Никогда ранее мы не ругались с женой и тем более не заводили подобные разговоры. ― Я вернусь, Катя, ― с нажимом произнес я, давая понять, что не приму ее ультиматум. Выйдя из комнаты я прошел к двери дочери и услышал ее всхлипы. Крепко сжал кулаки и челюсть, но не позволил себе зайти к ней. Пусть поплачет, станет легче. А от того, что я приду и снова скажу ей «нет», Лиане легче не станет. Я черт возьми вообще не представляю, как она могла в него влюбиться? Мы же раньше не встречались с ним у меня дома. Я не приводил домой друзей пока дочка была несовершеннолетней. В этом мы сошлись с Катей давно. Но не приводил не потому, что боялся, что Лиана в кого‐то влюбится, а наоборот, чтобы друзья бабники не смели смотреть на нее. И что в итоге? Где я прогадал? Когда она успела в него влюбиться. Твою же! Оказавшись в зале, принялся методично бить грушу, вымещая на ней всю свою злость. На кого я был зол? На Лиану? Разве она виновата, что влюбилась во взрослого мужчину? На Катю? За то что скрыла от меня? Но может она права. Лиана девочка и мама ее лучшая подружка. А я сейчас… я антигерой твою мать! Дожился. Родной отец выглядит монстром в глазах дочери. И что мне теперь делать? Да я же придушу друга, если узнаю, что он к ней прикасается. Как не странно во всей этой ситуации я больше всего злился на Даниила. И на себя.