Эдвин пригляделся к ножу: – Нож абсолютно новый. Копы проверят все магазины в городе, торгующие ножами этой фирмы. Не думаю, что таких магазинов наберется много. И то, что ты платила наличными, тебя не спасет. Ненужную информацию быстро отсеют: ты ведь наверняка, кроме этого ножа, больше ничего не приобрела, я прав? Такая покупательница, как ты, Кейли, сразу насторожит полицейских. Они добудут ордер, снимут кассу, обнаружат твои отпечатки пальцев на купюрах, проследят их по номерам до банкомата, и ловушка захлопнется! У копов все схвачено! «Просто невероятная история, – подумала Кейли. – Или же и впрямь именно так все и будет?.. Не слушай его. Кричи: „На помощь!“ – и дави на спусковой крючок…» – Не забывай также про камеры на кассах самообслуживания. Может, постоянная видеосъемка там и не ведется, но снимки в момент покупки делаются обязательно – уж будь уверена. Да тебя мигом выведут на чистую воду. Тем временем ретивые копы помоложе будут рыскать по мусорным бакам в округе, пытаясь отыскать упаковку от ножа и чек, – и ведь найдут! – сказал Эдвин и многозначительно посмотрел на дверь уборной, где бачок унитаза все еще наполнялся водой, издавая громкие звуки. – И канализационные трубы здесь тоже проверят, будь покойна! А затем тебя отведут в комнату для допросов, и ты, вся такая добрая и честная, расколешься за десять минут. Видит бог, Мэдигану все это будет не по сердцу, но против закона он не пойдет. – Эдвин на мгновение умолк и глянул на кольт. – А револьвер? Разрешение у тебя есть? «Я застрелю его! – сказала себе Кейли и вдруг осознала, что не сможет этого сделать. – Трусиха чертова!» И опустила револьвер. – Кейли, как же они промыли тебе мозги! Я ведь тебе не враг. Это они твои враги. Вот смотри: я кладу нож на пол! – С этими словами Эдвин вытер рукоятку о рубашку и положил нож. – Все. Как будто и не было ничего. Ты заберешь его, будешь им пользоваться у себя на кухне либо выкинешь – решай сама. Все, что Шарп говорил, звучало очень искренне. Кейли хотела бы, чтобы Дэнс сейчас оказалась рядом и сказала, врет он или нет. Эдвин отступил на шаг. Девушка подняла нож и убрала его в карман джинсовой куртки. – Кейли, ну пораскинь мозгами. Я, быть может, и ищу встречи с тобой, но я тебя не преследую. Тебя преследует кто-то другой. Как насчет журналистов и фоторепортеров? Работа у них такая – постоянно тебя караулить! А отец, который вроде бы и хочет сделать все как можно лучше, однако на деле выходит из рук вон плохо? Лично я бы на твоем месте на Бишопа шибко не рассчитывал. Подумай-ка об остальных! Наверняка среди этой толпы найдется волк в овечьей шкуре! Кто, спросишь ты? Да кто угодно! Алиша, например. Или Тай Слокум – с этим парнем надо держать ухо востро! Видел я его хитрющие глаза с поволокой! А Барри Зиглер? Вцепился в тебя просто мертвой хваткой! Оно и неудивительно: Барри ничего не остается, как боготворить тебя, ведь своим талантом ты затмила всех остальных его музыкантов. «А как же Нил Уотсон?» – скажешь ты. Я тебя умоляю, Кейли! Все его записи звучат как неудачные кавер-версии самого себя. Так вот, идем дальше. Вполне возможно, что злоумышленник – кто-то из фанатов. Их же у тебя целая армия! Готов побиться об заклад, встречаются и такие кадры, кто даже слыхом не слыхивал твоих песен. Их прельщают твои красота, слава и богатство. И наверняка их подлые душонки разъедает один вопросец: а почему у нее все это есть, а у меня – нет? Они даже понятия не имеют, насколько упорно ты трудишься и чем жертвуешь ради них! – Можешь ты… просто оставить меня в покое? – прошептала Кейли. – Убирайся! – Кейли, но ты же сама не хочешь, чтобы я уходил. Просто ты этого пока еще не осознала. Глава 41 «Покидая дом родной». Так называлась знаменитая песня Кейли о женщине-иммигрантке, вынужденной вернуться в Мексику. Строчки именно этой баллады вертелись в голове девушки, когда она один за другим спускала по лестнице в гостиную на скорую руку собранные чемоданы, чтобы Дартур Морген уложил их в «шевроле-сабурбан». Алиша Сешнс, приехав на своем «форде», помогала певице, решившей временно перебраться в другое место. Вообще-то, Кейли не хотела утруждать Алишу, но помощница настояла и теперь активно таскала на себе гитары, усилители и коробки с продуктами. Там, куда направлялась Кейли, конечно же, имелись запасы провианта – и немаленькие, – но все из супермаркетов «Сэйфвэй». Кейли же предпочитала продукты из магазинов здорового питания «Хоул фудз». – Да я бы и сама управилась. – Мне совсем не сложно, – отозвалась Алиша. – Ну тогда оставайся хотя бы на ужин. – Так я уже договорилась провести вечер с друзьями. Несмотря на огромный вклад, который помощница звезды вносила в общее дело, ее личная жизнь оставалась загадкой для Кейли и всех остальных. Известно об Алише было немного. Одиночка. Не один год вращалась в профессиональных музыкальных кругах. Была завсегдатаем маленьких клубов Нью-Йорка и Сан-Франциско, со сцены которых регулярно исполняла свои песни в жанрах пост-панка и альтернативного рока. Управившись с работой в группе Кейли, Алиша неизменно пропадала до следующего утра (или до понедельника, если на календаре была пятница), чтобы покататься на лошади и послушать музыку. Друзей ее никто и никогда не видел. Певица подозревала, что Алиша – лесбиянка. Однако Кейли было все равно, с кем спит ее помощница: лишь бы она сама была счастлива. Однако в мире кантри-музыки по-прежнему были сильны предрассудки, и, вполне возможно, Алише претило находиться в этой враждебной среде. Хотя в последнее время ситуация чуточку изменилась в лучшую сторону. Пускай с текущим положением дел на любовном фронте консервативно настроенные американцы пока что так и не согласились, но, по крайней мере, они нашли в себе силы держать язык за зубами. Наконец со сборами было покончено: оба внедорожника оказались до отказа забиты вещами певицы. Кейли напоследок обернулась и посмотрела на свой любимый особняк. Причем посмотрела так, будто оставляла его навсегда. «Покидая дом родной…» Затем она села за руль, а Дартур – на пассажирское сиденье рядом. Кейли завела двигатель и тронулась по длинной подъездной дорожке, Алиша поехала следом. Не желая даже мельком видеть своего самого преданного поклонника на автостоянке у дендрария, Кейли на повороте надавила газ, и «шевроле» вылетел на шоссе с таким заносом, что Дартур даже ухватился за потолочную ручку и улыбнулся – а с ним это случалось редко. Кейли не удержалась и глянула в зеркало заднего вида. Никаких красных машин. – Хороший знак, – сказал Морген. – Надеюсь, – отозвалась она и вдруг почувствовала пристальный взгляд телохранителя. – Что случилось в театре? – поинтересовался он. – В смысле? – уставившись на дорогу, переспросила Кейли. Она боялась встречаться с Дартуром глазами. Ей казалось, будто он сразу прочитает в них ответ: «Ничего особенного, я заманила Эдвина в театр, чтобы убить». – Почему ты спрашиваешь? – Просто делаю свою работу, – спокойно отозвался ее спутник. – Очередной странный звонок? Или ты наткнулась на кого? – Дартур, все хорошо. Певица потянулась было к радио, но рука ее на полпути замерла и вернулась обратно на руль. Всю дорогу до отцовского дома они ехали в полнейшей тишине. Добравшись до места, Кейли остановила «шевроле» на подъездной дорожке. Алиша и Дартур тут же взялись перетаскивать коробки, чемоданы и музыкальное оборудование на крыльцо. Покончив с разгрузкой, телохранитель скрылся в вечернем полумраке – проверить периметр территории, а девушки прошли в дом. Первый этаж особняка Бишопа запросто можно было спутать с одним из Залов славы знаменитой Мекки всех кантри-музыкантов – «Гранд Ол Опри». На стенах теснилось бесконечное множество фотографий, вырезок с хвалебными рецензиями критиков, обложек альбомов – в основном, конечно же, записанных самим хозяином дома. На некоторых фотографиях красовались певицы, с которыми у Тауна когда-то были интрижки. Бишоп стал развешивать эти снимки только после смерти Маргарет, когда женился во второй раз. В отличие от Маргарет, знавшей любвеобильную натуру мужа, все последующие супруги кантри-звезды наивно принимали этих женщин за коллег по сцене. Но надо отдать Бишопу должное: совместные фотографии с Маргарет он со стены никогда не снимал – как бы новые жены ни ревновали. Только Кейли переступила порог, как Мэри-Гордон с разбегу кинулась ей в объятия. – Тетя Кейли! Ура! Пойдем, я тебе кое-что покажу. Мы собираем пазл. А еще я сегодня каталась на Фредди! И-и-ха! Не волнуйся, все было, как ты всегда просишь, – шлем я надела! Кейли опустилась на колени, крепко обняла племянницу, а затем, поднявшись, и сестру. – Как дела, Кей? – спросила Сью. «Учитывая, что я могла бы сейчас сидеть за решеткой по обвинению в убийстве, – очень и очень неплохо», – подумала та и ответила: – Да вроде как справляюсь. Кейли представила Сью и Мэри-Гордон своей помощнице. Они улыбнулись друг другу и пожали руки. – Ого! – прошептала малышка, разглядывая татуировки Алиши. – Вот это да! Прикольно! Я тоже такие хочу! – Ой-ой-ой! Хьюстон, у нас проблема! – воскликнула Сью и засмеялась. Тем временем Кейли поприветствовала Бишопа и Шери, чьи голоса теперь с легкостью можно было спутать – дыма мачеха наглоталась будь здоров! Девушка заметила также неестественную бледность Шери. «Виной всему, наверное, макияж. А точнее – его отсутствие», – подумала певица, вспомнив, что жена отца имела привычку щедро накладывать косметику. После нападения Кейли полностью изменила свое отношение к мачехе, устыдившись собственной мелочности. Она пообещала себе исправиться и сейчас обнимала Шери более чем искренне. На глаза бедной женщины, не ожидавшей от падчерицы такой нежности, навернулись слезы. Алиша вкратце обсудила с Бишопом и Шери рекламную кампанию предстоящих гастролей по Канаде, а затем глянула на часы, попрощалась и отправилась по своим делам. – Хорошо, что ты приехала, – сказал Бишоп. – Говорил я тебе – сразу, как только эта каша заварилась! – переезжай, Кейли. А ты все норовишь жить своим умом! Шери приготовила тебе комнату. И телохранителю тоже. Где он, кстати? – Осматривает окрестности. Скоро будет. – Тетя Кейли, я нарисовала для твоей новой комнаты картину! Пойдем покажу! – С этими словами Мэри-Гордон схватила за ручку один из чемоданов и покатила его по коридору. Сестры улыбнулись друг другу. – Сюда-сюда! – кричала малышка. – Тетя Кейли! Ну, где же ты? Для Кейли приготовили одну из гостевых комнат, которая со времени ее последнего визита к отцу заметно преобразилась: раньше она была просто безликой комнатушкой среди прочих. А теперь… Кровать застлана новыми голубыми простынями изо льна, наволочки с оборками, полотенца подобраны в тон, кругом расставлены свечи и фигурки гусей в соломенных шляпках – дешевые, но радующие глаз безделушки из сети ремесленных магазинчиков «Майклз». Тут же в рамках старые семейные фотографии – давным-давно уже никто не доставал их из обувных коробок, спрятанных на чердаке. Здесь и вправду царил уют. «Надо будет обязательно поблагодарить Шери, – с признательностью подумала девушка. – А ведь ей сейчас так тяжело!» Пони, нарисованный Мэри-Гордон, оказался восхитительным. Картина заняла самое почетное в комнате место – на прикроватном столике. – Тетя Кейли, а мы поедем завтра кататься? – Посмотрим, дел очень много. Но на совместный завтрак ты точно можешь рассчитывать. – Бабушка Шери и мама напекли блинов. Было очень вкусно. Конечно, не супер-пупер, но почти. Услышав это, Кейли расхохоталась. Между тем Мэри-Гордон, открыв чемодан, принялась извлекать оттуда туалетные принадлежности и прочие вещи. Достав очередной предмет, она выжидающе смотрела на Кейли и послушно укладывала его туда, куда велела тетя. Увлекательное занятие полностью поглотило девочку. От этого незатейливого процесса она, похоже, получала истинное удовольствие. В голове у Кейли вдруг тихонько звякнуло, будто там чокнулись хрустальными бокалами, – идея для новой песни! «Я многому могла бы поучиться у тебя». Песня о том, как взрослые, забыв о чем-то важном, вдруг заново открывают мир глазами ребенка. «А еще можно будет неожиданно изменить перспективу, – размышляла Кейли. – Первые три куплета слушателю будет казаться, что это ребенок поет маме с папой. А потом к концу песни станет ясно: все эти размышления принадлежат одному из родителей». Мелодия себя ждать не заставила. Кейли села и набросала на бумаге слова и ноты, расчертив листок, чтобы получился нотный стан. – Тетя Кейли, а что ты делаешь? – Ты вдохновила меня на песню. – Вдохновила? Как это? – Это значит, что я пишу ее для тебя. – Ого! Спой мне! – Пока что есть только маленький отрывок, – сказала Кейли и напела. Восторгу девочки не было предела.