- Назар, я тебя уволю к херам. - Увольняйте. Пить Вы на работе не будете. - Сука, что ты за нянечка такая? - Я просто хочу, чтобы вы снова работали. Поймите, что алкоголем вы не заглушите свою боль. - Зато сплю отлично! - Это не выход. Вы нам нужны. - Еще раз пятьдесят это повтори, я же с первого раза не понял. - Надо будет, повторю! Хотите уволить, увольняйте, но я не уйду. Я вырвал у него стакан, но вся жидкость расплескалась, и я еще больше разозлился на своего помощника. Снова налил алкоголь и махом опрокинул в себя, игнорируя его злой взгляд. - Вам нужно подписать бумаги о поставке. И встретиться с заказчиком, который хочет, чтобы наше вино было в его магазинах. А еще вам пора заняться третьей линейкой. Бренд нужно развивать. - Назар, что там с домом? – перебил его я, задумавшись о том, что у меня должна быть недвижимость. - С каким домом, Захар Денисович? - С тем самым, Назар! Который покупал для… для моей семьи. Я запнулся, боясь в слух произнести ее имя. Казалось озвучь я имя, или услышь от других у меня окончательно снесет крышу. - Он готов. Там давно сделан ремонт. Только клининговую компанию надо вызвать, ведь никто не живет же. - Ключи? - А документы? - Ключи, Назар! – снова прорычал я, злясь на то, что он меня не слушается. - Там охрана, я проинформирую их, и Вас впустят. Ключей у меня с собой нет. - Жду адрес в сообщении. Я схватил портфель с документами, и выйдя из кабинета, стоял ждал, когда Назар последует за мной. - Захар… - Я жду. У него не было выбора, а у меня не было желания спорить. - Я завтра буду ждать Вас на работе. - Всего доброго. Закрыв дверь на ключ, я прошел к лифту, и нажал кнопку. Я хотел поехать в тот дом. Почувствовал в этом необходимость, а объяснить свое состояние не мог. Спустившись вниз, уже получил на телефон сообщение с адресом от Назара. Отлично. Именно это мне сейчас и нужно. Только вот сначала… сначала Виктория Николаевна. К теще я добрался быстро, а вот подняться к ней в квартиру оказалось слишком сложно. Сначала выкурил несколько сигарет подряд, потом пытался найти причину почему мне не стоит заходить к Виктории Николаевне, но увы, так и не обнаружил. Я должен посмотреть ей в глаза, должен понять, что она чувствует. И что я точно не должен делать, так это оставлять ее в квартире одну. Слишком все затянулось. Я думаю только о том, как мне больно без Юльки, но каково матери без своей дочери я даже не представлял. Выкурив еще одну сигарету, я все же поднялся на нужный этаж, да так и замер у двери, пальцем зависнув над звонком. Пред глазами пробежала картина, как я впервые привез Юльку домой. Ее больные колени из-за придурка Гринича. Ее теплые руки и удивительные карие глаза. Моя красивая юная девочка. Рукой уперся в двери и сцепил зубы. Не сдержался. По щеке покатилась слеза. Но это не слабость. Это боль. Боль от утраты моей малышки. Моей Юльки, которую я ждал всю свою жизнь. Хотелось волков завыть, чтобы хоть как-то приглушить свою боль. Размахнулся, но так и не ударил кулаком по двери. Мог напугать Викторию Николаевну. Сделав вдох-выдох, постарался взять себя в руки и наконец-то нажал на звонок. Теща открыла не сразу. Минуты две прошло прежде, чем я услышал щелчок замка. - Захар? – произнесла она грустным голосом, а я стоял смотрел на нее, не в силах пошевелиться. Она осунулась – исхудала, синяки под глазами, а в самих глазах боль. Мы с ней одинаково глубоко ранены. Я потерял родителей, самых близких мне людей, а теперь и любимую женщину. А Виктория потеряла мужа, и единственную дочь. И то, что Юльки нет рядом, виноват только я. - Захар, - Виктория неожиданно прильнула ко мне, и я понял, как сильно ей не хватало поддержки. Черт! Какой же я идиот! - Простите меня, - прошептал я, носом уткнувшись в макушку. Боль матери никакая другая боль не затмит. Виктории куда сложнее сейчас. Она потеряла единственного ребенка, которого тщательно оберегала и любила. Которого доверила мне, а я не оправдал ее надежд. - Я виноват перед вами. И знаю, что нет мне прощения. Вы доверили свою дочь мне, а я сделал только хуже. Хотел, чтобы она всегда была за мной, как за каменной стеной. А в итоге сделал только хуже. - Ты не виноват, Захар, - она покачала головой, и отстранившись, принялась поправлять волосы. Я видел, что женщина чувствует себя не комфортно из-за своего вида. Только вот мне было все равно на это. Меня волновало лишь ее душевное состояние. И я знал, что душа ее разодрана в клочья. Знакомые ощущения. - Я уверен, что мы ее найдем. Может не сразу, но я обещаю вам. - Захар, не надо, - она посмотрела на меня тяжелым взглядом и выдохнув, тут же добавила: - не обещай то, чего не сможешь сделать. - Виктория Николаевна… - Все мы знаем, что живой ее больше не увидим. - Не говорите так! – прошипел я, ладонью стукнув по косяку двери. – Не говорите… Это неправда! Она закрыла глаза, прикусила губу и расплакалась. Сделала пару шагов назад и съехала спиной по стене. Я поторопился подхватить ее и снова утащил в свои объятия. Виктория дрожала и громко всхлипывала, я крепко сжимал челюсть, и злился, что ничего не могу исправить. Мне близка ее боль, и все что я могу – поддержать и быть рядом. - Я не хочу надевать розовые очки, Захар, - кричал она сквозь слезы. Сжала мое пальто пальцами в поисках опоры, или не знала, как выразить свою боль. Но держала крепко, всеми силами. И плакала. Я бы даже сказал рыдала. - Не хочу надевать очки, понимаешь? Я не хочу обманывать саму себя. Но я до сих пор не верю, что ее больше нет. Мне всегда, кажется, что она гуляет там, по берегу в этом белоснежном платье. Захар, за что Бог со мной так поступил? За что? Я же любила ее всем сердцем, оберегала как могла. Ну он же забрал у меня уже мужа, человека без которого стало трудно дышать. А я жила, ради Юльки жила. А теперь вот, и ее нет. Почему так? Если бы я только знал ответ… Если бы я знал… - Мне даже теперь нет ради кого жить. Я лишилась своей семьи. Понимаешь? Юлька была моим воздухом. А теперь, теперь мне перекрыли кислород. Отняли мою кровиночку. Мою душу. Мой смысл жизни. От каждого слова, произнесенного Викторией мою душу жгло невыносимой болью. Я хотел расплакаться как женщина, хотел крушить вокруг, хотел кому-то разбить морду, переломать кости. Я просто хотел на ком-то сорвать свою злость. Желательно, чтобы это были враги. Но я обязан быть рядом с Викторией, рядом с матерью моей любимой женщины. Я просто не имею права бросить ее. Не имею… Подхватив тещу на руки, отнес в гостиную на диван. Прикрыл пледом и хотел отыскать лекарства, успокоительное. Но замер, увидев на столе фото в рамке. Асташина. Как же ты посмела нас бросить?! Красивая, улыбчивая, жизнерадостная. Самая добрая девочка на земле. Где же ты? Я скатился по стене и неотрывно смотрел на фото. Мне казалось, что Юлька сидит перед нами и улыбается. Вот она, протяни руку, и я почувствую ее тепло. Всегда нежная, ласковая, наполненная любовью. Но это всего лишь фото, еще одно напоминание, что Юльки нет с нами.