Она в наших сердцах, в душе, в голове, но телом ее рядом нет. - Я не смогла надеть черную ленту на ее фото. На фото мужа смелости не хватило надеть траурную ленту, а уж дочки… Я на миг прикрыл глаза, а потом набрав в легкие воздуха, громко выдохнул и произнес: - Живым черная лента ни к чему! Несколько секунд тишины, и я решился заговорить о важном. - Виктория Николаевна, нам нужно поговорить с вами. Это касается вашей семьи. - Ты о чем, Захар? Я медленно повернул голову в ее сторону, и поймал на себе вопросительный взгляд. - Ваш муж, он имел какой-то второй доход? - Почему ты спрашиваешь? Я затылком уткнулся в стену и прикрыл глаза, понимая, как бы мне этого не хотелось, но разговор нужен. Вдруг будет какая зацепка, и возможно хоть как-то удастся выйти на след ублюдков. - Возможно я должен был сказать об этом раньше… От Юльки хотели что-то получить. - Что ты имеешь ввиду? - Ей, мне и моей сестре поступали анонимные сообщения. Выследить чей номер не представилось возможным. - А что в сообщениях было? - Юля должна была открыть какой-то секрет, - признался я, чувствуя себя идиотом, - а ведь нам даже угрожали, пиротехнику подкладывали. И я мешал им. - Ты можешь догадываться кто это, и что именно они искали? - Нет. Они работали очень аккуратно, и никаких следов не оставили. Им нужно было, чтобы я не путался под ногами и бросил Юльку. А я не собирался этого делать, и тогда они решили подобраться к моей сестре, - я хмыкнул от воспоминаний, и откинув голову назад, прикрыл глаза: - написали ей, что мы не родные. Твари! Как бы я хотел свернуть им всем шеи. - Ты потому отправил сестру с Тимофеем подальше? Я кивнул. - Да. Хотя оставлять эту парочку наедине тоже не лучший вариант. Но по крайней мере Тим лучшая защита для нее. - Захар, - позвала Виктория и я открыл глаза. – Заезжай хоть иногда ко мне. У меня теперь кроме сестры и племянника никого не осталось. А ты… - Ну что вы, Виктория Николаевна, вы же для меня как мать. Как я вас брошу? Да и Юлька мне этого не простит. - Юлька… она мое ясное солнышко. А теперь стало так пасмурно и холодно. Знаешь, - Виктория на миг замолчала, прикусив губу, чтобы не расплакаться. Я знал, лучше всех знал, как сложно ей говорить об этом, - я даже не знаю какое сегодня число. Наступил ли новый год, или еще нет. - Виктория Николаевна, а помните наше с Юлькой пожелание? - Ты о чем? – она нахмурила брови внимательно посмотрев мне в глаза. - Мы хотели, чтобы вы жили с нами в загородном доме. - Помню. Ты знаешь, я мечтала, что однажды у вас родиться ребеночек, и я буду с ним нянчиться, чтобы вы могли уделить и себе внимание. Дело молодое, всем хочется отдыха. Только я подумать не могла что все так сложится. - Я хочу, чтобы хотя бы часть желаний Юльки сбылась. Дом по-прежнему пустует, а самому мне там делать нечего. - Что? Ты хочешь, чтобы я поехала жить в ваш, ой в твой дом? - Не исправляйтесь, это действительно наш с Юлей дом, а теперь и ваш. Не отказывайте мне, иначе я сопьюсь. - Ты пьешь? Отвечать на ее вопрос я не хотел. И так много лишнего сказал. Поднявшись, я прошел к окну. На улице снова валил снег огромными хлопьями. Обычно Новый год вызывал теплые чувства, но не в этот раз. - Насколько я помню, вашу квартиру обыскивали… так вот, думаю здесь поработали именно те подонки. Вам стоит быть поближе ко мне. Хотя из меня охранник оказался херовый. Виктория подошла сзади, обняла меня за плечи и щекой прислонилась к спине. В душе хоть ненадолго, но разлилось тепло. Так всегда делала наша мама. И теперь так делает Юлькина мама. - Я, пожалуй, соглашусь на твое предложение. Иначе тоже сойду с ума здесь. Знаешь Захар, я ведь даже не понимаю, что думать. Для меня в душе она жива, но в то же время… - Она жива, вот увидите, - я выдохнул и обернувшись, коснулся рукой ее лица, - вы пока собирайте все необходимое, а я спущусь, внизу перекурю. - Да ты на кухне покури, форточку открой. - Нет, - кивнул резко, и грустно улыбнулся, - Юлька не любит запах сигаретного дыма. И я вышел из квартиры. Боялся, что снова дам слабину. Каждая мысль о ней превращала меня в слабого, сломленного человека. А это неправильно, по крайней мере, Виктория Николаевна не должна видеть во мне слабака. Теперь эта женщина под моей защитой. И я не имею права ошибиться, или проворонить опасность. Все зашло слишком далеко. Спустившись по ступенькам вниз, я оказался на улице. Вдохнул свежий морозных воздух, и прошел вперед, выходя из-под козырька навеса. Снег тут же обрушился на меня хлопьями, не позволяя нормально смотреть перед собой. Что-то я погорячился. Вернулся обратно и встав под навесом достал сигарету. Прикурил, сразу же делая две глубоких затяжки. Перед глазами снова и снова промелькнула первая встреча с Юлей. Страх в ее глазах, боль от падения и несмотря на легкое сопротивление, доверие. Я помнил, как она жалась ко мне, когда я впервые нес ее на руках к квартире. Снова затянулся и выпустил дым изо рта. А как я сбегал из города чтобы не искушаться? Как дурак себя вел. Но не мог иначе, мелкая она была, не имел права касаться ее. Зато потом дорвался, как только ей исполнилось восемнадцать. Только вот не долго музыка играла… Счастье оборвалось так быстро, что кажется его вовсе и не было. Но даже эти несколько недель навсегда врезались в мою память. И теперь нет понимания, что нужно делать завтра, или через месяц, как существовать дальше, не имея никакой информации о любимой женщине. Что делать каждый раз, когда наступает рассвет… - Юльк, ну ты чего? Он тебе и кольцо, и острова, а ты нос воротишь и прячешься! Негоже так с мужчиной поступать. Ты же подумай, он старше, извелся там уже весь, наверное. Глядишь, в больничку сляжет. - Ну и тем более, зачем мне больной? Я помоложе найду, да побогаче. - Мда, Юлька, ну ты и дура! Глава 30 Меня словно пришибло чем-то тяжелым к земле. Тело окатило жаром, и я замер, в надежде услышать что-то еще. Что-то, за что смогу зацепиться. Но дальше последовал только хруст снега и приглушенный лай собаки. Мимо меня прошли две девушки, даже отдаленно не напоминающие мою Юльку. Просто имя, и просто схожесть ситуаций. Больше ничего. Сигарета выпала из пальцев, и я крепко сжал руки и челюсть. Так хотелось мне зарычать от досады. Спрашивается, какого хрена? Да сотни мужиков готовы ради своих женщин на многое. Но имя «Юлька», и в глаза тут же подступает черная пелена. Я, наверное, никогда не смогу нормально реагировать на это имя. Слишком больно. Слишком сложно без девочки, которая в мою жизнь принесла свет. Выругавшись, достал новую сигарету и снова прикурил. Дурная привычка курить. Но не мог иначе. Знал, что сигареты не помогают, а внушаю сам себе, что так легче. Идиотизм. Сделал несколько глубоких затяжек, услышал звонок телефона. Достал из кармана и ответил на вызов. - Слушаю, Виктория Николаевна. - Захар, я готова. Поможешь? Я стоял курил и смотрел на падающий снег. Тишина, мороз, все укрыто белым покрывалом. А в душе чернота. Все не так должно было быть. В моем представлении Юлька рядом, все вокруг счастливые, радостные. Мы с малышкой ходим по тц выбираем подарки, целуемся, пьем шампанское и любим друг друга. Я бы всегда носил ее на руках. - Захар? Ты здесь? - М, да, простите, Виктория Николаевна, задумался. Я сейчас поднимусь. Сбросил вызов, и снова подумал о Юльке. Черт! У меня было много женщин для секса, и ни одна не задевала душу, а моя Юля… она прочно засела в сердце, и выбираться оттуда не собиралась. Да я и не хотел. Только вот почему так случилось, что единственная девушка, которую я полюбил, оставила меня. Просто исчезла в неизвестном направлении. О ее смерти я и думать не желал. Докурив, выбросил окурок в урну и поднялся в квартиру. У выхода уже стояли две сумки.