— Это вас нужно остановить! Вы не в себе! — выносит вердикт доктор, а я вижу, как захлопывается за спиной Антона дверь. Он ушел. Ушел… а Варя. Меня так пробирает истерика, что я не могу ее сдерживать. Ааа! — Успокоительное! — кричит врач, и тут же бегут медсестры и санитары. — Нет! — мотаю головой. — Мне нельзя сейчас спать. Мне нужно спасти Варю. Мне нужно увидеть Кирилла…… Но они меня не слушают. Силой укладывают на кровать и держат, пока медсестра вводит иглу, царапая кожу. Воздух густеет, и все погружается в темноту. Варя…. Кирилл…. Глава 42. Свадьба — Почему она все еще спит? — слышу недовольный женский голос сквозь пелену, затягивающую сознание. — Сделайте что-нибудь! Что? О чем это она? И голос кажется знакомым. Мама Антона? Здесь, в больнице? — Антон Юрьевич велел утром вколоть ей еще седативного, накопительный эффект пошел, – лепечет девчонка. — Ну так уколите что-нибудь еще. Адреналин какой-нибудь или что у вас там есть. — Нельзя же. Сердце…. — Нельзя ей свадьбу собственную проспать! О чем они говорят? С трудом открываю глаза и сонным мутным зрением разбираю облака. То есть рисунок на потолке. Не помню такого в больничной палате. И стены буди другими. — Очнулась, слава тебе господи! — рявкает дама. Вся заряженная, будто на вручение оскара собралась. Синее платье сверкающие камни в ушах и вычурном колье. А лицо кислое, как лимон. Я не ошиблась, полагая, что это мама Анона. Только вот не в палате, а где? — Я позову Антона Юрьевича, — подпрыгивает девчонка в больничной униформе и выбегает в высокие двери. Приметные такие. Дом Соколовых? — Что происходит? — Хмурюсь я. — Свадьба твоя происходит, наконец-то. – выдает она, и будь я в себе, а не под толщей препаратов, то наверное бы уже подпрыгнула. — Она же в субботу. — Сегодня суббота. — выдает дама. Как такое возможно, я же в четверг под колеса угодила. Как? — Лицо попроще сделай и одевайся. Сейчас помощниц пришлю. Выдает дамочка, и цокая толстыми каблуками уходит прочь. Мне все еще кажется, что я сплю, и это все кошмар. Эта комната, музыка за окном, это белоснежное платье на манекене. Такое же вычурное, как колье мамам. Все переливается до ряби в глазах. Я бы выбрала что-то более элегантное. Пожалуйста, Пусть это будет сон. — Очнулась? — вваливается Антон, и у меня от одного его вида сводит зубы. Вырядился, как настоящий жених Еще и во всем белом, аж глаза режет. Так. Стоп. Это не сон? Они, что меня полутора суток под успокоительным держали и сюда привезли? Совсем сумасшедшие? — Тихо ты. Не пугайся. — говорит Антон, как-то очень спокойно. — В прошлый раз я перегнул. Давай по-нормальному. — По-нормальному? — переспрашиваю я, потому что спокойный Антон это точно нереально. — У нас был уговор. Вот и следуем ему. Сегодня ты выходишь за меня замуж, а твоей сестре делают операцию, — выдает он, а я гадаю. Если это не сон, то с чего он вдруг передумал? — Не забывай, что должна улыбаться и вести себя непринужденно,чтобы ни у кого не возникло сомнений, что все это добровольно. Ах, вот в чем дело. Силой меня можно поставить на колени, а вот к венцу через публику под плетью вывести не удастся. Вот откуда дует ветер. — С чего мне тебе верить? — щурюсь я, не ожидая от него ничего хорошего. — Вдруг ты врешь про операцию? — Позвони и узнай, — дает мне мой же мобильный. Кошусь на блондина с недоверием, но номер мамы набираю. Она вся на нервах, говорит невнятно, и я сначала пугаюсь, но вскоре выдыхаю. — Да солнышко, Ее прямо сейчас везут в операционную. — говорит мама, и я чуть ли не плачу. Не верю, что это наконец-то случилось. — Все хорошо? — беспокоится мама. — Все прекрасно. — шепчу я ей, не знаю, верит ли она, но отключается. Ей нужно быть там. Быть с Варей. Убираю от уха онемевший телефон. Варе сделают операцию. Мне это не снится. — Убедилась? Считай это свадебным подарком. Теперь ты выполняй свою часть и помни, что я в любой момент могу все остановить, если выкинешь финт. — говорит он, но, видимо, не знает, что у врачей помимо прайса есть еще и клятва Гиппократа. — Поняла? — Поняла, — киваю я, а сама все еще мыслями с мамой и Варей. — И еще. Хоть раз в будущем позволишь себе такую истерику, и сильно пожалеешь. Не забывай. Операция это пол дела. Твоей сестре нужно восстановление, — вот сейчас он дело говорит. — Собирайся. Гости и пресса начинают пребывать. — Уже? — Хмурюсь я, и в комнату тут же входят две женщины с чемоданчиками. Только с рейса? Это гости? Нет. Косметологи, которые тут же велят мне умыться, чтобы приступить. А я как в тумане. От мыслей о Варе тут же кидаюсь в другую крайность Кирилл. Антон сказал, что он цел. Он будет здесь? Почему ни разу не пришел? Его не смутило, что я пропала чуть ли не на два дня? Или ему стало плевать на меня, после шоу той женщины? Даже если и так, я хочу знать, что он цел. Мне это жизненно необходимо! Тянусь к телефону, но женщины велят не дергаться. Тянут за волосы щипцами. — Дайте минуту, — прошу их, но едва беру своего “старичка”, как в комнату входит еще одна гостья. Ей-богу, сегодня здесь все, кого я видеть не хочу. Проходной двор какой-то! — Ух ты, какое платье, — отмечает блондинка. Та самая, что немногим ранее мне угрожала. — Ты что тут делаешь? – шиплю на нее, и опять мне больно, потому что дернувшись, опаляю кожу головы щипцами. — Пришла поздравить. Лучше бы ты сразу сказала, что выходишь замуж за Антона. Тогда не было бы этого недопонимания, — выдает она. — Недопонимания? — хмурюсь я, а в моей заторможенной голове наконец-то начинают собираться картинки. — Та женщина. Ты ее подослала? — Прости, — как-то не искренне кривится она. — Я же не знала, что ты замуж собралась за другого. Сама виновата. Любая за своего мужчину будет бороться. — А ничего, что в ходе твоей борьбы, мы чуть не погибли? — злюсь я. — Ну сейчас-то все хорошо. Ты с Антоном, Кирилл со мной, — выдает она, и меня передергивает. — Тише, — просит парикмахер, а мне сейчас все равно, даже если волосы спалит. Кирилл с этой блондинкой? Не болен? Цел, как и сказал Антон? Просто забил на меня? Не знаю почему, но я ей не верю! Хоть убейте! — Где он? Как он? — Отлично, — заверяет блондинка. — Вычеркнул тебя из жизни и вполне счастлив. Не думай о нем, о своем будущем муже так переживай. А то слухи еще пойдут. Ой-ой, — хихикает она. А у меня снова чувство, будто я нахожусь в каком-то бесконечном кошмаре. Но так больно, что это не может быть сном. Даже дышать тяжело. А раз я не сплю, то тогда проснулась в другой реальности. Иначе я никак не могу все это объяснить. — Косметика, — напоминает одна из дам, которая все это время находится здесь, все слышит, но делает вид, что все в порядке. Завидую ее железным нервам и умею так плевать на людей. Я тоже так хочу.