* * * Пролог Северо-восток Камбоджи Сезон дождей Сентябрь 2006 года Вертолет Красного Креста приземлился в условленное время. Гнездившаяся на высоком плоскогорье деревушка, окруженная лесом, насчитывала около сотни неказистых бревенчатых домиков. Местечко казалось забытым, затерянным во времени и пространстве, слишком далеким от туристических зон Ангкора и Пномпеня. Воздух был влажным, жидкая грязь покрывала землю. Пилот не стал выключать двигатель. Его задачей было доставить в город группу медицинских работников гуманитарной помощи. При нормальной погоде это было несложно. Но на дворе уже стоял сентябрь, и проливные дожди, не прекращавшиеся ни на минуту, осложняли управление вертолетом. Топлива оставалось немного, только на обратную дорогу. Если не задерживаться… Два хирурга, анестезиолог и медсестры выбежали из импровизированного диспансера. За последние недели они посетили несколько крошечных деревень. В этом удаленном уголке мира, полном опасностей, угрожающих человеческой жизни, они лечили больных малярией, СПИДом и туберкулезом, ставили протезы… По знаку пилота четверо медработников забрались в вертолет. Последний же, мужчина лет шестидесяти, немного отстал, глядя на группу камбоджийцев, окруживших готовую к взлету машину. Он никак не мог решиться сесть в кабину. — Пора, доктор! — прокричал пилот. — Если мы не вылетим сейчас, вы опоздаете на самолет. Врач наклонил голову, соглашаясь. Он уже собирался забраться на подножку, когда увидел ребенка на руках у старика. Сколько лет было мальчику? Два годика? От силы три. Его маленькое личико пересекал вертикальный рубец, который расщеплял верхнюю губу. Этот врожденный порок обрекал ребенка на пожизненное питание кашей и супами и исключал для него всякую возможность говорить. — Поторопитесь, пожалуйста, доктор! — попросила медсестра. — Мальчика надо оперировать! — ответил он, пытаясь перекричать шум вращающихся над их головами лопастей вертолета. — У нас нет времени! Дороги размыты дождями, а вертолет сможет прилететь за нами только через несколько дней! Но врач не двигался с места, не в силах оторвать взгляд от ребенка. Он знал: согласно древним обычаям, родители часто бросали больных детей. А оказавшись в приюте, малыши редко попадали в приемные семьи: кому нужны отстающие в развитии дети? Медсестра попыталась образумить доктора: — Послезавтра в Сан-Франциско вас ждут. У вас очень плотный график: операции, конференции и… — Отправляйтесь без меня, — решительно произнес врач, отходя от вертолета. — Тогда я тоже остаюсь, — сказала медсестра, спрыгнув на землю. Ее звали Эмили. Молодая американка работала вместе с доктором в той же больнице. Пилот вздохнул и покачал головой. Вертолет поднялся в воздух и замер на несколько секунд, перед тем как взять курс на запад. Врач взял бледного, съежившегося ребенка на руки и в сопровождении медсестры отнес его в диспансер. Попытался отвлечь и успокоить мальчика разговорами, а затем сделал анестезию. Как только ребенок погрузился в сон, доктор с помощью хирургического ножа отсоединил две половинки мягкого нёба и сшил их вместе. То же он проделал и с губами, чтобы мальчик мог нормально улыбаться и говорить. Закончив операцию, врач вышел на веранду, устланную сухими листьями. Операция была долгой. К тому же он не спал два дня. Доктор почувствовал, как накатила усталость. Он сел, закурил и внимательно осмотрелся. Дождь уже закончился, и в просвет между облаками полился ослепительный поток пурпурно-оранжевого света. Доктор не жалел, что остался. Каждый год он выезжал на несколько недель в Африку или Азию под эгидой Красного Креста. Эти акты гуманитарной помощи, конечно, отражались на здоровье, но были ему необходимы, так как позволяли вырваться из размеренной и тоскливой жизни заведующего отделением одной из калифорнийских больниц. Давя окурок в пепельнице, доктор ощутил за спиной чье-то присутствие. Повернувшись, он увидел старика — того самого, который при отправлении вертолета держал на руках больного ребенка. Вождь местного племени, Кмер. Старик был одет в национальную одежду, спина его была ссутулена, а лицо испещрено морщинами. В качестве приветствия он поднес к подбородку сложенные вместе ладони и посмотрел врачу прямо в глаза. Потом жестом пригласил следовать за ним. В хижине старый камбоджиец предложил мужчине стакан рисовой настойки. И только тогда произнес первые с момента их встречи слова: — Его зовут Лу-нан. Врач понял, что речь идет о мальчике, которого он только что прооперировал. — Спасибо, что позаботились о ребенке, — добавил старик. Доктор скромно принял это простое, но искреннее выражение благодарности и, немного смущенный, отвел глаза в сторону. Сквозь незастекленный оконный проем был виден тропический лес, густой и зеленый, который раскинулся сразу за хижиной. Было странно думать, что всего в нескольких километрах отсюда, немного выше, в горах Ратанакири, жили тигры, змеи, слоны… Погруженный в свои мысли, врач не сразу понял смысл следующей фразы, сказанной старым камбоджийцем: — Если бы одно ваше желание могло исполниться, чего бы вы пожелали? — Простите? — Чего бы вам больше всего хотелось в жизни? Доктор попытался подобрать подходящий к такой ситуации остроумный ответ, но внезапно его охватили усталость и смятение. — Я бы хотел еще раз увидеть одну женщину… — неожиданно сказал он. — Женщину? — Да, женщину всей моей жизни… И в этот миг в уединенном, потерянном местечке, вдали от цивилизации Запада, что-то важное произошло между двумя стоявшими друг напротив друга людьми. — Вы знаете, где сейчас эта женщина? — спросил старый Кмер, удивленный столь простым желанием врача. — Она умерла тридцать лет назад. Старик слегка нахмурил брови и погрузился в глубокое раздумье. После минутного молчания он не спеша прошел в глубь комнаты — туда, где на шатких полках лежали в беспорядке предметы его гордости: засушенные морские коньки, корень женьшеня, ядовитые змеи, погруженные в раствор формалина… Через некоторое время Кмер наконец нашел то, что искал. Подойдя к врачу, он протянул ему маленький пузырек из дутого стекла. В нем было десять крошечных пилюль золотистого цвета… 1 Первая встреча В один прекрасный вечер будущее становится прошлым. И тогда оглядываешься назад — на свою юность. Луи Арагон Аэропорт Майами Сентябрь 1976 года Элиоту 30 лет Сентябрьское воскресенье во Флориде. Кабриолет «тандерберд»[1] мчится по дороге к аэропорту. За рулем молодая женщина. Ее волосы развеваются на ветру. Она обгоняет несколько машин и притормаживает у входа в зал вылета, чтобы высадить пассажира. Тот достает из багажника сумку и наклоняется, чтобы поцеловать женщину. Дверь захлопывается, и мужчина исчезает в стеклянно-металлическом здании аэропорта. Его зовут Элиот Купер. Это симпатичный и стройный мужчина. Кожаная куртка и растрепанные волосы придают ему мальчишеский вид. Он работает врачом в Сан-Франциско. Элиот уверенным шагом направляется к столу регистрации, чтобы получить посадочный билет на рейс Майами—Сан-Франциско. — Могу поспорить, что ты уже по мне скучаешь… Застигнутый врасплох этим до боли знакомым голосом, мужчина резко оборачивается.