— Простая. Душевная. Безбашенная. С тобой так просто говорить, это удивительно. И при этом с тобой вечно влипаешь во всякие истории. Но мне это даже нравится, веришь? — Верю. — Я так долго был уверен, что ты пустая, как… Как… — …пробка, — уныло подсказываю я. — Ну да. Но я так ошибался! В тебе столько всего! Ник заметно нервничает, усердно жестикулирует руками и смотрит перед собой. Его щеки розовеют, а глаза искрятся. И я узнаю эти искры. Я вижу их не в первый раз. Он восхищен. Он восхищается мной. Этого я и добивалась. По сути моя миссия окончена, но на этот раз я не уйду. Потому что впервые я восхищена тоже. Он медленно поворачивает голову ко мне, медленно протягивает руку и проводит большим пальцем по моей щеке. Его руки холодные и мягкие. Мы зачарованно смотрим друг на друга, и мне становится плевать на то, что кто-то может зайти. Больше я об этом не думаю. Я думаю о том, какие красивые у Ника губы. Он обхватывает мое лицо ладонями и тянется ко мне. Я закрываю глаза. Мои щёки пылают, но холодные руки Ника не дают мне сгореть. Он целует меня робко, точно боится, что я его оттолкну. Его губы горячие и нежные. Скованность исчезает. Он запускает руку мне в волосы, и по моей шее бегут мурашки. Дыхание сбивается. Он уже не боится, теряет контроль, прикусывает мою нижнюю губу. Целоваться с ним - будто падать в бездонную пропасть. Я забываю о том, кто я такая. — По-другому, — выдаёт Ник, отстраняясь и пытаясь восстановить дыхание. Я тянулась к нему, собираясь продолжить начатое, но теперь отскакиваю от него, как от огня. — Чего? Ник молчит. Сидит вполоборота, но я все равно вижу его огромные испуганные глаза. Сам не понял, что ляпнул. — По-другому?! — Я не… — И с кем это ты сравнивал? — я прикрываю рот рукой, осознание бьет меня кувалдой по затылку. — Ты думал о ней!О Стелле! Ник умоляюще смотрит на меня. Ну точно побитый щенок! — О. Ну раз уж такое дело: твой братец так-то получше целуется! В этот момент мы одновременно дергаемся, потому что в дверь кто-то стучит. Один глухой удар и что-то вроде всплеска воды. Не сговариваясь, мы спрыгиваем со сцены и прячемся за столами. Их ещё не убрали после какого-то недавнего мероприятия. — Не похоже на человека, — шепчет Ник после минуты абсолютной тишины. — Ну да, — так же шёпотом огрызаюсь я. — Это призраки решили поприкалываться! — Да я не об этом. Не похоже, что стучали кулаком. Ощущение, что в дверь что-то швырнули. Я пойду посмотрю. — Даже не думай! — я хватаю Ника за влажный рукав куртки и сжимаю изо всех сил. Ник внимательно изучает мое вытянувшееся лицо несколько мгновений и тихо вздыхает. — Пошли вместе. — Нет. Я не пойду. Нет! — Да чего ты паникуешь-то? Ничего же не случилось. Просто выйдем и посмотрим, что происходит. — Почему оно не зашло сюда? — спрашиваю я, чуть ли не плача. — Если бы это был охранник, он бы зашел. Тут есть кто-то еще! — Стой, — говорит Ник и зачем-то втягивает носом воздух. Раз. Затем еще один. Принюхивается, как охотничий пёс. Ну точно, щенок, я была права! — Елки, — упавшим голосом говорит Ник. — Это бензин. Глава 38. Стелла Помню, как я познакомилась с ней. Ее имя состояло из двух букв, и я подумала, что это здорово. Однако чуть позже я узнала, что ее имя совершенно обычное, просто она сама превратила его в нечто уникальное. Я была в восторге. Именно я стала первой ее фанаткой. Ли пришла в нашу школу, когда я перешла в шестой класс. До ее прихода это место было сущей каторгой. Я ненавидела вставать по утрам, старалась уснуть как можно позже, лишь бы отсрочить этот тупой момент, сопровождающийся истеричным звоном будильника. Я отключала будильник и заталкивала голову под подушку. Спать больше не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось. Потом заходил папа и желал мне доброго утра. Иногда я отвечала ему тем же (разумеется, раздраженным тоном), иногда - нет. Наверняка я знала лишь одно: он будет стоять над душой, пока я не выберусь из постели, а когда я подниму на него глаза, он непременно отведет взгляд. Мы много ругались из-за этого. Но он делал вид, что не понимает, чего именно я пытаюсь добиться. Однажды он не выдержал и открылся: сказал, что не может смотреть на меня и не думать о моей матери. Ему больно, обидно и тоскливо. Его бросили. Как выяснилось, и меня тоже. Помню, как Ли защищала меня от мальчишек на улице. Это было в первую неделю учебы. Стайка мальчишек кружила по двору в поисках жертвы, и я идеально подошла на эту роль. В школе меня не трогали, знали, что мой отец - директор. Неприятности никому не нужны. Но за пределами школы - другое дело. Они отобрали мой рюкзак, вывалили содержимое на пожелтевшие листья. Я бы отнеслась к этому спокойнее, если бы на этом все закончилось. Но они нашли мой дневник. Не школьный, с оценками. Личный. Блокнот, куда я вываливала всю ненависть на маму, папу, засранцев-одноклассников, ворчливую уборщицу и многих, многих других. А еще я писала туда секреты. Вернее, компроматы. Увидела, как кто-то тайком курит за школой. Услышала, как кто-то признается кому-то в чувствах. И все такое прочее. Я думала, однажды эта информация может мне пригодиться. Да и, читая эти записи, создавалось впечатление, что у меня есть друзья. Есть люди, о которых я знаю что-то личное. И неважно, что они не в курсе. Но в чужие руки этот блокнот попасть не должен был. Одноклассники и так меня сторонились из-за родства с директором, если бы они узнали, что я «под них копаю», мне бы точно пришлось не сладко. Я стояла и смотрела на толстяка, зачитывающего вслух мои сокровенные записи, и плакала. А потом передо мной вдруг выросла фигура со светлыми длинными идеальными волосами и по-хамски вопросила: — Что вы, козлы, тут делаете? Толстяк аж мой блокнот выронил. Его пухлые щеки мгновенно стали ярко-алыми. Он весь как-то сжался и опустил голову, будто бы Ли была не его ровесницей, а, скажем, его строгой матерью. Один из его дружков пнул его ногой и несколько робко заметил: — Это всего лишь девчонка. Покажи ей! Толстяк немного воспрянул духом и даже поднял голову. — Ты, девчонка, — заблеял он, — проваливай отсюда! Это тебя не касается! — Слышь, жирный, — спокойно ответствовала моя защитница, уперев руки в боки, — намотай на ус: я здесь решаю, кому и куда следует проваливать. Дружки толстяка захихикали. Жертва сменилась мгновенно. Рюкзак пухляша был растерзан, опустошен и измазан в грязи. А сам он, заливаясь слезами, остался где-то за гранью моих воспоминаний. Так Ли стала моей подругой. Мало того, она ввела меня в совсем другой мир. Одноклассники стали здороваться со мной, звали на дни рождения, садились вместе со мной и Ли в столовой. О существовании того злосчастного дневника так никто и не узнал. Однако была одна загвоздка: Ли была моей подругой, а я ее - нет. Она нервно одергивала меня, когда я хотела дотронуться до нее. Она смотрела на всех свысока, и на меня в том числе. Она была сильной и жесткой. Ее уважали, ей восхищались, а некоторые - даже боялись. А я была прилипалой. Дочкой директора, с которой выгодно поддерживать отношения, издалека напоминающие дружбу. И меня это устраивало. Почему? Да потому что мне не нужна была ее дружба! Мне нужна была она сама. Я завела новый дневник. И он был посвящен только ей. Я хотела узнать все. Хотела подкрасться так близко, чтобы мне удалось достать из нее этот нерушимый стержень и внедрить его в свой организм. Я отчаянно нуждалась в любви. А у Ли ее было слишком много. Несправедливо. Чертовски несправедливо! Но, несмотря на все достоинства Ли, несмотря на ее влияние на всех окружающих (в том числе, на моего отца), у меня было одно-единственное преимущество. У меня был поклонник. Всего один. Но он был единственным, кто на дух не переносил Ли, и при этом боготворил меня. Ник. Мой старый верный друг. А это означало, что могущество Ли не безгранично. И я смогу найти ее слабость и завладеть ее силой. Осталось лишь столкнуть лбами этих двоих и постоянно находиться поблизости. -------------------------------------------------------------- Помнится, кто-то в комментариях отметил, что Стелла не так проста, как кажется)) Зрили в корень!)))) Глава 39. Стелла Конечно, я первая открыла Ли глаза. Я сказала что-то вроде: «Ли, смотри-ка, кое-кому не нравится твоё представление». Или в моих мечтах это звучало так. Неважно. Ли, разумеется, это задело. Как это она надела новую форму для физкультуры, и кто-то не отреагировал должным образом? Все мальчишки пускали слюни, обливались потом, смотрели во все глаза или, наоборот, отворачивались. Реакция была. Неважно какая. Каждый заметил короткие шортики Ли и футболочку на размер меньше. Но не Ник. Он был увлечён мячом. Закидывал оранжевый потертый мяч в сетку и не обращал на Ли никакого внимания. — Это мы ещё посмотрим, — сухо ответила она. Но, как бы она ни старалась привлечь его внимание, Ник сторонился ее. Я получала истинное наслаждение. Она крутится вокруг него, поправляет волосы, подворачивает шорты, специально натыкается на него. А он, как попугай, талдычит одно и то же: — Смотри, куда прешь! Мне было весело. О, это было прекрасное чувство. Ли манипулировала всеми вокруг, а я манипулировала ей. Я чувствовала себя вершителем судеб. Я была уверена, что Ник не поддастся на провокации Ли. Сколько бы она не крутилась вокруг него, он видел в ней зло. Не знаю, почему он был настроен так враждебно. И это не имело значения. Потому что я для него всегда была на первом месте. И мне казалось, что это не изменится. Я никогда не говорила о Ли плохо. Она была моим талисманом. Моим спасением. Только она могла исправить всю мою жизнь. Оставалось лишь понять, что делает ее такой самоуверенной и влиятельной. Ник же считал ее чем-то вроде таракана: они иногда выползают, что ж поделать, но лучше их игнорировать. Директор, мой отец, часто говорил мне о важности быть первой во всем. Он говорил об учебе, как о чем-то волшебном. Якобы хорошие оценки сделают из меня непобедимое существо. Я поступлю в приличный ВУЗ. Я буду много зарабатывать. Я встречу умного мужчину. Эта жизнь будет для меня сказкой. Ха! Черта с два! Я уже встретила непобедимое существо - Ли. И я что-то не замечала, что она ежеминутно говорит о важности домашнего задания.