Там сильно накурено. Из кухни доносятся бессвязные обрывки чьих-то разговоров. Я зажимаю рукой нос. Арина старается подавить кашель. Как мышки мы просачиваемся внутрь. К грязному липкому полу прилипает подошва. И когда подруга крадется по коридору в комнату, принадлежащую ей и Макару, ее тапки издают тихий чпокающий звук. Сердце в моей груди замирает от страха. Мы обе внимательно слушаем – не затихли ли разговоры на кухне. Если нас обнаружат – достанется и от бабушки, и от Макара. А может, и от этих. Отчим Арины бывает злым, когда напивается. И его друзья тоже. Арина уже скрылась в своей комнате. Я в нетерпении жду ее у входной двери, которую придерживаю рукой, чтобы не захлопнулась. Неожиданно дверь туалета рядом со мной распахивается. — Опа! – восклицает незнакомый мужчина, удивленно раскидывая в стороны руки. Он выглядит отвратительно. Они все так выглядят. Грязная одежда. Опухшие лица. И крайне мерзкий запах. — Тревога! – кричу я подруге и пытаюсь юркнуть за дверь обратно на лестницу. Мужик успевает схватить меня за шкирку. — Толян, тут твоя пришла! – кричит он, поворачивая голову в сторону кухни. – Ты че с батей не идешь здороваться, а? Это уже мне. Я вырываюсь, что есть сил, но мужик будто не замечает. Он, не разжимая хватки, просто тащит меня за собой на кухню. Я бросаю взгляд на комнату Арины. Подруга выглядывает в коридор. Смотрит круглыми от ужаса глазами. Как теперь сбежать? Сходили незаметно, называется. Меня вталкивают в маленькую кухню, где заседает пьяная компания. Стол заставлен бутылками, какими-то неаппетитными остатками еды и вывалившимися из переполненной пепельницы окурками. Чувствую, как к горлу подступает тошнота. Тут же дышать вообще невозможно! От дыма даже плохо видно. — Ари-и-иша! Дядя Толя покачивается, сидя на табуретке у стены. Похоже он даже не понимает, что перед ним не приемная дочь. — Из школы вернулась, спиногрызка? – улыбается он своим словам. Наливает дрожащей рукой водку в стоящий перед ним на столе ряд стопок. Часть жидкости проливается мимо, но никого это не смущает. Собравшиеся дружно подхватывают рюмки, неуклюже чокаются и залпом выпивают до дна. — Дневник тащи! – требует у меня дядя Толя. – Ща посмотрим, как ты учишься! Если увижу двойки – получишь по жопе! Его пьяный взгляд то фокусируется на мне, то уплывает куда-то в сторону. Я обрадованно киваю, готовясь слинять якобы за дневником. Главное отойти так, чтобы схватить не успели. А там уж можно быстро дать деру до нашей квартиры. — Воспитывать вас надо, паршивцы! – запинаясь говорит дядя Толя. – Совсем от рук отбились! Что один, что вторая… Раньше здесь все было по-другому. До того, как умерла мама Арины пять лет назад. Я ее почти совсем не помню. Но помню, как мы ели с Ариной и Макаром вкусный малиновый пирог на этой кухне. За этим столом. Арина говорит, что помнит маму немного. Она просит иногда Макара рассказать о ней, но он обычно молчит. У него есть дела поважней. Я быстро разворачиваюсь, чуть не теряя тапки, и бросаюсь в коридор. Вот только подруга решила прийти мне на помощь. Мы сталкиваемся лбами у входа в кухню. — Еба-а-ать… — стонет один из собутыльников. – У меня в глазах двоится! — У тебя их две что ли, Толян? – спрашивает тот, что притащил меня сюда. Он хватает теперь уже нас обеих за шкирки и заставляет встать перед дядей Колей. Хозяин пьянки машет на нас рукой. — Да это соседская пиздючка! – объясняет он своим товарищам. – Яська, ты че приперлась? Лихорадочно соображаю, что ответить, чтобы нас отпустили на свободу. — Я за Ариной пришла. Мы пойдем гулять. — С какого хуя, вы куда-то собрались? Давай и ты тащи свой дневник! Ща вас оптом воспитывать будем. За каждую тройку и двойку пиздюлей выдам! За нашими спинами хлопает входная дверь. Кто-то кидает ключи на тумбочку у входа. Я слышу, как они звенят. Отчаянно молюсь, чтобы это оказался Макар. Кроме него нас отсюда никто не спасет. — Арина? Яся? Облегченно выдыхаю, узнав голос Макара. Он, конечно, вредный, а иногда страшный, но от дяди Толи всегда нас защищает. — Почему вы здесь? – спрашивает он. На остальных Макар даже не смотрит. Будто их тут нет. — Тебя че, давно не учили, пацан? Дядя Толя буравит злым пьяным взглядом вошедшего Макара. — Поздороваться со старшими не забыл, щенок? Макар переводит ледяной взгляд с нас на отчима, и мне становится страшно. Я знаю, что они иногда дерутся. И на Арине я видела пару раз синяки. К счастью Макар теперь стал очень высоким. Выше дяди Толи. И всех остальных, кто находился на этой кухне. Вот только он один. А этих много. Любому понятно, что силы не равны. — Идите к Ясе, — говорит нам Макар. Дважды повторять ему не приходится. Не дожидаясь возражений от отчима, Арина хватает меня за руку, и мы со всей возможной скоростью уносимся прочь. Вылетаем на лестницу. Сердце колотится, будто я пробежала двадцать кругов по спортивному залу. — Они его теперь побьют? – спрашивает Арина с тревогой. — Макар самый сильный, — говорю я, пытаясь подбодрить подругу. Мы стоим не в силах решить, что делать. С одной стороны, нам было четко велено уходить в квартиру к бабушке. С другой стороны, за Макара все-таки немного страшно. В итоге мы с Ариной остаемся на лестнице. Прижимаемся ушами к входной двери их квартиры. Нам ничего не слышно. И от этого еще тревожнее. Через минуту дверь резко распахивается. И мы с подругой летим кубарем на бетонный пол. — Я, блядь, сказал вам исчезнуть! – рычит злой Макар. – Ну чего непонятного?! Глупые девчонки! Он хватает нас обеих и рывком ставит на ноги. С размаху впечатывает в наши затылки два увесистых подзатыльника. Я еле справляюсь с тем, чтобы устоять на ногах. — Я все бабушке расскажу! – пищу, давясь полившимися ручьем слезами и обидой. — Че ты ей расскажешь, Яся? Давай жалуйся, что поперлась на пьянку к алкашам, а я тебя оттуда вытащил! Ума-то совсем не нажили, куклы пустоголовые? Че вы там забыли? Арина тоже рыдает, опустив голову. Она сует руку в карман и достает оттуда подарок брата. — Я телефон на кровати забыла, — прерываясь на всхлипы объясняет она. Макар вырывает из ее ладошки причину наших сегодняшних бед и швыряет об стену.