Поднимаюсь на ноги между ее разведенных коленок и впиваюсь в ее губы жадным поцелуем. А она двигает попкой, прижимаясь трусиками к моему давно вставшему члену. Хнычет в мой рот, требуя большего. И все барьеры окончательно сносит. Нажимаю ей на грудь, заставляя откинуться назад, и любуюсь охуенной картиной. Любимая лежит передо мной на столе с широко раздвинутыми ножками и мокрыми трусиками. И у меня окончательно сносит крышу. 30 Я так нервничаю, ожидая дома Макара, что вконец извожу себя. Готовлю нам ужин. Но все мысли только о том, чем мы возможно займемся, когда он наконец вернется. Я успеваю сходить в душ, надеть легкое домашнее платье и даже подкраситься, а Макар все не приезжает. Оценивающе смотрю на себя в зеркало. Вроде неплохо. Платье простое, но довольно открытое. Рисунок из нежных цветов на ткани придает ему даже какое-то невинное настроение, но короткая свободная юбка демонстрирует ноги почти на всю дину. Лямки на плечах слишком тонкие, чтобы скрыть лямки бюстгальтера, и я смело решаю его не надевать. Хватит уже трусить. И вот такая храбрая я провожу весь вечер в одиночестве. Ужинать не хочется. И я слоняюсь по дому без дела, гадая приедет ли Макар сегодня вообще. Проверяю телефон, но от него нет ни пропущенных звонков, ни сообщений. Я одновременно и волнуюсь, и раздражаюсь. Потому что, если с ним все в порядке, то я собираюсь на него обидеться. Нет, сама писать я тоже не собираюсь. Раз уж он так занят, то и я придумаю себе дело. В конце концов достаю привезенную с собой книгу и спускаюсь с ней на первый этаж. А стоило бы конечно из вредности смыть косметику, надеть самую скучную пижаму и завалиться читать в кровать. Чтобы некоторым сразу стало очевидно, что их тут никто не ждал. Но я почему-то так не делаю. В гостиной забираюсь в кресло с ногами в своем дурацком коротком платье и пытаюсь читать. Погрузиться в историю не выходит. Я успела прочитать уже треть книги, а проблемы героев так меня и не тронули. В конце концов мои глаза просто начинают слипаться от усталости. Зевая во весь рот, я сползаю в кресле пониже, чтобы облокотиться головой о мягкую спинку, захлопываю книгу и прижимаю ее груди. Когда мои глаза закрываются, то я вижу в голове вовсе не героев книги, которую только что читала. Я вижу нас с Макаром, которые как дураки кружат вокруг друг друга не хуже этих глупых героев романа. А просыпаюсь я уже в полной темноте. Кажется, меня разбудил какой-то звон. Или он мне приснился. Потягиваюсь в кресле, распрямляя затекшие ноги и руки. С моих колен на пол падает книга. А на кухне слышится какая-то невнятная возня. Так-так-так. Кажется, кто-то вернулся домой. Во мне поднимает голову обида и раздражение от пустого ожидания. Но не только она. Вместе с ней голос подает влечение. Меня очень тянет к этому мужчине, и сопротивляться желаниям становится все сложнее. И нужно ли? Может, он будет готов со временем к серьезным близким отношениям? А если даже и нет, как мне отказаться от пусть мимолетного, но счастья? Забываю про обувь и валяющуюся на полу книгу. Лень искать их в темноте или включать свет. Иду на кухню так, босиком. Зевая, щурюсь от яркого света. Делаю шаг и охаю от неожиданной боли. Кажется, я наступила на что-то острое. — Не шевелись, — Макар вскакивает со стула, на котором сидел, и уже через секунду подхватывает меня на руки. Я даже не успеваю понять, что происходит, и сориентироваться в пространстве, как оказываюсь на кухонном столе. Макар сажает меня, и я пытаюсь поднять ногу, чтобы увидеть рану. Она там точно есть. Я чувствую острую боль в ступне. Чем я порезалась? — Наступила на что-то… — жалуюсь я. Макар хватает меня за лодыжку, и сам присаживается на корточки, чтобы рассмотреть. — Извини, — говорит он, — стакан разбился, а я не убрал. А потом он резко выдергивает из кожи то, что в ней застряло, и я шиплю от боли. Прикусываю губу, чтобы не заплакать. Блин. Макар суетится, промывая мою ногу и прижимая к порезу салфетку. — Извини меня, малышка, извини, – виновато шепчет он. И я хочу сказать, что ничего страшного не произошло. У всех бьется посуда. И босиком не стоило сюда топать. Но не могу сформулировать свою мысль вслух, потому что Макар вдруг решает начать целовать мои ноги. Я чувствую его губы на каждом пальчике, и эта ласка отзывается во мне волной возбуждения. Так неловко и так откровенно. Его пальцы гладят мои ноги, поднимаясь все выше. И вместе с его руками по моему телу поднимается волнующая дрожь. Замираю, кажется, даже не дышу, ожидая, что он будет делать дальше. Пальцы Макара добрались до моих коленок и теперь массируют, обхватывают их сильными ладонями. И я знаю, что ничего не могу противопоставить этой силе. Плавлюсь от его нежных неторопливых прикосновений, погружаясь в горячую пучину желания. Мне уже не хватает воздуха. Щеки горят огнем, а живот сводит. Макар целует мои колени, а потом раздвигает их в стороны, заставляя меня дрожать от робости и предвкушения. Смотрит на меня вопросительно, и увидев что-то в моем лице, уверенно раздвигает мои ноги еще шире. Сердце в груди бешено бьется. Я ведь не пожалею? Конечно, нет. Все мысли улетучиваются из головы, когда я чувствую губы Макара на своих бедрах. Под кожей разгорается какой-то дикий огонь, делающий меня не собой прежней, а какой-то другой Ясей. Смелой, отчаянной и страстно желающей сейчас дойти с Макаром до конца. Он что-то шепчет, но я почти не слышу. Дрожу всем телом в ожидании его ласки. Еще немного, и я начну его поторапливать.