Я не могла сосредоточиться, но начала беспокоиться, что, возможно, он подумал, что Грейсон нравится мне на интимном уровне. Я начала отрицательно качать головой, хватая ртом воздух. Его голова опустилась к моему соску и глубоко втянула его в рот, завершив пытку небольшим укусом. Стон вырвался из моего горла, когда я попыталась объяснить. — Нет. Все не так, Джек. Я хочу только тебя. — О, милая, Лу. Все в порядке. Я знаю, что ты принадлежишь мне. — Его бедра замедлили движение, чтобы убедиться, что я поняла: он знает, что я забочусь только о нем, и я слышу, что он говорил. — Я знаю, ты бы никогда не захотела ничего эмоционального с Грейсоном. Но я знаю тебя. Я вижу любопытство в твоих глазах. Я видел это с первой ночи. Я понял это еще лучше, когда рассказал тебе о наших с Грейсоном отношениях втроем. — Он наклонился, чтобы слегка пощекотать мои соски волосами на груди, заговорил мне на ухо после небольшого укуса. — Все в порядке, детка. Я хочу дать тебе это, если это то, чего ты хочешь. — Он отстранился, чтобы сесть прямо на колени, и подтянул мои ноги к своим плечам. — Это то, чего ты хочешь, Лу? Его темп снова ускорился, и он развернулся во время толчка, чтобы коснуться моего клитора. Мой мозг превратился в кашу, пока я пыталась сформулировать слова. — Я… Я не знаю, Джек. — Да, ты знаешь. Все в порядке, детка. Скажите мне. Скажи мне, что ты этого хочешь. — Он толкался все сильнее и сильнее, заставляя мою грудь подпрыгивать с каждым прикосновением плоти. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы внимание двух мужчин было сосредоточено исключительно на тебе; чтобы двое мужчин доставляли тебе удовольствие - только тебе. Скажи. Мне. Да. — Он подчеркнул последние три слова резкими толчками. Он замедлился, но не уменьшил силу своих движений. Он начал сбивать меня с моего пика и лишать меня удовольствия. — Скажи мне, и я трахну тебя так, как твое тело умоляет меня об этом прямо сейчас. — Я обхватила его ногами, чтобы вернуть больше напряжения в свое тело. Я беспокойно прижалась к нему, отчаянно желая вернуться к вершине, которую он отказался мне дать. Мне это было нужно. — Да! — Слово вырвалось у меня из горла, когда я поддалась растущему во мне разочарованию. Я хотела получить удовольствие, и я хотела, чтобы он дал мне все. Я хотела всего этого, и я хотела всего этого с ним. — Да. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я хочу, чтобы Грейсон был там. Я хочу этого. — Слова лились из меня с мольбой. — Пожалуйста. Пожалуйста, Джек. — В тот момент я не знала, о чем я просила. Я просто хотела его. — Хорошая девочка. — Он наклонился, схватил меня за бедра и начал входить в меня. Нам обоим не потребовалось много времени, чтобы кончить и упасть потной кучей на мою кровать. После этого мы вообще не говорили об этом. Приведя себя в порядок, он вернулся в постель и вопросительно посмотрел мне в глаза. Я ободряюще улыбнулась ему, и он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб, прежде чем притянуть меня к себе и лечь. — Как же мне так повезло, что у меня есть ты? — спросил он изумленным голосом. — Я спрашиваю себя о том же каждый день. Вскоре после этого он заснул, и я повернулась, чтобы понаблюдать за тем, как он спит. Мне нравились его несовершенные черты. Его немного увеличенный нос, который был сломан раньше. Шрам у него на брови. Гусиные лапки в уголках его глаз. Перечисление всего этого заставило мое сердце забиться сильнее, и я должна была сказать это хотя бы один раз. Всего лишь шепотом я призналась в своих чувствах тьме. — Я люблю тебя. Как только слова слетели с моих губ, его глаза распахнулись, и он повернулся, чтобы посмотреть на меня. — О, привет. — Это вырвалось как одно торопливое слово. Мои глаза расширились от паники, и я выпалила - «привет», как будто пыталась произнести «Огайо» без последней буквы «О». (прим. Oh, hi [о, хай] и Огайо на английском Ohio звучит как [охайо]) Я не могла вспомнить, когда сделала последний вдох, но головокружение напомнило мне, что я должна дышать. Я сделала глубокий, прерывистый вдох и попыталась понять выражение его глаз. Это выглядело как чудо. Затем они сморщились в уголках, когда его губы приподнялись. Его рука поднялась, чтобы погладить меня по щеке, прежде чем он сказал: — Я тоже люблю тебя, Лу. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и теплая радость наполнила мою грудь. Бабочки порхали у меня в животе, пока я пыталась осознать счастье, которое испытывало мое тело. Он отстранился с широкой улыбкой, и я не могла не ответить ему тем же. — Да? — Да. И в следующий раз не жди, пока я засну. Что бы мы делали, если бы я тебя не услышал? — Он покачал головой и издал цокающий звук, но положил голову обратно на подушку и притянул меня к себе. — Давай немного поспим. Широкая улыбка появилась на моем лице, и слезы счастья обожгли мои глаза, когда я крепко прижалась к его груди. Я не могла вспомнить, когда еще чувствовала себя такой счастливой. Я повторила это только потому, что хотела, чтобы это было последнее, что я услышала перед тем, как заснуть. — Я люблю тебя, Джек. — Я тоже люблю тебя, Луэлла. 21 Следующие две недели прошли быстро и без происшествий. Джек, казалось, чувствовал себя неуверенно, потому что дело о серийном убийце замяли. За последние три недели они не нашли ни одного тела. Он сказал мне, что не знал, что об этом думать, а потом коп-новичок Эймс взял отпуск на неделю, чтобы навестить семью. Во время затишья Джек взялся за некоторые другие дела, которые накопились в его охранной компании. Грейсон брал на себя инициативу по любой информации, поступавшей по делу, и сообщал обо всем Джеку, что привело к тому, что мы все чаще и чаще обедали вместе. Мы с Джеком старались видеться как можно чаще, и хорошо получалось, что они использовали это время для обсуждения любой важной информации вне офиса. На первом обеде, после того как я призналась Джеку в своей фантазии, я почувствовала себя неловко из-за Грейсона. Мне казалось, что он может прочесть мое признание по моему лицу. Во время второго ланча я испугалась, что, возможно, Джек поговорил об этом с Грейсоном. — Что ты имеешь в виду, говорил ли я с Грейсоном о твоей фантазии? — спросил Джек, сбитый с толку и немного шокированный. — Я знаю, что парни болтают, и я не знала, может быть, ты поделилась с ним этим… тем… той вещью, о которой я упоминала прошлой ночью. — Я запиналась в своих словах и почувствовала, как жар разливается по моим щекам, когда мои глаза опустились к его шее. — Луэлла, посмотри на меня. — Я неохотно подняла на него глаза. — Во-первых, я бы никогда не стал болтать с Грейсоном, как сплетник. Во-вторых, та вещь, о чем ты упоминала той ночью, — он наклонил голову и прошептал мне на ухо, — твоя фантазия о том, что мы с Грейсоном трахнем тебя так, как ты заслуживаешь. Не называй это какой-то вещью. Владей своими фантазиями. Они чертовски сексуальны, и за это я люблю тебя еще больше. — Он откинулся назад и легонько поцеловал меня в губы. От этого разговора мне стало легче в груди. Я чувствовала, что снова могу расслабиться за обедами и перестать подвергать сомнению каждое движение Грейсона или взгляды, которыми парни обменивались друг с другом. Задаваясь вопросом, не продолжает ли он говорить об этом, чтобы я привыкла к этой идее, часть меня боялась этой правды, в то время как другая часть отчаянно надеялась на это. Его слова за гранью соблазнили меня и возбудили больше, чем я думала, что это возможно. Я не знала, как далеко Джек планировал завести мою фантазию, но он мудро использовал ее во время секса. «Можешь ли ты представить себе рот на каждом твоем соске?» «Как насчет того, чтобы пососать член, пока другой лижет твою киску?» «Тебе бы понравилось, если бы мы связали тебе руки и использовали тебя? Тебе бы понравилось? Четыре руки, два члена, два рта? Представь себе эти возможности.» «Эту сладкую попку когда-нибудь трахали раньше? Буду ли я первым мужчиной, который заявит на это права? Ты бы позволила мне?» «Можешь ли ты представить, какой чудесно наполненной ты бы себя чувствовала с одним членом в твоей киске и другим в твоей заднице? Полностью окруженной. Чрезвычайно лелеемый». Его слова рисовали картину, которая заставляла мою кожу гореть от желания. И с каждым вопросом с моих губ срывалось только одно слово. Да. Я никогда не колебалась. Я никогда не хотел этого отрицать. Несмотря на все это, у нас сложились идеальные отношения, о которых я никогда не подозревала, что они у меня могут быть или что я даже хотела бы. Я никогда не думала, что так раскроюсь. После того, как мы обменялись словами «Я люблю тебя» той ночью, все остальное развивалось естественным образом. Джек стал больше участвовать в моей повседневной деятельности. Хотя я провела несколько ночей в его квартире, он в основном оставался со мной и начал оставлять кое-какие мелочи каждый раз, когда приходил. Мне нравилось видеть его вещи у себя дома. Он даже начал приходить на все наши воскресные семейные ужины с Джеймсоном и Эви. Джеймсон сначала вел себя холодно и нерешительно, но мы с Эви высмеяли его, заставив подчиниться, и я думаю, в итоге они сблизились из-за того, что мы раздражали парней больше всего на свете. В любом случае, мне нравилось видеть, как мой брат общается с ним и ладит. Это заставило мою семью почувствовать себя полноценной. Слишком часто я думала, что там будем только мы с Джеймсоном и изредка Эви. Но она была светской львицей, которая в конце концов обзавелась собственной семьей. Раньше мы с Джеймсоном казались слишком ущербными, чтобы делиться своей любовью с другими. Страх потери остался с нами, цепляясь и отказываясь отпускать. Страх все еще оставался со мной, но я держала свою любовь к Джеку крепче, чем что-либо другое, и приняла ее с распростертыми объятиями. Каждый раз, когда он говорил мне, что любит меня, мое сердце наполнялось радостью, независимо от того, говорил ли он это в конце прощания или когда задерживался взглядом, и он говорил это так, что это находило отклик в моей душе. Я дорожила каждым разом. Поскольку весь январь он был так занят, наверстывая упущенное на работе, мы смогли нормально поужинать только в середине февраля. Мы начали наш вечер в пиано-баре в Ковингтоне, прежде чем отправиться обратно через мост, чтобы поужинать недалеко от площади Фонтанов. Прежде чем мы направились в ресторан, Джек удивил меня, пригласив на прогулку в экипаже, запряженном лошадьми. Белая колесница была по форме похожа на тыкву, а вокруг изогнутых перекладин были установлены фонари. Колесница была покрыта прозрачным пластиком, чтобы немного защитить от холода, а также на сиденьях были одеяла. Я едва замечала февральский воздух, когда Джек обнимал меня за плечи. Мы тесно прижались друг к другу под одеялом, наблюдая за проплывающим мимо городом. Мне всегда нравились конные прогулки по городу. Мы совершали их всей семьей, каждый год на каникулах, когда были младше. Когда мы возвращались на площадь Фонтанов, он спросил меня, не хочу ли я покататься на коньках, но я не думала, что моя короткая юбка с блестками выдержит, если я буду падать повсюду. Он пообещал мне, что лишь единожды пощупает, прежде чем поднимет мою задницы. Я оценила его романтизм, но все же отказалась с большим сарказмом. После ужина мы направились в небольшой элитный бар с приглушенным освещением и темным интерьером. Атмосфера располагала к близким встречам и романтике между парами благодаря темным углам и маленьким столикам. Легкая джазовая музыка играла на заднем плане, пока я потягивала свой бокал красного вина. Джек заказал Олд Фэшн, и я пошутила о том, что он старик в сексуальном молодом теле. От его смеха у меня по спине побежали мурашки. Я никогда не смогу привыкнуть к тому чувству, которое вызывала у меня его улыбка. Мне нравилось смешить людей, но я чувствовала себя в десять раз лучше, когда Джек наслаждался моим чувством юмора. Он был моим любовником, и в тоже время другом. Он делал меня счастливой. Что-то, чего я не чувствовала уже очень давно. Он был моим человеком. Между всеобщим смехом телефон Джека начал звонить показывая имя Шейна. Повторно. С извиняющимся видом он ответил на звонок. — МакКейб. — Голос Шейна резонировал в трубке, и хотя я не могла расслышать слов, я почувствовала в них настойчивость. — Что? Притормози. — Пауза. — Хорошо. — Джек начал собирать свою куртку и бросил на наш стол более чем достаточно наличных. Сбитая с толку, я последовала его примеру и взяла свою сумочку. — Я уже в пути. — Он закончил разговор, сунул телефон в карман и снова взял меня за руку, потянув за собой. Бросив быстрый взгляд назад, он опустил глаза на мои ботинки на каблуках. — Черт. Ты сможешь в них бегать? Мои глаза расширились, когда я кивнула головой, прежде чем сказать: — Я постараюсь изо всех сил. Что происходит, Джек? — Я старалась, чтобы в моем голосе не слышался нарастающий страх, но я была уверена, что он мог его услышать. — Просто иди так быстро, как только сможешь. Я объясню в машине. Он протащил меня сквозь толпу, расталкивая людей в стороны и грубо извиняясь. Когда мы добрались до переполненной очереди у лифтов, он быстро пробормотал: — К черту. — Затем направился к лестнице. Каким-то образом, по милости всего святого, мне удалось не разбиться насмерть и добраться до машины с целыми лодыжками. Он завел машину и, маневрируя, выехал из гаража. Наше прерывистое дыхание наполняло тихую кабину грузовика. Я молчала, пока мы лавировали в потоке машин, направляясь из центра города к окраинам, где было много фабрик. — Джек? — Он взглянул на меня страдальческим взглядом. Я не хотела спрашивать, но мне нужно было знать, что, черт возьми, происходит. — Что происходит? Он глубоко вздохнул, прежде чем объяснить. — Произошло еще одно убийство. Но на этот раз об этом сообщил неизвестный свидетель. Сказал, что видел, как мужчина тащил женщину на один из заброшенных складов. Шейн позвонил, чтобы сообщить мне, чтобы мы могли собрать всех там. Мы ближе, так что, вероятно, доберемся туда первыми. — Он бросил еще один быстрый взгляд в мою сторону. — Лу, если бы я мог оставить тебя в баре, я бы так и сделал. Просто не высовывайся и оставайся в машине, хорошо? Я тупо кивнула головой, пытаясь осмыслить ситуацию. Я подпрыгнула, когда его телефон снова зазвонил. — МакКейб. — Он выслушал человека на другом конце провода. — Да, чувак. Мне позвонили. Я уже в пути. Со мной Лу; сегодня вечером у нас было свидание в городе. — Я предположила, что на другом конце провода был Грейсон. — Ха-ха. Да, я точно разбираюсь в романтике. Я позволю тебе дать мне несколько советов позже. Послушай, чувак, просто приезжай сюда как можно скорее. Мне нужна еще одна пара глаз, которая не является частью отдела. Он закончил разговор как раз в тот момент, когда заехал на заброшенную стоянку. Погасив фары, машина замедлила ход, когда он приблизился к зданию. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда мои потные ладони вцепились в ремень безопасности, как будто это могло спасти меня от всего, что могло случиться. Мои плечи подались вперед, опуская меня на сиденье, в то время как мои глаза метались по сторонам в поисках того, что могло тут находиться. Неподалеку я заметила открытую большую заводскую дверь. В темноте ночи мой разум изо всех сил пытался разобраться в тенях вдалеке. Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда я увидела движение, когда мы подъехали ближе. Я протянула руку к предплечью Джека и прошептала: — Джек. — Я кивнула головой в ту сторону, когда мы подобрались ближе. Я еще глубже вжалась в сиденье, пытаясь спрятаться от того ужаса, который нас ожидал. Когда мы медленно приблизились, изображение прояснилось в моем сознании, и в то же время Джек заметил то же, что и я. Изображение, за удаление которого я отдала бы все на свете. Рвота подступила к моему горлу, когда я поперхнулась собственным дыханием. Рука Джека взметнулась, чтобы прикрыть мне рот. — Не кричи. Дыши глубоко и не кричи. Не смотри. Но было уже слишком поздно. С верхней части высокого дверного проема свисала женщина. Каждая рука была привязана к углу, так что ее ноги болтались над землей. Ее голова склонилась набок от обнаженного тела. Я никогда раньше не видела такого изуродованного тела. Я не могла отвести глаз, когда они в шоке раскрылись еще шире. Перестань смотреть! Я продолжал повторять это, надеясь, что в какой-то момент мои мышцы снова заработают, и я отвернусь. Я лишь продолжал замечать все больше деталей. Ее темные волосы мокрыми прядями свисали на плечи. Разноцветные брызги акварельных цветов вдоль ее бедра. Где я это видела? Официантка из «Nada». Уитни. Когда я, наконец, заметила, что ее живот был вскрыт, чтобы выпустить внутренние органы, рвота вырвалась на поверхность. Джек быстро полез в бардачок и открыл передо мной коричневый бумажный пакет. Я выблевала все хорошие воспоминания о той ночи в пакет, и слезы потекли из моих глаз. Рвота продолжалась бесконечно. И как только она прекратилась, у меня началось учащенное дыхание. Мое дыхание прерывисто входило и выходило из меня. На расстоянии я чувствовала, как рука Джека двигается вверх и вниз по моей спине, а другая приподнимает мое лицо к своему. Его губы шевелились, но я продолжала видеть ее тело. Он крепко встряхнул меня, и его требовательный тон пробился сквозь панику. — Посмотри на меня, Луэлла. — Он снова потряс моей головой, заставив меня вздрогнуть. — Послушай меня. Вдохни. Выдохни. Повторяй за мной. Смотри на меня и дыши. — Это продолжалось до тех пор, пока мои легкие наконец не успокоились. — Хорошо? — Я отрывисто кивнула, и изо рта у меня вырвался прерывистый вздох. — Я должен выйти туда и осмотреться. Я тут же отчаянно замотала головой. — Нет. Нет. Нет. П-п-пожалуйста. Пожалуйста, не оставляй меня. Не выходи туда. П-пожалуйста, — умоляла я его. — Луэлла, успокойся. Я хочу, чтобы ты свернулась калачиком на полу. Хорошо? — Я все еще отрицательно качала головой. Я знала, что ему нужно, чтобы я взяла себя в руки, но все мое дерьмо вырвалось наружу. Я была спасена от того, чтобы остаться одной, когда вдалеке завыли сирены. Я сделала глубокий вдох, пытаясь выровнять свое дыхание, и посмотрела ему в глаза, пытаясь утихомирить бурю, бушующую внутри меня. — Ты не будешь одна. Кто бы это ни был, он ушел. Мне просто нужно посмотреть, пока все это не затоптали. Ладно? Пожалуйста, детка. Ты можешь это сделать. — Наконец, моя голова утвердительно кивнула, и я опустила свои трясущиеся конечности на пол. Копы могли быть здесь с минуты на минуту, и мне нужно было позволить ему сделать то, что ему нужно. Он оставил мне ключи и велел запереть двери, как только он их закроет. Это звучало как ужасная идея, но я просто кивнула головой и быстро пробормотала: