Пролог Был обычный субботний вечер. Ничто не предвещало, что я буду вспоминать его всю оставшуюся жизнь, секунда за секундой. Наверное, так со всеми трагическими моментами – их переживаешь снова и снова, как будто перед тобой бесконечно прокручивается сцена из знакомого фильма. Моя голова лежала на животе Марка. Мы смотрели девятую серию третьего сезона «Игры престолов» и ели суши, доставленные на дом. Мирно жужжал вентилятор, и мне было так хорошо, что будь я кошкой, я бы замурлыкала. Когда зазвонил телефон, я вздохнула с досадой: кому пришло в голову беспокоить меня в такое время? На экране высветилось: «мама». Я еще больше разозлилась: она ведь знает, что меня пугают поздние звонки! Да уж, лучше бы мне никогда в жизни не приходилось отвечать на них, а еще лучше – чтобы их вообще не было. Но звонок был. Он пронесся ураганом по моей жизни полгода назад, и до сих пор у меня внутри все переворачивается при этом воспоминании. Февраль Наша главная заслуга не в том, чтобы не падать, а в том, чтобы каждый раз подниматься. Ральф Уолдо Эмерсон[1] 1 Понедельник, середина февраля. Дождь. Все сошлось одно к одному, чтобы этот день стал, мягко говоря, не самым веселым в моей жизни. Чем ближе я подъезжаю к месту будущей работы, тем сильнее мне хочется повернуть назад. Но табличка, прибитая к дереву, сообщает, что я уже у цели. А что если развернуться и поскорее уехать отсюда? Вряд ли кто-то заметит мой маневр… Тем временем передо мной открывается вид на заросшую травой парковку. Я объезжаю ее и ставлю машину напротив здания, на котором красуется вывеска: Дом пре….лых «Тамариск» Даже буквам из кованого железа здесь невмоготу, и они стараются убраться подобру-поздорову. Может, и мне последовать их примеру? А вдруг в объявление о приеме на работу вкралась ошибка и это на самом деле дом каких-то «прелых», с которыми мне будет приятнее общаться, чем со стариками? Эта мысль меня слегка взбодрила. Несколько шагов до входной двери показались вечностью. Первая ступенька – я все еще могу повернуть назад. Вторая – надо только добежать до машины… третья – и никто не узнает… – Заходите, мы вас ждем! Я даже не успела протянуть руку – дверь открылась и в проеме показалась высокая, плотно сбитая женщина с шапкой мелко вьющихся густых волос. Похоже, прическа служила ей держателем для авторучек – одна из них торчала в завитках. Мысленно я продолжала искать запасной выход или повод спастись бегством, но обратной дороги не было. И тогда я с вежливой улыбкой протянула руку женщине и тем восьми месяцам, которые мне предстоит здесь пробыть. 2 Она широко и уверенно шагала по белым плиткам пола, ее высокие каблуки громко стучали, а я семенила следом, соблюдая необходимую дистанцию. Вот нас разделяют две плитки – нет, это слишком близко. Я замедлила шаг – четыре плитки, теперь я в безопасности. Мне хотелось одновременно стать невидимкой, умереть, раствориться в воздухе, развернуться на 180 градусов или отмотать все назад. Да, самое правильное – отмотать назад. Если бы это было возможно! Если бы мы встретились год или полтора тому назад! Тогда моя жизнь еще не напоминала фильм ужасов, в котором я, главная героиня, была девочкой для битья, пытающейся подняться после каждого нового удара… Тогда все было бы по-другому. Если бы мы встретились до того, как моя жизнь рухнула, придавив меня обломками, и раньше, чем мне пришла в голову безумная идея выбрать из всех предложений о работе именно это… Черт меня дернул приехать сюда!.. Мы остановились перед белой дверью с табличкой: Директор Анн-Мари Руйо Так вот с кем я несколько раз беседовала по телефону. Директор прошла к своему письменному столу и сказала тоном, не допускающим возражений: – Закройте дверь и садитесь. Я озиралась по сторонам, пока она изучала мои документы. Кактус возле компьютера был единственным ярким пятном, оживлявшим обстановку. Секунды, которые отсчитывал будильник, казались часами, или просто сердце мое билось слишком быстро. Собравшись с духом, я пустилась в объяснения: – Извиняюсь за опоздание. Я не знала, что при въезде в Биарриц ведутся дорожные работы, пришлось долго искать объезд… Она вытащила ручку из волос, что-то написала на чистом листе бумаги и произнесла: – На этот раз прощается, но, надеюсь, такое больше не повторится. Вы же понимаете: мы не можем заставлять ждать наших постояльцев. – Да, понимаю. – Это утро – вам на обустройство. Познакомьтесь с нашим заведением, осмотритесь, постарайтесь запомнить, где что находится. Во второй половине дня вы встретитесь с Леа Марнон, которую вы замените. Учитывая ее состояние, вы, я думаю, извините ее за то, что она не сможет уделить вам много времени. Но она постарается сообщить вам максимум информации за несколько часов. Думаю, этого достаточно, тем более что у нас мало пациентов, всего двадцать один, среди которых есть семейная пара. Они живут в одной студии. – У вас студии? – Да, так мы называем маленькие квартирки, – ответила она, вставая. – В каждой – небольшая спальня, общая комната с кухонькой и ванная. Итак, если у вас нет вопросов, я вас больше не задерживаю, у меня еще одна деловая встреча. Пройдите на ресепш к Изабелль, она вам покажет вашу студию. Я тоже встала и направилась к выходу. – Добро пожаловать в «Тамариск», – произнесла директор с улыбкой, вставляя ручку в свои кудряшки. – Пока вам трудно это осознать, но уверена: вам здесь понравится! Я подумала, что легче подружиться с единорогом, чем ощутить радость жизни в хосписе. Очевидно, у этой дамы не все в порядке с головой. Что ж, главное – не терять самообладания. Но какого черта я здесь делаю?.. 3 Изабелль[2] идеально подходит вторая часть ее имени. У нее длинные черные ресницы, обрамляющие зеленые глаза. Даже будь у нее сплошь гнилые зубы, они не испортили бы красоты и очарования ее улыбки. Наверное, феям, склонившимся в момент ее рождения над колыбелью, перепало много хорошего, раз они так постарались. Когда я назвала себя, она тут же вышла из-за стойки и запечатлела поцелуй на моей щеке. – Давай на «ты», ладно? – спросила она, не дожидаясь ответа. – Мы здесь все на «ты», кроме Анн-Мари и пациентов. Но мы их зовем по именам, мне кажется, так им приятнее. Так ты – Джулия? – Да. – Пойдем, покажу тебе твою студию, это во флигеле. Она за руку потащила меня к центральному входу. Над вымощенной плиткой парковкой возвышались деревья, вокруг стояли скамейки. На одной из них сидела старая дама. Казалось, она ждет воображаемый автобус. В руках у нее была трость, через плечо висела черная сумочка, а губы были покрашены в тон с розовыми мокасинами. – Все хорошо, Люсьенна? – спросила Изабелль, когда мы поравнялись со старушкой. Старая дама повернулась на звук и, сфокусировав на нас свой взгляд сквозь затемненные очки, изобразила на лице улыбку. – Все хорошо, милочка. Жду сына, мы собираемся пробежаться по магазинам. Вы знаете, я сегодня наконец сходила в туалет по-большому! – Отличная новость! – воскликнула Изабелль. – Вы же знаете поговорку: стул с утра – весь день пройдет на «ура»!