Так она называла его только в моменты особой близости. И это сработало и сейчас. – Скинь мне сумму в мессенджер. Только не слишком жадничай, у меня сейчас всё бабло в работе. И сообщи, что там у тебя происходит по части всей этой лабуды с Антоном. Он высвободил свою руку и ушёл быстрым размашистым шагом. Что ж… В целом всё складывалось неплохо. И пока Тоша в больнице, ей надо действовать быстро и наверняка. Если не выйдет со Львом, то можно подумать в сторону того, чтобы обработать Антона. Он – сын своего отца. Он может ради денег и пойти на то, чтобы уехать куда подальше и жить роскошной жизнью вдали от Германа, Лёвы и даже Даши. А то, что между детьми какая-то идиотская любовь – ерунда. Большие средства решали ещё и не такие проблемы. Осталось придумать, под каким соусом всё это преподнести Миронову. Или, если получит отказ, – сыну. *** Жизнь вроде бы вошла в свою колею – привычный быт, знакомые до оскомины занятия, в которые погрузился Лев. Не было лишь самого главного. Семьи. И, осознавая это, Миронов понимал, что и существование его стало ненужным. Зачем он теперь будет коптить небо? Разве чтобы обеспечить единственной дочери то будущее, в котором она ни в чём не будет нуждаться. Льву всего-то нужно было сразу, ещё несколько лет назад, сказать жене правду о сыне от Аллы. Пусть даже он таковым и не являлся. Сказать и больше ни словом, ни жестом не дать ей повода в себе усомниться. В те редкие встречи, которые случались теперь по воле судьбы, он наблюдал за Олесей и ею восхищался. Вот – достойная из достойнейших женщина. Открытая, искренняя, готовая верить и пройти со своим мужчиной все тяготы жизни. Способная броситься на защиту собственного ребёнка, как сделала бы мать-львица, охраняющая своё потомство. Нет, он не сравнивал, но невольно на ум приходила Алла, которая, как выяснилось, умудрилась спать в прошлом с тремя мужчинами. Слава богу, не одновременно. И которой было плевать на родного сына. Сейчас направляясь к Олесе, которая позвала его обсудить детали развода, он раз за разом машинально возвращался к мысли, что занимала его в последнее время. Есть ли у него хоть один шанс? Миронов был реалистом и понимал – нет. После того, что он натворил, даже крохотной возможности получить прощение быть у него не может. Но надежда такая сволочь… – Привет, – поздоровалась с ним Олеся, открыв дверь. Она выглядела привычно-трогательной в домашнем наряде – простой светлой футболке и хлопковых шортах. Обычная картина, когда жена вот так встречала его на пороге, а потом выбегала из своей комнаты дочь, всплыли перед мысленным взором Льва, причиняя почти нестерпимую боль. – Дашка не дома? – спросил он, разуваясь. – Неа. Она пока в деревне живёт у матери Германа. И мотается оттуда на свои тренировки. Но ей нравится. Олеся улыбнулась ему мягко и открыто. И словно не было всего того, что сейчас стояло между ними нерушимой стеной. Той самой, которую он воздвиг собственными руками. Только всё это было самообманом. – Как Тоша? – продолжил свои расспросы, когда оба расположились на кухне. – Нормально. Уже скоро выпишется. Кофе будешь? – спросила Олеся, заведя за ухо прядку волос. Лев помотал головой. Хотя, наверное, зря отказывался. Был бы лишний повод подзадержаться здесь, рядом с женой. В доме, который до сих пор казался ему родным. – А я выпью, что-то замоталась сегодня на работе. Миронов стал наблюдать за тем, как жена готовит себе напиток. Сейчас всё, что видел, казалось ему какой-то величайшей ценностью. Сколько раз она вот точно так же, как и сейчас, хлопотала на кухне, но он и не обращал на это внимания. А выходит, надо было. Сидеть и ловить каждое движение, каждый жест. Только кто бы ему об этом тогда сказал? – Я хочу обсудить с тобой развод, – сказала Олеся, усевшись за стол. Она посмотрела на него спокойно и прямо, и от этого взгляда по спине Миронова пробежала толпа мурашек. – Олесь… у тебя чувств ко мне вообще никаких не осталось? – тихо спросил он, опустив взгляд. Жена, которая как раз отпила глоток кофе, поперхнулась. – Лёв… если ты сейчас станешь спрашивать любила ли я тебя, раз так быстро пришла к тому, что нам надо разойтись, то разговора у нас не получится… – Потому что не любила? Он задал этот вопрос, Олеся закатила глаза. Дурацкая ситуация, в которую Лев сам себя поставил, лишь подкинула в огонь его сожалений дров. Но он не мог вот так спокойно, как это делала жена, говорить о том, что из разведет по сторонам навсегда! – Лёва, я очень тебя любила… Правда. И люблю до сих пор, потому что такие чувства не проходят просто так. Но я предам себя, если дам этим отношениям хоть один шанс. Она махнула рукой и показалось, что Олеся вот-вот сотрёт слезинку, но глаза её оставались сухими и какими-то потухшими. – Ладно я… Может быть, со временем и переварила бы то, что ты едва не переспал с моей подругой в нашей супружеской постели. Что ты считал Антона своим сыном и мне об этом ничего не говорил. Я бы закрыла глаза на ваш флирт, который мне казался всего лишь баловством. Но ты предал нашу дочь… Понимаешь? О, он прекрасно это понимал. Готов был лоб себе расшибить за то, что сделал. Но знал также, что в отличие от Олеси, которая сейчас вполне уравновешенно собиралась с ним обговорить детали того события, что уже сейчас казалось Льву самым страшным, Даша его не простит. По крайней мере, сейчас. Может быть, потом… когда повзрослеет. – Нам нет смысла всё это обсуждать. Я тоже не могу тебя извинить за то, что ты сделал. Но даже если бы вдруг могла… Как ты себе представляешь нашу жизнь в будущем? Мы станем прятаться по подворотням, чтобы нас Дашка не увидела? Или объявим ей, что нам плевать на её чувства, главное, чтобы мы сохранили нашу семью, которая склеилась из осколков? Криво, косо, с обломанными краями. Олеся покачала головой и горько улыбнулась. – Нет, Лёв. Это невозможно. Но ты можешь сделать так, чтобы в итоге всё поутихло. И, возможно, Даша когда-нибудь сможет тебя простить и с тобой общаться. Миронов всё ниже опускал голову с каждой произнесённой Олесей фразой. Её слова казались многопудовыми гирями, что падали прямо ему на сердце. – Ты говоришь о разводе? – Да. Мы спокойной разойдёмся. Обсудим, как цивильные люди, что и как разделим. Обговорим алименты. Но до этого ты должен сделать тест ДНК, чтобы твоя дочь окончательно успокоилась по поводу родства с Антоном, – обозначила ему «план действий» Олеся. – Я как раз собирался заняться этим, когда Тоша выйдет из больницы, – ответил Лев. – Зачем тянуть? – пожала плечами жена. – Мы с Германом узнавали – сотрудники лаборатории могут приехать туда, куда нам всем будет удобно. Произнесённое имя бывшего мужа Аллы полоснуло по нервам. Миронов понял, что ревнует. И вовсе не к Герману. Вернее, не только к нему. Олеся ведь теперь будет совершенно свободной женщиной. Она молодая, красивая, знающая себе цену… У неё ведь от мужчин отбоя не будет. От этих мыслей по спине пробежали ледяные змейки. – Хорошо, я созвонюсь с лабораторией… Или это сделаете вы? – Это сделаем мы, – кивнула жена. – Просто будь готов подъехать туда, куда скажут, хорошо? Он снова смотрел на неё и не переставал поражаться тому, как Олесе удаётся быть такой спокойной. И в то же время понимал – она просто умело скрывает то, что бушует у неё внутри. – Хорошо, – повторил он. Жена кивнула и снова отпила кофе. – А для развода предлагаю просто нанять адвокатов и пусть они решают все вопросы на профессиональном уровне. Миронов не сдержался. Рванулся к Олесе так внезапно, что она не успела отстраниться. Впился губами в её рот с привкусом кофе, чтобы украсть те ощущения, которых он сам себя лишил. Чёртов идиот! И ради чего он отказался от женщины, ценнее которой не было для него на свете? – Лёва, не надо, – отодвинувшись, ответила жена. Её грудь бурно вздымалась, а сама Олеся рвано хватала ртом воздух. Что ж… значит, всё то, что она из себя изображала – наносное. – Прости, – сказал он, поднимаясь из-за стола и, словно пьяный, пошёл к выходу из квартиры. – Сначала ДНК, потом найду адвоката, – проговорил Миронов, обуваясь, после чего вышел прочь. Его голова кружилась. Казалось, что он попросту потерял ориентацию в пространстве. Эмоции захлёстывали, их было столь много и все настолько разные, что Лев ощущал себя так, словно вот-вот должен был лишиться чувств. Отрезвило его сообщение Аллы. «Нам нужно срочно поговорить. Это касается детей – Антона и Даши. Я буду у твоих родителей через час», – прочёл он на экране телефона. Миронов чертыхнулся. Только этого ему не хватало! Но раз уж Алла завела разговор о детях, он обязан её выслушать. «В сквере, там же, где и в прошлый раз», – ответил он ей и, закрыв глаза, цветасто выругался. С этой женщиной он бы предпочёл вообще больше не иметь никаких контактов, но подозревал, что это пока невозможно. Едва в поле его зрения показалась скамейка, где они обычно встречались, он увидел Аллу, которая маршировала туда-обратно, и даже с расстояния выглядела очень взбудораженной. Интересно, что случилось? – Привет, – пробурчал Миронов, опуская на скамью. Алла так и осталась стоять и смотрела на него теперь сверху-вниз. – Ты сказала, что это касается Антона и Даши. В чём дело? – спросил он, глядя в её глаза, в которых было что-то сродни черноты, которая появляется у людей, находящихся в сильном нервном возбуждении. – Дело в том, что ты должен мне помочь. Чтобы обезопасить Тошу. А так как Дарья его любит, я подумала, что ей тоже будет небезразлична его судьба. Она всё же уселась рядом и облизнула пересохшие губы. Лев напрягся. Ему совершенно не нравилось то, как Алла сходу повела эту беседу. Это были угрозы? Предупреждение? Пусть не ходит вокруг да около и выложит всё, что у неё имеется по данному поводу. – В чём помочь? От чего нужно обезопасить Антона? – спросил он как можно спокойнее, хотя, как раз спокойствия внутри и не было. – От его настоящего отца, – ответила Алла ровным тоном. И даже плечами пожала, мол, разве это не понятно? – Кто он? – спросил Миронов. – Это неважно, – откликнулась Алла. – Тебе достаточно знать, что папа Тоши – важная… очень важная шишка. И в его жизни не предусмотрены скандалы, связанные с рождением внебрачных детей. Лев нахмурился, пытаясь понять две вещи. Первая – кого она может иметь в виду. И вторая – не лжет ли сейчас ему, преследуя свои, только ей известные, цели? – Алл… у тебя просто супер-способности к тому, чтобы отравить всем кругом жизнь, – сказал он мрачно. – Или ты скажешь, кто этот самый непонятный отец. Или я вообще решу, что ты его выдумала. На память из богатых и влиятельных людей, с которыми могла иметь дело Алла, пришел только ее сосед по даче Святослав Рысин. Но Лев как-то не замечал ничего криминального между ними. – Я не скажу. Не хочу, чтобы пострадал кто-то мне близкий, – состроив театральную гримасу, ответила Алла. – Но попрошу тебя сдать тест ДНК там, где нам помогут его подделать.