Я так внимательно за ними наблюдаю, что Лукин подозрительно щурится: – Ты решила нас отравить и ждешь, когда подействует? – А что, у тебя иммунитет? – К тебе – да, много лет понемногу принимал яд гадюки, чтобы быть готовым. – А стал идиотом. Какой неожиданный эффект. – Чего-то не хватает, – вдруг говорит Рита. – Может, соленой карамели? Кир кивает: – Или корицы. – Или другого бариста, – добавляет Лукин, за что почти получает в лоб чайной ложкой и лишь чудом уворачивается. План провален. Я не приблизилась к разгадке ни на йоту. А кофе из новой кофемашины кажется особенно вкусным. Он пахнет тыквой, корицей и карамелью. Прямо как настоящее новогоднее чудо. Умом я понимаю, что поступаю неправильно, отдавая все силы кофейне, но ничего поделать с этим не могу. Стоит уделять больше времени экзаменам, оценкам и поиску университета для поступления, но всеми мыслями я там, в «Магии кофе». О буккроссинге говорят. Не так много, чтобы накрыло эйфорией, но нас отмечают на фото, о нас рассказывают в блогах. Нас заметили, для начала отлично. Чтобы пресловутая магия кофе подействовала, нужно закрепить эффект. Поэтому в любую свободную минуту я разрабатываю следующее мероприятие – рождественский маркет. Еще одна идея, подсмотренная в популярных столичных блогах. Перед Новым годом в каждом ТЦ проходят такие мини-маркеты, где мастера продают милые рукодельные подарки. У нас совсем крошечный ТЦ, но иногда бывают летние ярмарки, и где-то в недрах стола у меня лежит целая куча визиток местных мастериц: на случай, если понадобится оригинальный милый подарок. В школе, как и везде, готовятся к Новому году. Учителя развешивают праздничные плакаты от младшеклассников, украшают снежинками окна. На доске с расписанием уже висят даты новогодних дискотек. Обычно я их пропускаю, но в этом году впервые задумываюсь о том, чтобы сходить. К концу месяца будет понятно, выиграю я спор или без шансов проиграю. Если выиграю – куплю красивое платье и схожу потанцевать вместе со всеми. Если проиграю – куплю красивое платье с горя и схожу потанцевать со всеми назло. Примерно такие же вопросы занимают большую часть старшеклассниц. А еще кто кого пригласит, кто с кем придет и кто что наденет. Сегодня последним уроком физ-ра, и часть меня очень хочет не пойти. Наврать про головную боль, про забытые или порвавшиеся кроссовки. Я не злоупотребляю, и физрук Иван Саныч позволяет иногда лениться. Но я запретила себе появляться в кофейне. Спор не должен стать центром вселенной. Есть рабочий график, есть жизнь помимо работы. В резюме нельзя указать «обставила Луковую Башку в глупом споре». А хороший вуз – можно. Пока спортзал закрыт, а физрук в столовой, мы рассаживаемся на подоконниках вдоль коридора с раздевалками. Если увидит уборщица или кто-то из учителей, получим по первое число. Но когда это кого останавливало? – Что подарить Андрею? – задумчиво спрашивает Рита. – Мозги, – отвечаю я. – Будешь язвить, подарю тебе двойное свидание. Вкусит Кир все прелести твоего характера. – Кир? – смеюсь я. – Он просто друг. А если быть точнее, не столько друг, сколько враг Лукина. Или соперник. Он не рассказывает, но между ними явно что-то произошло. И Кир мечтает, чтобы Андрей провалился. Ритка только фыркает, что означает примерно «да что ты понимаешь в мужчинах, Тимошина!». И я не спорю. Действительно ведь не понимаю. – А если серьезно, я знаю, что Андрей подарит мне. Там тако-о-ое! Алька, за мной еще никогда так не ухаживали! Такси, цветы, ужины. Он как будто не из нашей реальности! И я хочу подарить что-то такое… не знаю… такое, чтобы он сразу понял, что я в нем серьезно заинтересована, готова вкладываться в отношения, но при этом нуждаюсь в заботе и поддержке, ведь я совсем не его круга, понимаешь? – Если честно… не очень. Я не стану говорить Рите, что если бы все действительно было так, как она говорит, то она бы не нуждалась в расшифровке языка подарков. Мне кажется, в глубине души мы все знаем, что подарить близким. Просто не всегда готовы прислушаться к их настоящим желаниям. – Сходим на выходных по магазинам? – спрашивает Рита. – Поищу что-нибудь. Может, кашемировый шарф? – Я работаю, прости. Но в кофейне будет рождественский маркет. Может, подыщешь что-нибудь там. Ручную работу, недорогую, но уникальную. – Идея! Молодец, Алька! Ручная работа – звучит дорого! – А ну, слезли с подоконников! – по коридору за секунду до звонка проносится громогласный вопль. От неожиданности мы дружно соскальзываем на пол и лихорадочно оглядываемся в поисках источника крика. Когда я вижу молодую, едва ли на пять лет старше нас, девушку в ярко-голубом спортивном костюме, сначала я решаю, что это еще одна новенькая. Потом я ее узнаю. Голос, взгляд, недовольно поджатые губы. Ее протяжное «де-е-евушка-а-а» еще стоит у меня в ушах. И только спустя несколько долгих секунд я понимаю: это не новенькая. Точнее, не новенькая ученица. А пришедшая на замену Иван Санычу учительница физ-ры. По злой иронии судьбы оказавшаяся наглой клиенткой, выпрашивавшей бесплатное угощение. – Значит, так, меня зовут Вероника Михайловна. И до конца года предмет под названием физическая культура буду вести я. Халява закончилась. Прогуливать, забивать на нормативы и надеяться на хорошую оценку больше не получится. Хотите медаль – учитесь бегать, прыгать, кувыркаться, ходить на лыжах. Никакие КВН, активы класса, театральные кружки, секции карате и модельные агентства не являются законным поводом пропускать уроки и надеяться на нарисованные оценки. Всем понятно? Раздается нестройный хор голосов, полных уныния. Да, по Иван Санычу будут скучать. Вероника зря намекает на то, что прошлый учитель нас разбаловал. Да, Иван Саныч никогда не перегибал палку, жалел «ботаников» и снисходительно относился к прогулам, но и мы отвечали ему ученической любовью. И лишний раз не пользовались добротой. Взгляд новой учительницы останавливается на мне, и становится понятно: узнала. Я сразу понимаю, что просто не будет. В ее глазах горят очень многообещающие огоньки. – Какая встреча. А где… Как в плохой комедии, в коридор влетает запыхавшийся Лукин: – Фух, не опоздал! Физичка пристала и… Он замирает. Физручка переводит взгляд с него на меня и обратно. Ничего хорошего это молчание не предвещает. – Быстро все переодеваться! – наконец командует Вероника Михайловна. – И пять кругов бегом для разминки! Шевелитесь, каждая минута опоздания на урок добавляет две минуты после звонка. Народ возмущенно загудел, но послушно поплелся в раздевалки. – Нет, сама опоздала, а мы должны задерживаться? – У меня репетитор! Я и так бегом бегу после уроков, мне что, телепорт вместе с учебниками носить?! На разминке, когда мы пытаемся осилить пять огромных кругов и сохранить хотя бы остатки дыхания, меня нагоняет Лукин. – Узнала? – спрашивает он. – Мымра, которой мы нахамили. – Ты нахамил, – поправляю я. – А ты меня не остановила. Клянусь, как только выдастся удобный момент, я уроню на него козла! – Думаешь, будет мстить? – спрашиваю я. – Однозначно. Есть идеи, чем мы можем ответить? – Идеи… написать докладную на имя директора? Что еще мы можем сделать? – Скучная ты, Тыква, – фыркает Лукин и резко ускоряется, так и не соизволив объяснить, что имел в виду. Но я все равно подозреваю нехорошее. Эту физ-ру запомнят надолго. Сегодня у половины класса в дневниках появятся гордые двойки, у другой половины – тройки, и у всех без исключения замечания «отвлекался на уроке». Остановился во время разминки – отвлекался. Болтал в очереди на кувырок – отвлекался. Присел на лавочку завязать кроссовку – отвлекался. И если нелюбовь Вероники Михайловны к нам с Лукиным еще можно понять, то что ей сделали все остальные – тайна за семью печатями. – Давай, Иванов, ты ж мужик, а подтянуться не можешь! – Дружкова, у тебя ноги не только кривенькие, но и непослушные, что ли? Выпрями, я сказала! Тимошина! Хватит считать ворон и приседай, давай, зад свой жирный приводи в порядок… Я не выдерживаю. Я вообще не отличаюсь умением сохранять спокойствие, но на работе от меня зависит репутация «Магии кофе», а в школе – только моя собственная, и даже неодобрение ба уже давно пугает не так сильно, как раньше. – Давайте без оскорблений, пожалуйста, – тихо говорю я. Внутри все замирает, но я продолжаю смотреть в глаза учительнице. – Что, прости? Ты пререкаться сюда пришла или оценки зарабатывать? Я тебе что за четверть выставить должна? У тебя три четверки, куча «энок» и липовые пятерки, неизвестно за что выставленные. Я пока не вижу, чтобы ты хоть что-то сделала на пять. – Да, я плохо кувыркаюсь, приседаю и качаю пресс. Иван Александрович разрешал исправлять оценки на лыжах и волейболе. – Иван Александрович ушел на пенсию. И пятерки за лыжи с волейболом вместе с ним.