– Давай! Я готова! – Не все так просто, Тыковка. Для начала надо отпроситься у родственниц погулять. Реально? – Забудь! – фыркаю я. – После полуночи бабушка не выпустит нас из дома. И, боюсь, тебе опять придется спать в кухне. – Не-а, – безмятежно отзывается Андрей. – Я слышал, как они спорили. Тетя убеждала твою бабушку, что детей надо положить в детской. Бабушка была против, но тетя справедливо заметила: я весь день был на работе, ты недавно переболела. Максимум, что мы можем натворить, оказавшись в одной комнате, – заболеть вместе. Вроде как они пришли к согласию. Несколько минут я мучаюсь, не решаясь спросить, но все же, радуясь, что мы сидим в темноте и румянец на моих щеках не видно, решаюсь: – А ты когда-нибудь… ну… – Тыковка, я отказываюсь отвечать на этот вопрос! Он с подвохом! Я тебя знаю, правильного ответа не существует. – Мне просто интересно! – Потом скажу. Такие темы в одной квартире с твоей бабушкой лучше не обсуждать, иначе до тридцатилетия мы будем встречаться только по зуму. Я ей не нравлюсь вообще-то. – Нравишься, – отмахиваюсь я. – Она бы никогда не позвала тебя ночевать и не разрешила прийти праздновать, если бы ты ей не нравился. Просто ба волнуется. Она же меня вырастила. Привыкла от всего защищать. – Думаешь, гулять не отпустит? – Не-а. В одиннадцать мы садимся за стол, уже переварившие честно украденные крабовые палочки и изрядно голодные. Чего здесь только нет: классические оливье, крабовый и мимоза от бабушки. Снежные крабы, мидии на створках и пирог с сыром от Марии Январовны. Десерты, оставшиеся в конце дня в кофейне. Имбирный пряник-шарик как символ данного Дедом Морозом обещания. Счастье не закончится никогда. Это мой первый Новый год с таким количеством людей, и я чувствую себя немного не в своей тарелке. Андрей от души налегает на салаты бабушки. То ли пытается ее задобрить, то ли действительно соскучился по классическим блюдам среднестатистической семьи. И уж кому-кому, а бабушке и Марии Январовне определенно лучше всех: вместе с салатами и бутербродами они наворачивают принесенный гостями коньяк. И стремительно добреют. – Растут дети, – вздыхает бабушка. – Не говори. Я вот смотрю на них. Когда успели? Вроде вчера был мелкий пацан, на трехколесном велике под окнами гонял. А сегодня уже приводит девушку. – Не говори, Маш. Совсем мы постарели. – Да ладно вам! – возмущаюсь я. – Никто не стареет. Просто дети в наше время растут быстрее. – Да, кстати, – подхватывает Андрей. – Смотрите, мы ответственные. Работаем? Работаем. Ни одной смены не пропустили, друг друга прикрываем! Бизнес развиваем? Развиваем, выручка выросла! Со всем справляемся. Учимся нормально. Вполне ничего такая молодежь. Ба и Мария Январовна смеются, а я дуюсь, потому что совершенно согласна с Андреем. Мы взрослые. – Вы не будете против, если мы с Алей сходим погулять? – Будем, конечно, – откликается ба. – Какой гулять? Ночь на дворе! – Бабушка! Весь город гуляет, все одноклассники, ну пожалуйста! – Я вам обещаю, не отойду от нее ни на шаг! Будем держаться подальше от компаний и не уходить далеко. Да мы до центра, там ярмарка работает всю ночь. Попьем глинтвейн (безалкогольный, естественно, теть, чего ты на меня так смотришь?), покатаемся с горки, пофоткаемся и вернемся через часик, максимум два. Можно? Пожалуйста! После такого стола надо погулять. – Да может, пусть дети идут? – вздыхает Мария Январовна. – Так-то погода хорошая. И правда все гуляют, на горках катаются. Нам бы с ними, конечно. Я пытаюсь возразить, но Андрей украдкой под столом пихает мою коленку, мол, молчи. – А что? Идемте с нами! Тут же недалеко. И не холодно. Все вместе погуляем. Теть, ты как? Они с бабушкой переглядываются и выдают единогласное решение: – Нет уж, спасибо, нам и дома неплохо. Идите, гуляйте. Только два условия. Первое: ни к кому не лезть, ни во что не ввязываться, ничего из чужих рук не пить и не есть! – А второе? – спрашиваю я. – Каждые полчаса писать, что с вами все нормально и где вы. Быть на связи. Хоть один пропущенный – до конца каникул будете сидеть порознь и голубей друг другу отправлять. Все ясно? Мы дружно киваем и, забыв про все на свете, несемся одеваться. Это тоже новое ощущение: я еще никогда не гуляла ночью. Но с Андреем совсем не страшно. – Мы правда идем в центр? – спрашиваю я, когда мы выходим во двор. Отовсюду доносятся взрывы фейерверков. Даже наш, по российским меркам небольшой и небогатый, городок в эту ночь освещается яркими вспышками и расцветающими в небе огнями. – Почти, – отвечает Андрей. Он крепко держит меня за руку, словно старается как можно лучше выполнить наказ бабушки. На центральных улицах толпы. Народ зажигает бенгальские огни, катается на санках и ватрушках, бесится, празднует. Удивительно, но я не вижу ни одной пьяной или подозрительной компании и вскоре расслабляюсь. Всеобщая атмосфера веселья захватывает и меня. Вскоре становится ясно, куда мы идем. – Зачем нам в кофейню? – Я безуспешно пытаюсь выяснить у Андрея подробности. Но он только загадочно улыбается и молчит. Интуиция кричит: грядет что-то безумно волнующее! И я начинаю нервничать. Руки леденеют, сердце бешено колотится в груди. Я едва не подпрыгиваю, пока Андрей отпирает дверь. Сначала в зале абсолютная тьма. Затем вспыхивает свет и… – Сюрпри-и-и-из! С Новым годом! За одним из столиков, разложив шампанское, всякие сыры и закуски, сидят Аня с Сергеем. – Мы уже вас заждались, чего так долго?! Будете шампанское? – Нет, – отвечает Андрей. – Мы родным обещали не хулиганить. – Фи, какой ты правильный. – Аня морщит нос. – А что вы здесь делаете? – спрашиваю я. – Я думала, вы поехали к семье. – Ну да, но мы подумали и решили, что обязательно хотим куда-нибудь съездить. И тут Андрей предложил затусить с вами. Ты клевая, нам понравилась. Решили, что будет здорово. Так что, начинаем? – Аня смотрит на Андрея, и тот кивает. – Поехали! – Вы о чем? – хмурюсь я. – Сейчас увидишь. Он включает гирлянды, зажигает свет над стойкой и гасит верхний. Сережа берет гитару, а Аня – микрофон. – Вы что… Лукин протягивает мне руку. – Я же упорный, Тыковка. Если я обещал, что для нас споют, значит, так и будет. Потанцуй со мной. Это тихая нежная песня. Совсем незнакомая, но удивительно прекрасная. Она заполняет собой пространство, окутывает магией, оживляет сказку. Моя рука лежит в руке Андрея. Прижимаясь к нему, я чувствую, как в унисон бьются наши сердца. И слышу его размеренное дыхание. Мы медленно раскачиваемся в такт музыке, думая иногда о своем, иногда друг о друге. Украдкой доставая телефон, я пишу короткое сообщение с поздравлением Рите. Нет, я не строю иллюзий, дружбы между нами уже не может быть. Но не хочу начинать год со злости. А еще я отвечаю Киру. «Привет. Извини, что не отвечала. Была зла. Но раз простила Лукина, то придется и тебя. Но больше не врать! С Новым годом! Приходи завтра в М. К., посидим, угостим тебя кофе». «Алька, спасибо! Я уж думал, ты меня никогда не простишь! Заметано, буду. Вы там, кстати, как? Любовь-морковь и другие помидоры?» «Мы лучше всех». – Тыковка, тебе что, так скучно, что ты листаешь ленту? – Нет. – Я поспешно убираю телефон обратно в карман. – Встречаю Новый год так, чтобы не жалеть о том, как он прошел. Ты написал отцу? – Он звонил. Поздравлял. Предлагал полететь с ним и его семьей в отпуск. – А ты что? – Я пока не готов. Ни знакомиться с братом, ни проводить с отцом больше времени, ни бросить тебя, когда ты только меня простила. Потом как-нибудь.