Стив с готовностью достал смартфон и сфотографировал экран. — Думаю, такая информация очень впечатлит русских. А нам позволит занести в свое реноме важный эпизод антитеррористического взаимодействия. — Должен вам сказать, что я не смогу некоторое время выходить на связь, это касается и канала экстренной связи, — Джамал убрал телефон во внутренний карман пиджака. — Если у вас какие–то проблемы, вы можете рассчитывать на нашу всемерную помощь. — Нет, боюсь, в данном случае вы бессильны. Это личное. — Что ж, буду ждать от вас вестей. Еще раз благодарю за важные сведения, — Стив поднялся и положил на столик деньги, оставив щедрые чаевые. — Подождите полчаса перед тем, как уходить. — Как обычно. Всего доброго. — Удачи вам в личных делах, — Стив вышел из кафе и пошел по улице. Сразу же за ним последовала машина, всё это время стоявшая у обочины. Вторая машина догнала его в конце квартала. Она остановилась, Стив сел на заднее сиденье, и обе машины направились в сторону «зеленой зоны». Удей вернулся в номер отеля и сразу же достал из шкафа дорогой черный портфель. Он вскрыл полученный на встрече конверт и добавил паспорта к тем, что у него уже имелись в специальном потайном отделении. Там был и дипломатический паспорт Венгрии, который он получил от пакистанской разведки. С этим паспортом он и прилетит в Москву. У него есть еще целая неделя в запасе, чтобы добраться до Будапешта и обзавестись каким–нибудь багажом, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Он задумался о том, что у него больше двадцати паспортов, но ни в одном не фигурирует его настоящее имя. Какими именами его только не называли за последние десять лет, но ни разу настоящим. Может быть, это имя навсегда кануло в прошлое? Хотя нет. Он все тот же Забайри. Это значит «сильный». Он чувствовал себя сильным как никогда. Ему предстоит большая работа. Забайри был уверен, что его имя вскоре затмит и имя Хаттаба, и Доки Умарова, и Шамиля Басаева, а, может быть, и имя самого халифа. Июнь 2015 года г. Москва — Разрешите? — в кабинет начальника оперативно–розыскного управления вошел Градов, пожилой начальник одного из отделов, и остановился у входа. — Ну я же сам вызвал, — хмуро ответил генерал и показал на стул. — Садись. Градов сел и придал лицу максимально озабоченное выражение. Настроение хозяина кабинета не сулило ничего хорошего. — Вот тут по партнерским каналам получена информация, — начальник управления протянул бумагу. — Я её тебе отписал, но ты прочитай сейчас, хочу знать твое мнение. Начальник отдела пробежал глазами текст, потом перечитал более медленно и поднял глаза на шефа: — Любопытная информация. — Еще бы не любопытная. А еще любопытнее то, что её получили американцы, а не мы. — Я хотел сказать — любопытная, в смысле странная. Нам присылают полный расклад, по прилету эмиссара в Москву. Полные установочные данные, номер рейса… Никогда раньше они нас не баловали такими подробностями. — Нужно не завидовать, а лучше работать, — хмуро сказал генерал. — Какие соображения? — Жаль, что американцы не были настолько любезны, чтобы заодно и материалы для процессуального закрепления его намерений приложить, — не удержался начальник отдела, но, поймав суровый взгляд начальника, решил дальше судьбу не искушать. — Разрешите до конца дня поработать с этой информацией, а потом доложить? — Ну, давай, поработай. Только к шести часам жду тебя уже с конкретными предложениями. Начальник отдела быстро выписал себе в блокнот нужные данные и вышел из кабинета. Вернувшись к себе, он набрал на телефоне оперативной связи несколько цифр и сказал в трубку: — Сергей, зайди ко мне и захвати Волгина. Потом взял ручку и выписал данные из блокнота на лист бумаги. В кабинет без стука вошли два высоких сотрудника. Один был в костюме и при галстуке, второй — в джинсах и свитере. — Ну, вот сколько раз говорить, что нужно одеваться на службу в официально–деловом стиле? Яков, почему ты снова в джинсах и во «вшивнике»? — В знак протеста, товарищ полковник, — не раздумывая, заявил Яков, небритый блондин с грустным лицом. — Какого еще протеста? — Нет? — невозмутимо отреагировал Яков и тут же выдвинул новую версию. — Ну, тогда в целях конспирации. — Нет у меня времени твоим внешним видом сейчас заниматься, потом к этому вернемся. Сергей, он чем сейчас занят? — Чем ты занят? — переадресовал Сергей вопрос Якову. — Отрабатываю по Дагестану… — А, ну да, — Сергей повернулся к начальнику отдела, — срочное дело, там в Дагестане… — В Дагестане есть целое управление, — раздраженно перебил начальник, — сейчас более срочная задача. Нужно отработать по Москве. — Потому что в Москве же нет своего управления, — вполголоса, но достаточно громко, чтобы его услышал шеф, пробормотал Яков. Градов раздраженно посмотрел на него, но, видимо привык уже к подобному, поэтому просто подвинул лист бумаги Сергею: — У вас час, максимум — полтора. Я хочу видеть по этому человеку внятную и подробную справку. Пусть Яков всё бросает и занимается этим вплотную. Переложи его работу на других. Сейчас у нас ситуация, которая на контроле у шефа. Я ему докладываю вечером. Есть вопросы? — Нет, — хором ответили сотрудники и вышли. В коридоре Сергей начал выговаривать Якову: — Черт с ней с одеждой, ты можешь хотя бы не злить шефа? — Могу. Как и он мог бы мне подписать рапорт на увольнение. — Да брось ты со своим увольнением. Сколько можно? И так работать некому, еще ты тут соскочить норовишь. Чего тебе не работается? — Задолбала бумага. Не могу. Я был опером, стал офисной крысой. Или переведите куда–нибудь в регион со сложной оперативной обстановкой или дайте уволиться. — Дадим. Как только придет кто–то настолько же опытный на замену. Короче, давай, занимайся, времени в обрез, — Сергей протянул Якову лист бумаги. — Понятия не имею, что это за чёрт, но думаю, ты скоро расскажешь. * * * Через два дня Градов докладывал начальнику ОРУ результаты работы по Жумагазиеву. — Как я и говорил, информация от американцев представляет собой попытку отвлечения на негодный объект. Жумагазиев по прилету сразу обратился к охраннику аэропорта с просьбой отвести его к сотруднику полиции. Там он рассказал, что выезжал в Сирию, рассчитывая жить и работать в «Исламском государстве». Через две недели после того, как он попал в Сирию, его заставили убить двоих пленных солдат правительственных войск и через неделю отправили в Россию в качестве помощника некого очень важного члена террористической группировки. — Ну, видишь, не совсем пустышка… — Совсем, — сокрушенно ответил Градов, — ему дали айфон, на который должен позвонить этот «важный член». Только в смартфоне отсутствует сим–карта. Нет никаких записей в телефонной книжке, только есть видео расстрела Жумагазиевым пленных. Сам он об этом видео ничего не знал. Его проинструктировали включить смартфон только после прохождения таможенного досмотра. Адреса, куда он должен был прибыть по прилету, в Москве не существует. — Странно. На американцев не похоже. Слишком уж халтурно сработано, — задумчиво прокомментировал генерал. — Да, видимо, информацию им скормил кто–то, кому они доверяют. Американцы считали, что это они используют человека, а на самом деле он использовал их. — Каждого пассажира рейса нужно тщательно проверить, — нахмурился генерал. — Уже. Пять человек всю ночь работали, задействовали также пограничников. Результат отрицательный. — Значит, начинайте проверять всех пассажиров, прибывших в этот день в аэропорт. — Товарищ генерал, — поперхнулся Градов, — ежедневный пассажиропоток во «Внуково» больше 50 тысяч человек. Пусть прилет даже двадцать тысяч составит, да хоть десять тысяч, мы не сможем отработать такое количество людей.